Перемещать его было попросту нельзя, и, перешагнув через вытащенный уже из клетки труп азиата, Джек опустился на колени возле Брока.

Пальцы знакомо дрожали, когда он распутывал непослушный тёмный шнурок. Вместе с тем, он отчётливо понимал – Брок будет жив, и его жизнь – вот она, закрученная в несколько мотков ткани, спит в трёх ампулах с прозрачным содержимым. Они уже пережили это, хотя тогда никто не ломал Рамлоу кости, не разрывал плоть так, что не сошьет ни один хирург – только ампутация, хотя и для нее было поздно – кровь из порванных сосудов чавкала под ногами, когда Джек подходил ближе.

И всё же – он будет жить. Это единственное, что знал Джек, до щелчка вжимая ампулу в гнездо иньектора. Тот же звук он слышал каждый раз, снаряжая магазин. Этот звук всегда его успокаивал, как любой звук, связанный с обслуживанием оружия. Видимо к ним добавятся новые звуки, связанные с обслуживанием совсем иного…оружия.

Выдохнув, Джек надавил на подобие спускового крючка. Направленная уже твёрдой рукой, толстая игла с глухим стуком вошла в кость.

Кто-то дурной и смелый посмел вякнуть, что пора бы освободить клетку, но Джек, не глядя, рявкнул так, что вокруг воцарилась звенящая тишина, как после разрыва гранаты. Единственное, чего опасался Джек, это что при судорогах сокращения мышц переломают оставшиеся кости, но, после первой дозы этого не случилось – то ли организм был настолько поврежден, то ли сказалась такая дикая потеря крови.

Брок, к счастью, так и не очнулся, когда Джек, убрав использованную ампулу, вставил новую. Появился пульс, слабое дыхание. Кровь же перестала сочиться уже давно, свернувшись тугими комками почти черного цвета в том месиве, что когда-то было сильной рукой, умело направлявшей Джека…

Через двадцать минут, перестав ощущать сопротивление прижатого к полу тела, он автоматически вставил в иньектор последнюю ампулу.

На сей раз Брок не отползал, не умолял срывающимся шепотом. Без этого было гораздо проще. Потом, конечно, судороги усилились, но Джек был к этому готов, к тому же он стал сильнее, чем был тогда, почти два месяца назад.

Два месяца. Можно ли было это чертово выступление считать своего рода экзаменом? Едва ли. Хотел ли Пирс убить Брока – едва ли. У него была куча времени и средств. Хотел ли сломать Джека – какой смысл, он уже это сделал.

В клетке вечно оставаться было нельзя. Медики трижды ответили отказом на требование помочь, отговорившись, что начальство не отдавало таких распоряжений. Глядя на Брока, Джек судорожно вспоминал правила оказания помощи, но сделать ничего не мог, кроме того, что уже сделал. Кроме одного. Взяв планшет, он набрал сообщение.

«Мне нужна помощь».

Нажав на значок отправки, Джек получил список, в котором на второй строке после Пирса значился человек, которому почему-то Джек решил довериться. Но, в конце концов, чего он еще не сделал с Броком?

Джеф Уилсон. И правая, и, кажется, левая рука Александра Пирса. Его тень, телохранитель и старший хендлер на любой базе, где им доведётся оказаться. Джек даже не задумывался, подтверждая отправку. Просить о помощи было наудивление естественно и легко.

Ответа не пришло, но меньше чем через пять минут возле всё еще стоящего на коленях Джека возникло три пары начищенных сапог, одна из которых остановилась ближе. Подняв взгляд, он с удивлением увидел самого Уилсона. Чуть дальше стояли двое невооруженных солдат.

Уилсон смотрел с ожиданием. Джек, даже не смутился, не попытался встать, прежде чем заговорить.

— Нужно обработать раны и отмыть его. Медики не принимают, один я не справлюсь.

Уилсон не усмехнулся, как этого опасался Джек. Вместо этого он протянул правую руку, предлагая подняться. Джек не стал отказываться. Внезапно оказалось, что сам он чуть выше Джефа – прежде он не замечал. Обернувшись, тот кивнул двум солдатам, смотрящим на него как на отца родного. «Подопечные» - понял Джек. Те, не обращая внимания на сразу заляпавшую их кровь, осторожно подняли всё еще бессознательного Брока так, чтобы не хвататься за переломы и свежие раны. Чувствовался опыт. Они застыли, глядя на своего хендлера, и Уилсон махнул головой, разрешая идти.

