— Не смей кричать.

В этот же момент он так же наискось прижимает холодный еще, не активированный шокер к коже. Суммарной длины секций хватает как раз, чтобы повторить траекторию движения ладони. Он ждёт, пока в глазах пары мелькнет понимание, ждёт, пока в очередной раз язык оббежит, увлажняя, губы и спрячется, и нажимает на кнопку, увеличив мощность до семидесяти процентов.

Брок не кричит. Он прокусывает губу до крови, которая смешивается с пенящейся слюной. Джек не считает секунды. Он держит кнопку нажатой до тех пор, пока из глаз любовника не исчезают остатки разума, и лишь потом ослабляет хватку. В воздухе появляется чуть заметный запах жареного мяса, и Джек слышит, как находящиеся здесь же обучаемые жадно втягивают его, давно лишённые нормальной пищи, как псы, учуявшие добычу. Он не волнуется, зная, как крепки поводки хендлеров. Нормальных хендлеров.

Боже, блядь. С коих пор хендлеры вообще стали нормой?

Хайль, Гидра!

Он не ловит Брока, позволяет ему упасть на колени, уперевшись руками в пол на последнем проблеске сознания. Переложив шокер в левую руку, он заходит с другой стороны. Оттягивает голову за волосы и рычит так, что окружившие их люди, оставившие свои дела, делают шаг назад. Некоторые отходят и дальше, вспоминают о том, чем должны заняться:

— Ты что-то хотел сказать?

Брок пытается говорить, но ни с первого, ни со второго раза не выходит. Только с губ летит кровавая пена. Пока Джек ждёт, он увеличивает мощность шокера до ста процентов. При нажатии на кнопку остатки налипшей крови и крохотных кусочков кожи сгорают, оставляя в воздухе уже совсем не приятный запах. Чтобы не забыть, возвращает регулятор на семьдесят процентов. Едва заметный сероватый пепел Джек стирает, проводя ещё не остывшим до конца шокером по своему правому предплечью, оставляя красную полосу и…

Совершенно ничего не ощущая. Никакого отклика, хотя кожа моментально вздувается. Он бы не удивился, узнай, что безумие передается через метку. Из мыслей его вырывает скулёж любовника.

— Пожалуйста, дайте перчатку. Сэр.

Джек моргает и успевает заметить спину уходящего из зала Уилсона.

На Джеке удобные перчатки без пальцев. Что ж. Брок попросил и должен быть вознаграждён. Выпустив его волосы, Джек зубами расстёгивает и стаскивает перчатку, подносит её к приоткрытым губам, но в рот не пихает, хотя мог бы. Имеет право. Он ждёт, пока Брок цепляется зубами и перебирает так, как ему удобно. Слюны становится больше, Джек как завороженный растирает её и кровь по губам и щеке Брока, сам нервно сглатывает и командует, резко дергая за волосы:

— Встать!

Брок подчиняется, усмехается и встаёт, проезжаясь спиной по неровной бетонной стене, наверняка оцарапав свежие ожоги. Вжимаясь в стену, он запрокидывает голову, когда рука только хватается за волосы после того, как обозначила, как ляжет шокер на сей раз. Так же, наискось, коснувшись уже правого соска. Он вздрагивает, почувствовав касание едва тёплого уже металла, и выдыхает, чтобы не осталось воздуха для крика.

Во второй раз Джек держит кнопку нажатой дольше, до тех пор, пока Брок не отключается. Вокруг уже никого нет. Дожигая остатки плоти, он наблюдает, как медленно скатывается на пол испачканная слюной и кровью перчатка. Убирает остывший шокер в крепление и нагибается, чтобы проверить пульс. Он давно не волнуется о том, что может этим убить любовника – Пирс держит обещание, и нанороботы восстанавливают его довольно быстро, правда, шрамы, как правило, остаются. Ему плевать. Им обоим плевать. Маленький фетиш на двоих.

Скользкая перчатка натягивается легко. Подхватив все свои веши одной рукой, Джек придерживает Брока второй. Он - прежний держал бы его с трудом, но компьютер услужливо рассчитывал и программы подготовки для хендлеров. Любой офицер ГИДРы должен быть силён и вынослив, и Джек довольно легко справляется с путешествием до душевых. Оставив вещи в шкафчике, он не раздевается – смысла нет, форму на обоих только стирать. Но что-то двигало им еще, что-то, о чем он не подозревал, пока не поставил шатающегося, но уже стоящего на ногах Брока к стене и не провел первый раз рукой, одетой в беспалую перчатку, по ярко-красному пятну ожога. Намеренно сильно задевая оба обожженных соска. Если кто и обратил на них внимание – не посчитали нужным вмешиваться.

