Против такого плана «почтенной» мне сложно было что-то возразить, да и не хотелось, откровенно говоря. Приятно всё-таки иметь дело вот с такими бабами, которые вместо того, чтобы навешать тебе на шею клубок своих проблем, помогают тебе решить твои собственные. Мне, правда, предстояло приналечь на греческий, но это уже было не так страшно – основные трудности с ним, хвала богам, остались позади. На уровне «моя твоя понимай» уж всяко объяснюсь, а в сложные философские дискуссии с греческими философами я вступать не собираюсь. Мы – люди деловые, нам некогда.
Посмеялись над ситуёвиной, поболтали «за жизнь», а там и о моей предстоящей командировке. Криула тоже оказалась в какой-то мере в курсе самых основных торговых центров и маршрутов Средиземноморья, и по её мнению тоже имело смысл искать следы «пропавшего» товара Тарквиниев именно на Родосе. Центром же торговли там был город с одноимённым названием, а практически все сделки по купле-продаже редких и дорогих товаров совершались там в основном на площади Асклепия.
– Сам площадь Асклепия там найдёшь? – поинтересовалась она с усмешкой.
– Легко, почтенная! Длину Асклепия умножу на его ширину!
Велия расхохоталась, поскольку уже слыхала от меня этот анекдот, а вот для её матери пришлось его рассказывать:
– При прежнем князе у нас был такой бог – Ленин. Он и сейчас никуда не делся, но теперь его культ уже не обязателен, и многие из молодёжи о нём даже не знают. А в то время он считался самым главным богом, и плохо приходилось тому, кто не чтил его хотя бы для вида. Изваяния стояли повсюду, города его именем назывались, а уж площади – почти во всех городах. Потом большую часть переименовали, но старики по привычке их по-старому называют. И вот, значит, ученик геометра сдал экзамен. Две ночи зубрил все эти геометрические фигуры – круги, эллипсы, квадраты, прямоугольники, треугольники, ромбы, сферы, цилиндры, призмы, пирамиды – много их, все разве упомнишь? Умаялся зубрить, но вот сдал наконец-то. На радостях напился вина до одурения и стоит на улице, шатается. Тут старушка к нему подходит и спрашивает: «Сынок, как мне найти площадь Ленина?» А у того ведь одна геометрия в голове. Ну, он и отвечает: «Так, бабка, точно не помню, могу и перепутать. Но мне кажется, надо длину Ленина умножить на его ширину».
Посмеялась и Криула, посоветовав, впрочем, на Родосе об Асклепии так всё же не шутить. Там его по-прежнему чтут, а с почитаемыми богами на Востоке шутки плохи.
– Знаю, почтенная, Восток – дело тонкое.
«Белого солнца пустыни» они, конечно, не смотрели и юмора не уловили.
– Граждане Афин даже своего великого мудреца Сократа судили и приговорили к отравлению за непочтение к богам, – поведала мне будущая тёща. – Сейчас-то, конечно, не те уже времена, и там уже с этим не так строго, но всё равно могут быть неприятности.
– Какие-то прямо дикие люди эти хвалёные греки! – прикололся я. – То ли дело мы, разноплемённая наёмная солдатня!
Тут уж они обе расхохотались, так что закончили мы эту непростую для меня беседу весело и непринуждённо.
Карфаген в эти дни бурлил. Если не приглядываться особо к античному стилю архитектуры и одёжке людей да не прислушиваться к специфике финикийской речи, а анализировать исключительно голую суть – так прямо как наши отечественные митинги эпохи перестройки. Митинговали они не только на площадях, но и на всех мало-мальски широких уличных перекрёстках. Пообсуждать политику карфагенские финикийцы, как выяснилось, любят ничуть не меньше русских. А учитывая их южные семитские корни, полемизировали они меж собой с поистине еврейской напористостью, да ещё и с арабской обидчивостью, и местами их митинги переходили в нешуточные потасовки. Наверное, и до поножовщины кое-где дошло бы у горожан дело, если бы не снующие взад-вперёд по улицам многочисленные военные патрули ветеранов Ганнибала. Их без труда можно было отличить от городских ополченцев по их римским кольчугам, в которые великий Баркид облачил свою африканскую пехоту после первых же побед над римлянами.