— В офицерскую душевую.

***

Лезть в воду в униформе становилось уже привычно. Только скинув куртку в раздевалке, чтобы не мешала, Джек привычно шагнул под воду. Солдаты помогали ему, держа Брока крепко, но не травмируя лишний раз, двигались плавно и слушались его взгляда как слова своего хендлера.

Не то, что Брок/

Уилсон стоял, заложив руки за спину, наблюдая то за движениями людей, то за тем, как в сток уплывают красные потоки с вкраплениями черных сгустков.

Полотенце, которым Джек лишь слегка промокнул бессознательное тело любовника, стало бледно-алым из почти белого.

Солдаты так и волокли Брока, абсолютно обнаженного. Коридоры были пусты – будто база вымерла, хотя Джек был уверен – это Уилсон. Его рук дело. И был благодарен ему, кусая губы. Он не любил одолжений и не знал, чего тот потребует. Чего вообще можно потребовать в их ситуации. Он не походил на насильника. На убийцу – да, сколько угодно, но его глаза не горели азартом ни при виде чужой боли, ни при звучании девизов ГИДРы.

Он посоветовал застелить колючее одеяло мягким полотенцем, прежде чем укладывать Брока на кровать. Он же сунул Джеку в руки невесть откуда взявшийся стакан с водой, предварительно закинув туда две крупных белых таблетки.

— Выпей и спи. Он не очнется ещё как минимум сутки, но сейчас это к лучшему. Если ты сейчас не заснёшь – ты свихнешься, а без тебя его прикончат.

Двое его солдат уже давно покинули помещение, и Джек, недоверчиво заглянув в стакан, принял его и опрокинул содержимое в себя одним махом. Запаха не было, но на вкус было горько и вяжуще. Дыхание немного перехватило.

Проследив, как он усаживается у кровати Брока, устраивает то, что осталось от его правой руки у себя на колене, и, откинув голову к холодной стене, закрывает глаза, Джозеф вышел, прикрыв дверь.

***

Джеку снилась учебка. Почему-то снилось, как они, взмыленные после боя, целовались, катаясь по рингу. Брок обнимал его тогда обеими руками, силясь дотянуться до задницы, и никак не мог – Джек вертелся ужом под его ладонями и вылизывал терпко пахнущую солоноватую шею, острые ключицы, а потом, прижав к полу, задрал на нём майку. Брок тогда затих, разметавшись звездой, настороженно глядя на него, будто между ними еще ничего не было. а Джек завис, осторожно поглаживая еще только формирующиеся мышцы, подрагивающие под его рукой, движущиеся от дыхания. Не то что бы он раньше всего этого не видел. Видел, пробовал, ласкал, но всё никак не мог принять как должное, что это принадлежит ему и никому больше.

Брок усмехнулся и провел горячими ладонями по бёдрам, обхватившим его поясницу – от колен до паха, вдоль внутренней строчки брюк.

—Я бы спросил, нравится ли, но и так это чувствую.

Он чувствительно, но не больно прихватил Джека через плотную ткань правой рукой, а вторую просунул дальше так, чтобы надавить за яйцами. Джек стиснул зубы и издал какой-то задушенный звук. Брок умел применять свои руки по назначению.

Возвращающееся из плена сна сознание поставило Джека перед фактом. Брок его больше так не обнимет, у него теперь нет руки. То, что ему позволили остаться в живых, скорее всего, было лишь планом. На самом деле, Брок был хорошим бойцом, как считал Джек, и даже с одной рукой, пусть и не ведущей, был серьезным противником для менее опытных. Его можно было использовать, как для притравки используют диких зверей, предварительно вырвав им клыки, и Джек сам поведёт его в клетку снова, сам будет следить за тем, как любовника снова и снова калечат.

Своей рукой добьёт его, когда распорядится Пирс.

Отказаться он не сможет, иначе Председатель найдёт кого-то, кто умеет выполнять приказы так, как тому нравится. Такого удовольствия Джек им не доставит. Брок принадлежит только ему и …