Врач без слов занялся пациентом, благо размеры бокса позволяли ему не спотыкаться о стоящих у входа солдат. Он рассматривал мониторы приборов, отматывал ленты бумаги и делал всё молча. Стоило медику взять в руки шприц, и Джека едва не сорвало с места – удержала лишь мёртвая хватка за локоть. Джозеф качнул головой.
— Док, ваши комментарии по ходу действий. Пожалуйста.
Последнее слово он произнёс тем тоном, которым произносят ультиматум боевикам, взявшим заложников. Врач покосился на телохранителя Пирса, но авторитет признал и чуть замедлился.
— У пациента сломан позвоночник в области поясницы. Уточнять место не стану – вы всё равно не поймёте. И я даже знать не хочу, как это получилось. Порван спиной мозг. В обычной ситуации я бы рекомендовал…
Джек, наверное, зарычал в тот момент, уже зная, что обычно делают с калеками, но врач благоразумно сменил ход мысли.
— Впрочем, ситуация не обычная. У пациента контроллер нанороботов, они легко справятся с этой проблемой, нужно лишь снять мышечное напряжение, чтобы кости, нервы и сосуды заняли свои места. Нужно ввести миорелаксант, но, судя по показаниям приборов, у него в крови некий препарат, стимулирующий нервную системы. Именно из-за него он не потерял сознание от боли, хотя чувствует её острее, чем было без этого препарата. Нужно ввести другой препарат, который свяжет предыдущий, затем нужны капельницы, чтобы до приемлемого состояния очистить и разжижить кровь, восстановить баланс – у пациента сильнейшее истощение, и только потом имеет смысл запускать генерацию нанороботов для восстановления позвоночника. Можно, конечно запрограммировать их на то, чтобы решить все проблемы, но это будет слишком сильной нагрузкой на организм, я бы не рекомендовал. К сожалению, в это время нельзя использовать сильное обезболивающее, только слабую ингаляционную анестезию, но она даст скорее не обезболивающий эффект, а дезориентацию. Не все на неё соглашаются, хотя обычно применяется она в других…ситуациях. Я могу приступать?
Слабо поняв речь врача, хотя изъяснялся тот максимально просто, для ограниченных солдафонов, Джек дёргано кивнул, следя за чужими руками, которые вновь касались его Брока с перспективой вновь причинить боль.
Каждый раз, когда его касались, Брок мелко вздрагивал. Он смотрел в потолок и в какой-то момент выпустил из судорожно сжатых зубов ремень. Врач поднял его и, помедлив, протянул Джеку. Пальцы Джека сжались на скользкой от влаги синтетике.
Врач дюйм за дюймом оттирал, иногда брезгливо морщась, тело Брока от крови, слюны и спермы – его и насильников - пока из объемистых мешков капельниц медленно утекало содержимое. Когда он немудрёным жестом широко раздвинул бёдра Брока, Джек впервые на своей памяти зажмурился, не в силах смотреть на то, что сделали с его парой. Его шатнуло, но Уилсон удержал, не позволив упасть, и слегка встряхнул, заставляя смотреть. Да, жестоко, но ему нельзя было проявлять слабость.
Без особого пиетета двигая Брока, как нужно, медик умудрился даже койку протереть от натекшей из него крови и всего, что оказалось в плохо контролируемом на тот момент кишечнике. В воздухе стоял густой запах дезинфекторов и спирта, заставляя плыть сознание Джека.
Джек следил за мерно падающими прозрачными каплями, и ему казалось, что собственное сердце бьётся в унисон им. Брок к тому моменту закрыл глаза. Он дышал размеренно и спокойно, будто и не было всего произошедшего, и только благодаря метке Джек знал, что стоит за этим внешним спокойствием.
Ненависть к себе. Бессилие. Отвращение. И только где-то на краю сознания – физическая боль. Не потому, что слабая, а потому, что её перекрывало всё остальное. Брок всегда тяжело мирился с обстоятельствами, и именно поэтому он был тем, кто он есть, был отличным командиром. Он не был щепетильной дамочкой, которая могла бы наложить на себя руки после изнасилования. Тело – всего лишь тело. Убивало другое. Собственное бессилие и то, что его в таком состоянии увидел Джек. Радовало лишь, что он не видел и не слышал всего того, что запомнило подстёгнутое стимуляторами сознание Брока. И ужас в глазах любовника. Не отвращение, которому стоило там быть, а ужас и собственная вина, которая была ещё хуже от того, что Джек ничего не скажет, переживая всё в одиночку. Они оба такие идиоты. Оба будут молчать и позволять чувству вины выгрызать себя изнутри.