В Мегаре ведь только и разговоров было, что про эти введённые в город войска. Это только для карфагенской элиты Ганнибал был избранным всего на какой-то один год суффетом, а для этих отборных головорезов он был их отцом-командиром, под знамёнами которого они провоевали всю Вторую Пуническую, и это, как говорится, не хрен собачий. Пожелай ЭТОТ суффет продлить свои полномочия – на поддержку своего закалённого в боях войска он мог рассчитывать всецело. И вовсе не факт, что против этого будет что-то иметь городское ополчение, набираемое из карфагенской черни, среди которой Баркиды всегда были весьма популярны. Может быть, и не настолько, чтобы позволить Ганнибалу увенчать себя царской короной, но вполне достаточно, чтобы идея продления полномочий на неопределённый срок получила одобрение Народным собранием. Впрочем, не это так уж прямо в первую очередь волновало мегарских олигархов. Ну, подумаешь, бессменный суффет! Будто бы это так уж сильно отличается от чередования на этой должности двух друзей-единомышленников! Но ведь это же – Ганнибал Барка, одичавший и привыкший к неограниченной власти в Испании и Италии и не очень-то считающийся с действующими в городе удобными для олигархов общепринятыми законами и обычаями. Шутка ли – вот так вот взять и арестовать отказавшегося явиться по его вызову казначея, родственника влиятельных и уважаемых людей и самого без пяти минут члена Совета Ста Четырёх! Так разве делается? Такого не позволял себе до сих пор ещё ни один суффет, и это тревожило «лучших» людей города. Нет, казну-то наполнять, конечно, надо, и для этого, конечно же, надо как-то прекращать разворовывание таможенных сборов – разве ж с этим хоть кто-то спорит? Но не такими же методами, в самом-то деле! Если уже сейчас Ганнибал ни в грош не ставит важных и уважаемых в городе людей, то с кем он вообще будет считаться, когда дорвётся до неограниченной власти?
Краем уха я уже слыхал, что, как мы и припоминали, в самом деле обсуждается вопрос об ограничении срока пребывания в Совете Ста Четырёх одним годом с выборами его членов Собранием и без права переизбраться на следующий год. По всей видимости, Народное собрание примет этот закон. И что, конец власти олигархов? Ой, что-то сильно сомнительно, гы-гы! Вроде бы, если мне склероз не изменяет, кто-то из отстранённых от власти и кормушки толстосумов должен настрочить в Рим донос, обвиняющий Ганнибала в подготовке к новой войне и тайном союзе с Антиохом Сирийским, и придётся Баркиду делать ноги к означенному Антиоху, а в Карфагене всё вернётся на круги своя…
Наш наниматель официально-то держит нейтралитет. С городской чернью ему делить нечего – не она покупает предметы роскоши, и не её кошельки пострадают, если ему придётся поднять цены на свои товары в случае пресечения портовой коррупции, а для богатеев деньги – не проблема, и покупать всё, к чему привыкли, они не перестанут. Так что, с одной стороны, интересы Арунтия реформами Ганнибала вроде бы не особо затронуты. Но с другой – он ведь и сам олигарх, как-никак. Даром, что ли, вторую жену из семьи члена Совета Ста Четырёх – и далеко не последнего из его членов – брал? Что-то верится с трудом! Такие люди без дальнего прицела ничего не делают. Не иначе как сам в тот Совет пролезть намылился. И тут для него эти Ганнибаловы реформы – палка о двух концах. Вакансии-то в Совете точно появятся, и немало их будет. Кого-то Собрание не изберёт, кого-то Ганнибал за коррупционный «распил бюджета» засудит, и избраться туда нашему «досточтимому» – дело будет вполне реальное. Пожалуй, даже и дешевле это ему обойдётся, чем по старому варианту. Но вот ценность-то места в новом Совете – совсем уж не та будет, что прежде. На год ведь только избираешься, да и надзор за тобой теперь уже настоящий – не очень-то служебным положением попользуешься. Ну, если блата в новой власти серьёзного нет…
Блат у Арунтия, похоже, таки есть. Неявный и не афишируемый, но и немалый, если вдуматься. Вроде бы в окружении всесильного суффета наш наниматель всё время и не отирается, но ведь прежние-то дела – тоже не хрен собачий. Особенно те, военные. А сейчас за него Криула «тусуется» периодически там, где надо. И никого это не удивляет. Ведь Имилька, жена Ганнибала – тоже испанка, турдетанка из Кастулона. Аристократка, ясный хрен, дочка тогдашнего кастулонского вождя, и в самой Испании вряд ли она стала бы общаться с «какой-то» Криулой, но здесь-то не Испания, здесь чужой финикийский Карфаген, и Криула в нём – уже не такая уж и «какая-то», а тоже женщина из хорошего мегарского дома, а главное – тоже испанка и турдетанка. Пускай и не из Кастулона, а из окрестностей Кордубы – вдали от Испании это уже не столь существенно. Землячество – это же великая сила. И мы-то, взявшиеся незнамо откуда, здесь считаемся испанцами, и относятся к нам соответственно – замечали уже не раз.
