Обернулся он не вовремя.
Джозефу удобно было бить сверху вниз, и Джек этого не ожидал – вот так, без предупреждения, как нападают на врага. Удар оглушил и заставил распластаться по бетонному полу, на который закапали первые красные капли.
Упёршись в пол кулаками, Джек попытался подняться, мотнув головой, сгоняя пелену напавшей на него апатии. Джозеф не дал этого сделать. По запястью пришелся удар ботинком. Несильный, но он выбил опору, и Джек вновь ткнулся лицом в бетон. Под лопатку уперлось колено, голову за волосы оттянуло назад.
— Соберись, тряпка. Ему сейчас хуже, чем тебе. Он всё чувствует. Ему нахрен не сдалось твоё сочувствие – ты нихрена не был на его месте, и сочувствовать не имеешь права.
Поднявшись и пнув лежащего бойца в бок, Уилсон отошел на пару шагов.
— Встать!
Сплюнув кровь с разбитой губы, Джек вначале поднял голову, замечая, что телохранитель стоит к нему спиной. Попытавшись подняться, он, очевидно, слишком замешкался. Тот выдохнул сквозь зубы и развернулся. Не скрывая хромоты, он подошел и ударил вновь, без замаха, заставив упасть на бок, сжавшись.
— Ты ему нужен сильным, чёрт тебя побери. Так встань и дерись, чертов ублюдок!
Он замахнулся ударить вновь. Джек подставил предплечье, которое резануло болью. Это отрезвило немного, и, кажется, удовлетворило Уилсона. Он вновь отошел – на сей раз дальше, к самой решетке и снова приказал:
— Встать!
Тряхнув головой, Джек перекатился так, чтобы плавно с колен подняться на ноги.
Он не должен был позволять добраться до себя. Отголоском боль придёт к Броку. Джозеф ранен. Джек, наконец, выплыл из своей моральной ямы, оценивая соперника. Он знал, чего тот добивается и что это сработает – снова. Знал так же, что в этот раз всё будет жёстче, его никто не станет жалеть – он уже сам достаточно жалел, хотя – да, не имел на это права.
Джозеф, он знал, страшный противник. Но Джек был обязан выстоять, как если бы хотя бы этот бой он принимал за Брока.
Встав в стойку, он приподнял руки, отгораживаясь от противника предплечьями. Джозеф улыбнулся, и эту улыбку Джек тоже видел впервые. Зло и хищно можно было улыбаться, зная, что жертва уже никуда не улизнёт, смертельно раненая.
***
Джек задыхался в захвате, безуспешно выгибаясь чуть ли не в мостик, стараясь вырваться. Ухо жгло чужое горячее дыхание, на удивление – почти ровное. Оттолкнувшись от пола, прижимая его к себе будто любовника, Джозеф вместе с ним перевернулся на бок, шепнув едва слышно:
— Это устроил Пирс.
На секунду Джек оставил попытку сопротивления. Что-то хрустнуло под предплечьем Уилсона, и тот выругался уже гораздо громче.
— Соберись, мать твою.
Всё вокруг словно кровью омыло – заволокло красным дурманом безудержной ярости, и Джозефу наконец пришлось приложить все усилия, чтобы удерживать Джека.
— Не знаю, зачем. Может, просто развлекался.
С губ Джека закапала слюна, но он почти вывернулся из захвата.
— Развлекался?
Ему удалось оттолкнуть от себя Уилсона, смахнуть кровь с лица и броситься вперёд. Не без труда Джозеф перехватил его, вновь оказавшись достаточно близко.
— Ну, спать он предпочитает с красивыми зрелыми женщинами. Видимо, подсматривать за таким вот – его хобби.
Захват распался – уже слабо контролируя себя, Джек наотмашь ударил локтем назад. Уилсон, согнувшись, отшатнулся к решётке и едва увернулся от удара в лицо.
Джек рычал как зверь, но успокоился, почему-то обнаружив себя над распростертым на полу противником, лицо которого заливала кровь. Уилсон не останавливал бой, позволяя…
Оставив противника, Джек слез с него, отодвинувшись к решетке. Уилсон, перевернувшись, какое-то время провисел вниз головой, но подполз и устроился рядом, держа голову так, чтобы не захлебываться кровью.
— Для него вели запись. Я скинул тебе на планшет.
Джек вымученно застонал. Он не хотел знать…
— Зачем?