«На усмотрение хендлера».

Вот она – их высшая мера.

Одна на двоих. Провальная попытка заставить ненавидеть. Очередная провальная, потому что Брок его не отпустит, ни живым, ни – скорее всего – мёртвым. Он старался, видит Бог, видит ГИДРа. Он рассчитывал жестокостью своей вскормить чувство вины, чтобы суметь оторвать от себя Брока, но он облажался, снова. Что бы ни проросло там, на этой благодатной почве, щедро удобренной кровью и болью, это не было виной. Вообще никаким знакомым словом ЭТО назвать не получалось и даже сравнить было не с чем.

Целуя губы, с которых вода ещё не успела ничего смыть, он прятал за потоками воды собственные позорные слёзы, шепча на каждом коротком касании «Хайль, Гидра!» и слыша хриплый отклик того же приветствия, он благословлял свое многорукое божество за подаренный им очередной шанс…на что-то. Хотя бы на что-то.

Только выведя Брока из душевой он понял, что не захватил ни полотенца, ни сменного комплекта формы на них обоих. Он сам был в насквозь мокрых тряпках, Брок – обнажённым. Конечно, они бы дошли до автоматического пункта выдачи и в таком виде, но Джек заметил, что их шкафчики открыты. Брок уже сносно стоял без опоры, поэтому, на всякий случай, Джек разведал обстановку один. Что ж. Он еще находил силы удивляться. Полотенца и комплекты одежды в пакетах, куда можно и нужно было упаковать всё мокрое.

Они оба давно не верили ни в чью доброту, но Джек не стал отказываться от чьей-то щедрости. Вытерев Брока, он помог ему одеться, затем переоделся сам. Еду в себя затолкнуть не смог бы ни один из них, поэтому, поместив в черный зев аппарата свою ношу, Джек повел Брока сразу в его комнату.

Дверь была приоткрыта. Конечно, Джек знал, что каждый день, пока их не было, комнаты обыскивались и убирались. Снова отстранив Брока, Джек открыл дверь и замер на пороге.

В маленькую, по сравнению с его местом пребывания, комнату была впихнута кровать. Чуть меньше его, но всё же. На ней же лежала подушка и чистое одеяло – явно не то, что валялось до этого на полу. Заглянувший следом Брок присвистнул и ухмыльнулся.

— Смотри, Джеки. Кому-то понравилось наше представление.

Джек кивнул. Той ночью он так и не заснул. С головой накрывшись одеялом, он как мог бесшумно выл в подушку от отчаяния, короткими ногтями раздирая собственную грудь там, где пульсировала фантомная боль от ожогов пары*.

Комментарий к часть 10

* описанное наказание - что-то вроде отсылки к костюму Кроссбоунса

========== часть 11 ==========

Комментарий к часть 11

Осторожно, ЗООФИЛИЯ, кому неприятно, не дочитывайте до конца

Джек тяжело привыкал не сходить с ума, когда чьи-то руки, кроме его, оставляли ссадины на теле любовника. Он цеплялся за решётку, отдавая приказы наравне с хендлером противника, дергаясь на каждом ударе. Хуже было, когда по решётке пускали ток, и тогда он разъярённым тигром метался вдоль неё, иногда забываясь.

Схватки длились до тех пор, пока противники способны были шевелиться. К победившему заталкивали свежего бойца, так что бои длились практически бесконечно, пока их не останавливали хендлеры.

Брок не был среди них лучшим, скорее – чуть выше среднего. Он выдерживал драки с пятью, а иногда и семью свежими бойцами, если они заходили по одному и теми же пятью, когда атаковали вместе. У последнего оставшегося обычно начинали сдавать нервы, и он делал слишком много ошибок.

Когда Брок отдыхал, Джек сам входил в клетку. Он бы свихнулся, если бы только наблюдал, ему тоже нужно было выплеснуть энергию, порождённую адреналином пары. Ему не отказывали, хотя времени на самоподготовку самим хендлерам давалось меньше, но и они не должны были утратить навыков, обучение не становилось их единственным занятием в служении ГИДРе.