Он дёрнулся от неожиданности, когда белый халат оказался слишком близко.
— Мистер Уилсон, можете приступать.
И исчез из поля зрения, будто его и не было в боксе. Стоило руке разжаться, и Джек прислонился к двери, лишившись иной опоры, вновь позволяя Джозефу приблизиться к своему любовнику.
Он заметил непривычного цвета флакон в на удивление умелых руках убийцы. Тот, беря из ящика уже другой иньектор, невесело усмехнулся.
— После стольких лет, что я был хендлером, мне могли бы дать диплом о медицинском образовании. Ну, в неотложке я точно смог бы работать. Мне постоянно приходится кого-то латать на скорую руку, чтобы хотя бы дать шанс дотянуть до нормального врача. Ненавижу терять своих людей, я слишком многое в них вложил. Это немного другой состав, но суть та же. Потом Пирс сам тебе всё объяснит, когда придёт время. Да, и – учись обращаться с местными яйцеголовыми. Если рядом не будет командира, и, вместо того, чтобы быть замом, ты будешь страшим по званию, тебе придётся приказывать и им тоже. Не показывай слабину, иначе они сядут на шею и привыкнут не подчиняться. Они должны знать своё место.
Джек вздрогнул от звука, с которым игла вошла в кость. Это его рука должна была держать иньектор, но, глянув на свои ладони, всё еще грязные, он увидел, как они дрожат.
Точно так же его трясло после первого убитого, когда он ещё служил на благо страны, а не только ради своего кошелька.
Брок вздрогнул тоже, но не вырывался, лишь зашипел сквозь зубы. Что-то дёрнуло Джека и он, увидев стопку с чистыми простынями, подхватил одну. Развернув ткань, он осторожно укрыл ею обнажённое тело любовника и несильно сжал его ладонь, пытаясь обозначить поддержку, опоздав на самом деле с ней.
Джозеф кивнул дважды. Первый раз – одобрительно. Второй раз – указывая на дверь, и, бросив иньектор, как попало, вышел. Как бы ни было страшно снова оставлять Брока одного, Джек должен был подчиниться приказу старшего в здешней иерархии. Брок всё еще отказывался открывать глаза, извиняться было бессмысленно. От поцелуя он увернулся, но Джек всё же коснулся губами его лба, едва не задыхаясь от сдавившей горло паники.
Джозеф по ту сторону бокса стоял, прислонившись к непрозрачной стенке, сложив руки на груди и опустив голову, словно в раздумьях. На вышедшего Джека он не смотрел, когда бросил коротко, но в приказном тоне:
— В клетку.
Не в ринг. Хотя Джек и туда бы не пошел. Он, чёрт подери, не мог никуда пойти теперь. Сначала нужно было хотя бы поговорить с Броком.
Он сделал шаг назад, но Джозеф одним, едва уловимым, движением оказался чересчур близко и вдавил предплечье под челюсть Джека, обозначив свою позицию. Вплотную приблизив своё лицо к лицу Джека, телохранитель прорычал начавшему задыхаться, но не посмевшему дернуться, бойцу:
— Это приказ!
Оттолкнувшись и отдёрнув Джека от двери так легко, будто тот ничего не весил, он приложил ладонь к сканеру на замке.
— Кроме меня сюда никто больше не войдет. Разве что Пирс, но ему сейчас не до этого. Иди!
Он толкнул Джека вперёд себя так, будто тот был подконвойным. И Джек, безусловно, мог бы проявить неподчинение – Уилсон был безоружным, но он всё еще оставался более чем серьезным противником. Кроме того, мешало что-то вроде внутреннего блока. Он не был врагом. Затравленно обернувшись, Джек пошел в указанную сторону.
Он не оглядывался, не запоминал дороги, двигаясь, просто слыша позади себя шаги, словно он был животным, преследуемым хищником. В голове было пусто, и он едва не потерял равновесие, когда сильная рука рванула его в сторону, зашвырнув в клетку, как нашкодившего щенка. Он по инерции сделал несколько шагов и вцепился в решетку. Позади защёлкнулся замок. Джек через силу обернулся.
