— Скоро начнутся судороги. Вам лучше его зафиксировать, чтобы он ничего себе не повредил. Сейчас он ничего не почувствует, находясь без сознания. Дальше будет сложнее, но я верю, что вы справитесь. Так ведь?

Сложнее. Кому?

Джек опустил взгляд, понимая – кому.

— Справлюсь.

Явно заскучав, Александр вышел в проём, оставшийся от двери.

Он преуменьшил.

То, что происходило с телом Рамлоу, судорогами назвать было нельзя. Джек еле успел отреагировать, когда всё началось. Первым же рывком тело Брока чуть не переломилось в районе поясницы. Навалившись сверху всем весом, фиксируя ногами и руками страшно дёргающегося человека, он жалел о том, что в его родне нет богини Кали – рук чертовски не хватало. И её ярости. Был только страх, а он плохой помощник, позорный для солдата.

Его веса не хватало. Бьющееся в агонии тело не успокаивалось, и ему совсем не мешали одеяла и простыни, в которых путался сам Джек. Рядом не было никого, кто мог бы помочь. Когда рывки стихли, Джек обессилено сполз на пол и закрыл глаза.

Раздавшийся с кровати стон буквально подбросил Джека на ноги, но от усталости он не удержался и едва не упал, в последний момент оперевшись о край кровати.

Очнувшийся Брок пытался облизать пересохшие губы. Бросившись искать бутылку с водой, Джек едва не налетел на Пирса. Тот протягивал ему искомое, невозмутимо глядя сверху вниз.

— Не давайте ему пить много. Еще две ампулы.

Брок присосался к горлышку, как теленок к вымени матери, но успел сделать лишь два глотка, когда от двери раздалось равнодушное:

— Достаточно.

Откуда-то Пирс принёс с собой стул и уселся на него, как в дорогом кресле. Джек подчинился и под разочарованный стон убрал бутылку.

— Рад, что вы очнулись, мистер Рамлоу. Я в вас разочаровался. Я же просил вас принять правильное решение.

— Так, к чёрту, где мой ствол, Джеки. Я убью этого урода.

Прежний командный голос не получался, но тяжелые хрипы можно было разобрать. В этом был весь Брок – не сдавался никогда.

Пирс смотрел на него спокойно. Джек застыл, опустив глаза.

— Джеки?

Да, он пытался, но Джек молчал и не шевелился, и догадка, наконец, придавила своим грузом к окровавленным простыням.

— Что вы со мной сделали?

Ответил, разумеется, Пирс.

— Я лишь подстраховался. Не люблю, когда моя собственность покидает меня без моего согласия. Не люблю, когда люди делают неверный выбор. Вы, мистер Рамлоу, слишком часто делаете неправильный выбор. С этого дня, точнее – вечера, вы лишаетесь права выбора. За вас его будет делать ваша пара. Это вполне законно. Вы вернётесь к своей должности после того, как научитесь себя вести. Порядок познаётся через боль, и никак иначе. Продолжайте, мистер Роллинз. Брок, вам придётся потерпеть. Те, кто выживал после введения препарата, утверждали, что боли сильнее не существует. На себе не проверял, не знаю – правда ли это. Приступайте, Джек.

На тот момент Брок еще ничего не понял. Он видел, как Джек выщелкнул из иньектора пустую ампулу, а на ее место вставил новую. Он не отдернулся, когда к внутренней стороне плеча прижался успевший остыть металл. Он дернулся и коротко взвыл от боли, когда игла вновь вошла куда-то в кость, но Джек держал крепко, не глядя в глаза. Он не знал, можно ли проявлять хотя бы сочувствие к своему любовнику, но знал, что тот чувствует.

Когда остававшийся в сознании Брок закричал, у Джека подломились колени. Он рухнул на пол, будучи не в силах видеть его бьющегося на кровати, уже полностью осознающего всё. За диким криком он почему-то услышал голос Пирса.

— Вам лучше заткнуть его. Не стоит вашим людям знать о слабости командира.

Самому Джеку хотелось орать. Какая, к черту, слабость?

Ярость и страх не давали сосредоточиться, и только одна мысль билась на границе сознания: «Убить ублюдка».

— Помогите ему, Джек. Вы же ощущаете то, что чувствует он. Отголоском, но не думаю, что это приятно.

