Выдохнув с хриплым стоном, Брок прихватил его свободной рукой за затылок, больно сжав отросшие волосы, и прорычал уже практически в губы.
— К чёрту всё.
Джек и не думал сопротивляться, даже несмотря на боль, которую причинял его любовник. Понимал, в каком тот отчаянии, чувствовал его тоску, его привязанность и боязнь чего-то неопределённого, скорее, всего сразу. Подавшись навстречу, Джек положил ладони на предплечья Брока и мягко сжал, будто убеждая в поддержке со своей стороны, будто тот не знал этого и так. Хватка несколько ослабла. Рука с ремня сползла и удобно устроилась на заднице поверх жесткой ткани брюк. Рука на затылке осталась там же, но стала медленно массировать потревоженную болезненной хваткой кожу.
Сбившись с дыхания, Брок прижался лбом ко лбу Джека и улыбнулся, глядя ему в глаза.
— Я соскучился.
Его голос был хриплым, взгляд — пьяным. Он пошатнулся, когда попытался отстраниться, и Джеку пришлось поймать его, придержать от чересчур резкого движения. Удвоенное связью удовольствие от простого физического проявления близости оглушило обоих — у них действительно давно не было даже такой малости. Брок был измотан, и Джек его жалел, не навязывался. Новый заказ дал надежду, это придало сил. К тому же, Брок наконец выспался.
Наступила очередь Джека притянуть к себе любовника так же за ремень, но у него была возможность, и он ею воспользовался: запустил ладони в задние карманы, бесстыдно сжав твёрдую задницу командира, глядя в глаза, ища там что-нибудь: вызов, отказ, согласие. Улыбка Брока стала шире. Он подался вперед ещё, притираясь между широко разведённых ног любовника.
На мили вокруг не было видно даже намека на облачко пыли от машин. Вопрос о том, будут ли они трахаться прямо сейчас даже не встал, потому как встало уже у них самих всё, что могло. До мотеля ехать было попросту неудобно, да и там, при картонных стенах и едва живых кроватях они бы вряд ли на что-то решились. Они не скрывали своих отношений, но старались не впутывать в них сослуживцев.
Лизнув губы Джека в последний раз, Брок чувствительно прихвати его через брюки.
— Давай, ты сверху. Вернёмся в мотель — отсосу тебе как положено.
Джек кивнул. Он был полностью солидарен с командиром и сам хотел предложить то же самое. Брезгливыми они, конечно, не были — не с их «работой», но оба успели изрядно вспотеть на этой жаре и хотели при возможности воспользоваться хоть какими-то удобствами.
Покопавшись в багажнике, Брок накинул на задний бампер тонкое армейское одеяло, которое служило у них пледом на случай ночёвок в машине: так раскалившийся на солнце металл не обжигал и локтям было мягче. Поднятая вверх дверь багажника стала своего рода козырьком, создавшим приятную тень. Майку он предусмотрительно снимать не стал: на потное тело он её потом не натянет. Брюки тоже не снял, чтобы не тратить время, только спустил под задницу. Стоящий позади Джек тяжело дышал, наблюдая за приготовлениями, и мешкать было обоим не с руки — терпеть становилось попросту больно.
Брок даже позвать не успел. Он лишь по особому выгнул спину, и Джек сорвался с места. При этом он не забывал быть аккуратным, помня, как когда-то похожая жажда обладания обернулась горечью. Когда он ещё не знал, что у него есть где-то пара и тогда ещё невыразительные узоры на плече принял за не замеченную вовремя ссадину.
***
На него и соседскую девчонку все любовались. Её родители радовались, что её кавалер такой видный, зримо сильный. Их первый раз сломал всё. Неопытность обоих причинила боль ей и едва не погубила самого Джека чувством вины. Он едва не напился до комы, благо, отец вернулся домой пораньше. Он держал Джека над унитазом, пока тот блевал, заставлял пить горькую бурду и держал снова. Потом просто держал и говорил. Говорил просто и о простом, и Джек навсегда запомнил: какой бы яростной ни была страсть, если она порождена любовью, а не ревностью и ненавистью, она не толкнёт к тому, чтобы сломать партнера. И только если тот просит о чём-то сверх, хорошенько подумав, узнав пределы, можно зайти дальше. Девочка простила его, нашла себе нормального парня. Джек уехал, ступил на стезю военного и обрёл свое персональное то ли счастье, то ли наказание — раз на раз не приходилось.