Уилсон хлопнул его ладонью по колену, словно благодаря за бой. Джек понял, что тот делал – за ними наблюдают. Так можно было замаскировать диалог.
— Чтобы помнил. Может, когда-нибудь вам удастся отомстить.
Он тяжело поднялся, держась за решётку, ещё сильнее припадая на правую ногу, сильно горбясь. Наверное, так уходят проигравшие в драке уличные псы, признавая некогда свою территорию потерянной. Сдаваясь.
Джек уже знал, что значит «сдаться» в ГИДРе.
Хайль, Гидра!
***
За ним пришли через пару часов. Двое вооруженных охранников шли позади него, будто ему имело смысл куда-то бежать. С одной стороны он понимал, что ему не простят убийства нескольких человек, пусть даже в состоянии аффекта – будто его состояния вообще кого-то волновали. С другой – он чувствовал себя правым. Снова. Хотя снова он опоздал. К тому моменту он уже успел посмотреть несколько минут записи, пришедшей через шифрованный канал.
Пирс сидел за своим столом и ждал его. Охрана осталась за дверью, как собаки, которых хозяин никогда не пускает в дом. За левым плечом Председателя застыл заместитель Уилсона.
Едва закрылась дверь, он прямо взглянул в глаза Пирса.
— Хайль, Гидра, мистер Пирс, мистер Майлз.
Исполняющий обязанности телохранителя стоял, раздувая ноздри, будто страстно желая отомстить за своего бывшего хендлера. Прав был Пирс. Они ненавидят и боготворят тех, кто их создал. Конечно, Джек мог сожалеть о том, что произошло в клетке, но смысла уже не было. Сдавшиеся долго не живут.
— Хайль Гидра, мистер Роллинз.
Пирс сложил пальцы, и этот жест уже начинал вызывать у Джека тошноту своим постоянством.
— Не буду тянуть. Джек. Моё время дорого и мне не хотелось бы его тратить впустую. В самом начале я сказал вам, что ваши поступки будут иметь последствия для вас, вашего подопечного, вашего отряда. Я думал, мы поняли друг друга. Я даже закрывал глаза на те огрехи, которые вы допускали. Сегодня вы убили десять человек, и я бы спросил и за ныне недееспособного командира моего отряда, но он сам виновен в своём поражении. Вы достаточно долго здесь находитесь, чтобы суметь ответить на простой вопрос.
Пирс опустил руки на стол.
— Что полагается за убийство десяти хендлеров, мистер Роллинз, если эта мера не была санкционирована руководством?
Джек знал, конечно. Ответ, в принципе, был один, не зависимо от того, что именно не было санкционировано руководством. Страха уже не было. Даже за Брока он не боялся. Пирс делал всё, чтобы убрать его, а не Рамлоу.
— Высшая мера, сэр.
Пирс кивнул с каким-то излишне довольным видом.
— Высшая мера. Вот видите, Джек. Вы всё это знаете, и, тем не менее, вы преступили эту черту.
Джек не думал оправдываться. Не перед кем.
— Да, сэр.
Лицо Пирса стало деланно-скорбным, будто он и в самом деле жалел о потере ценного сотрудника. Вот только в глазах злобного ублюдка горел поистине дьявольский огонёк.
— Я уже говорил, что ГИДРа не любит тратить ресурсы понапрасну, хотя за подобные нарушения наказание одно, которое приводит в исполнение тот, в чьём распоряжении находится обвиняемый. Ответственность за вас, Джек, была на мне, но я не люблю убивать. Обычно от моего имени это делает мистер Уилсон. Делал. Теперь его обязанность по старшинству перешла к мистеру Майлзу, и, я уверен, что он выполнит этот приказ с удовольствием.
Щёлкнул снимаемый с предохранителя курок, но Джек знал Пирса. Если тот заставляет человека слушать себя, значит уже приготовил для него нечто нетривиальное и просто так сдохнуть Джеку не дадут.
— В знак уважения к вам, - на этой фразе Джек чуть не расхохотался, но немыслимым усилием сдержался. – Я распорядился подготовить клетку, чтобы дать вам шанс уйти не как простому преступнику, а как бойцу. Бой насмерть, мистер Роллинз. Десять подопечных тех хендлеров, которых вы убили. Если же вы будете живы к тому моменту, как умрёт последний из них, вас будут ждать десять бойцов из АЛЬФы, они уже проявили желание отомстить за командира, и я не могу лишить их этого шанса. Думаю, это будет и оправданно, и символично. Вы согласны, мистер Роллинз?