Оскалившись, Джек заставил себя встать. Даже через боль, заставлявшую срывать горло, Брок отчасти контролировал своё тело. Он цеплялся за одеяла и простыни, рвал их в клочья и цеплялся вновь. Держать его было куда легче, чем в первый раз, но его крик…

— Сожми.

Джек сунул в раскрытый рот ребро ладони, и от вспышки боли в прокушенной руке едва не вскрикнул сам. Опомнившись, он зажмурился и уткнулся лбом во влажное от пота и крови плечо любовника. Тот бился под ним, давился текущей в рот кровью и пытался вытолкнуть его ладонь, но Джек не позволял. Так ему самому стало легче, будто он разделил ту боль от препарата. Чувство вины и злость за собственную слабость накроют после, еще сильнее – это он тоже знал. Он шептал почти на ухо Броку всякую ерунду о том, что любит его, о том, что все будет хорошо, уже понимая, что это ложь. Он сбивался на молитвы, которых не помнил, которые услышал когда-то, то ли при освобождении заложников, то ли когда хладнокровно убивал кого-то стоявшего на коленях.

Отпустило его немного раньше, чем в первый раз. Брок невидяще смотрел в потолок и дышал широко открытым ртом. По лицу прочертились влажные дорожки. Джек впервые видел, как по лицу командира стекают слёзы. Он потянулся к бутылке, взглядом прося позволения. Пирс кивнул

— Два глотка.

Придержав дрожащую голову Брока, едва не захлебнувшегося на первом же глотке, Джек поднялся с кровати уже без понукания. Вытащил использованную ампулу и вставил последнюю.

На Брока страшно было смотреть. Наверное, взгляни Джек ему в глаза – он бы всё-таки позволил им всем умереть, но он не смотрел. Даже когда Брок вяло попытался отползти, Джек привычно перехватил его правую руку. Когда Брок тихо прошептал: «Пожалуйста, Джеки, не надо больше, пожалуйста», Джек нажал на кнопку. Уже зная, как всё будет, он попытался разжать зубы Брока, чтобы вложить между ними онемевшую ладонь, но тот ещё нашел в себе силы отстраниться.

— Дай перчатку.

Больше не пытаясь поймать виноватый взгляд Джека, Брок отвернулся от него. Сжавшись в позе эмбриона, он тихо скулил, мелко дёргаясь. Джек стоял возле кровати, не зная, куда деть руки и всего себя.

Когда Брок затих, Пирс, наконец, поднялся со стула. Подойдя к Рамлоу, он сжал его подбородок и вынудил повернуть голову. Глаза того были закрыты – он вновь отключился. Нащупав пульс, Александр довольно хмыкнул.

— А он крепче, чем кажется. Давайте, Джек. Приведите его в чувства, отмойте и оденьте. Соберите вещи, нам пора ехать.

Не дожидаясь ответа, он снова вышел. Джек осторожно коснулся взмокшего лба Брока, его насквозь мокрых волос. Жара больше не было, но сам Брок был будто в прострации. Джек отвёл его в душ, но стоять Брок не мог. Понимая, что после учинённого ГИДРой погрома на беспорядок можно наплевать, Джек наскоро ополоснул себя и Брока не закрывая двери душевой кабины – вдвоём они бы не поместились.

Что бы это ни была за дрянь – она помогла, и слишком быстро. На теле Брока уже не было следов кровоизлияний. Хотя бы это успокаивало. Хоть в чём-то их не обманули. Кое-как вытерев безучастного к происходящему Брока, Джек так же с трудом натянул на него одежду. Приведя себя в порядок и побросав вещи в сумки, Джек подхватил их одной рукой, второй притянув Брока за поясницу. Вжался губами в его висок, и, стараясь, чтобы голос не дрожал, прошептал:

— Прости меня. Они взяли всех в заложники. Я не мог дать тебе умереть.

Он боялся, что Брок попытается вырваться, выскажет ему всё, что думает и будет прав, но тот лишь неуклюже прижался ближе сам, позволяя себя вести.

— Я знаю. Это не твоя вина.

С языка рвались единственно верные слова: «Моя. Это только моя вина. Это всё сделал я». Но Джек промолчал. От того, что он примет свою вину, никому легче не станет.

Пирс на удивление спокойно ждал их возле машин. Брок бросил короткий взгляд в сторону всё еще стоящих на коленях своих бойцов, но промолчал. Один из людей Пирса без приказа открыл заднюю дверь тяжёлого внедорожника. Одного из пяти, не их.