Брок был тогда и оставался на редкость непредсказуемым человеком. В нём поразительно мешались совершенно разные качества, периодически берущие верх. Это было сродни размножению личностей, но вместе с тем болезнью не являлось. Он подстраивался под ситуацию или менял ситуацию под свои нужды одному ему ведомыми способами. В нем безрассудство мешалось со звериной осторожностью, несгибаемая властность с податливостью, и никогда нельзя было быть уверенным, чего от него ждать. Даже связь здесь пасовала. Единственное, в чем можно было быть уверенным – в его исключительном профессионализме в работе и абсолютной верности своим людям в личном, с каждым по-своему.
Их связь налаживалась тяжело и долго. Они прошли через всё. Холодно-агрессивное знакомство в учебке. Далеко не дружеские подколки и мелкие подставы. Крупные подставы и мелкие стычки. Крупные стычки с участием друзей, когда вокруг обоих возникли почти что стаи. Выговоры. Дисциплинарные взыскания.
На последнюю свою драку они собирались именно как на последнюю. Джек припрятал кастет, Брок – небольшой тычковый нож. Градус нетерпения достиг максимума, и здравый смысл махнул ручкой на прощание. Обоим было насрать на то, что они окажутся за решёткой.
Они встретились ночью, на дальнем конце полигона, куда не достигал свет прожекторов. Под проливным дождем оба были похожи на крайне агрессивных утопленников. Оба, не скрывая оружия, ринулись в атаку.
На адреналин Джек не сразу заметил рану – его отвлекло падение противника и дикий крик. Тот, бросив нож, катался по грязи, сжимая правое плечо свободной рукой. Страшная догадка ввела Джека в ступор, кастет выскользнул из ослабевших пальцев. Очнувшись, он с силой отер лицо, и, задрав лицо к небу, захохотал как сумасшедший.
Потом они, спешно похватав оружие, удирали с полигона, куда на звук примчались дежурные, потом были прачечная и совместный душ, где всё на том же адреналине случился их первый раз. Еще не в силу привязанности. Как в дни Творения: они наконец увидели друг друга и оценили. Дурея от вкуса крови, Брок вылизывал нанесенную рану, Джек ласкал всё, до чего мог дотянуться.
На утреннем построении оба были вялые, как последние осенние мухи, но упорно старались не растягивать губы в сытых улыбках.
Несмотря на кажущуюся хрупкость в Броке всё было сверх: требовательности, тактильности, энергии. Он был яростен до бешенства в бою, чем Джек втайне восхищался, и мог быть нежным до сводящей скулы сладости в постели, что Джек, уже не скрываясь, порицал. Брок не спорил, но иногда осторожно издевался, разнообразя отношения.
С Броком Джек всегда был поначалу осторожен, чутко прислушивался, чтобы понять, чего тот хочет в конкретный момент, если он не желал облегчить задачу и сказать об этом прямо.
Уставая от ответственности, он любил отдаваться на волю любовника, признавая лишь за Джеком право без опаски схватить его за отросшие волосы и заставить выгнуться в нужную сторону. Только когда позади него был Джек он расслаблял вечно напряженные плечи и спину. Именно ладонь Джека он своей же рукой однажды положил себе на горло и слегка сжал поверх неё пальцы, коротко прошептав «Пожалуйста».
Даже такому, как Брок, иногда нужно было расслабиться, и Джек ему это позволял. Позволял без оговорок и упрёков, наслаждаясь чувством облегчения своего партнёра, которое обволакивало, благодаря связи, обоих, словно пуховое одеяло.
Бывало и иначе. Иногда отдых был нужен не только командиру. Брок это чувствовал как никто, и помогал, чем мог, делая для него всё, отдавая всего себя.
***
Наконец-то им понадобился флакон со смазкой, катавшийся в бардачке уже, кажется, целую вечность. Целуя влажную от пота поясницу любовника, Джек одной рукой тщательно готовил его, второй, в это время, мягко обхватив горло, как Брок любил. Точнее, любил он, чтобы рука сжималась гораздо сильнее, но для этого было рано. Ладонь на горле сжалась, перекрывая воздух в самом конце, на последнем его движении в кулак Джека, предусмотрительно подставившего руку, чтобы Броку не пришлось добираться до мотеля в мокром белье.
