Ивонка, не обращая внимания на окружающих, бросилась Артуру на шею.

– Ой, ну какой ты молодец! – Она чмокнула его в слегка небритую щеку.

…Когда они полгода назад приехали с Артуром в знаменитый археологический музей, то сразу поспешили к заветной реликвии, увидеть которую собственными глазами ей хотелось очень давно. Это был один из самых загадочных и знаменитых экспонатов – фестский диск: терракотовый круг диаметром около 15 см, на котором с обеих сторон на неизвестном языке внутри спирали были оттиснуты иероглифы.

– Самое замечательное, – тихо говорила тогда Иванка Артуру, созерцая таинственные надписи, – что на этом лихом перекрестке цивилизаций найдено и расшифровано многое. Почти все. Но эти письмена не только не поняты, но и даже неясно, чтó это: молитвы, календарь, заклинания…

– Да, в этом случае даже мой знаменитый предшественник и почти однофамилец, «тот самый» Артур Эванс был бессилен объяснить содержание этого диска. Все, что он смог сделать с ним – от руки перевел все рисунки с диска на бумагу.

– Говорят, рукой художника водит сам Бог… – вставила Иванка. – Наверно, в процессе вот такого рисунка, ему в голову приходили и какие-то догадки, о которых он никому не говорил.

– Не исключено. Потому что он долгое время не публиковал эти рисунки, не давал в открытую прессу даже фотографий диска.

…Иванка с Артуром на какое-то время погрузились в воспоминания. Скорее всего, перед их глазами проходили одни и те же картины того жаркого лета, которые вызывали теперь на их щеках еле заметный румянец…

Иванка любовно поглаживала пальцами выпуклые линии на диске. Артур молча смотрел на нее.

Полет их фантазии, уносивший в прошлое, был прерван громким возгласом:

– Дорогие мои! Здравствуйте! Я счастлива, что вы снова со мной.

У рояля, стоявшего на небольшой площадке в центре зала, появилась Валерия. Она была в привычном для нее развевающемся наряде. Лера любила этакие летящие, «льющиеся» одежды, они скрывали ее полноту и были достаточно эффектны для сцены.

После некоторого возбуждения в рядах спокойно сидящей публики, в виде небольшого рокота тихих приветственных слов, Валерия продолжала:

– Посмотрите сюда, дорогие мои.

Она театральным жестом указала на Иванку.

– Перед вами чудесный автор многих стихов, – я даже не могу сказать «текстов»… ведь я пишу песни только на стихи серьезных поэтов. …Ну, вы меня понимаете…

В ответ прозвучали сдержанные аплодисменты, что, впрочем, услышать от искушенной клубной публики было вообще-то редкостью.

Иванке, в глубине души чертыхаясь, пришлось привстать и поклониться. Черт бы побрал эту Леру. Не прийти на ее презентацию – обидится, – все же подруга. А придешь – нарвешься на такой вот спектакль. А ведь так хотелось тихо, спокойно посидеть со старым другом в уютном, привычном месте, не привлекая особого внимания.

– Да ты у нас, оказывается, знаменитость, – с улыбкой заметил Артур.

Иванка вспомнила, что несколько месяцев назад рассказывала ему о работе в издательстве, кажется, говорила, что она – корректор?

– Лера – моя давняя подруга, мы когда-то написали с ней несколько песен…

Иванка внимательно слушала Валерию, невольно отбивая ногой ритм, – песни Леры ей всегда нравились. В них был какой-то особый магический ритм. Кто-кто, а Лера умела своей музыкой задеть за живое.

– Я сам сделал этот диск, – вдруг невпопад тихо сказал Артур, заметив, что Иванка по-прежнему держит его в руках.

Иванка смутилась, что случалось в ее жизни нечасто.

Какая-то теплая волна поднялась в душе. Иванка положила ему руку на колено. Словно они только сейчас поздоровались после долгого перерыва в несколько зимних месяцев…

Затем она незаметно отключила в сумочке свой телефон.

А потом они поехали к ней домой.

В эту теплую ночь с балкона можно было любоваться огромным бледным лунным диском. И снова, как и тем жарким кипрским летом, они не размыкали до утра жаркие объятия, догоняя друг друга, – два охотника, две добычи древнего бога любви Гимерота…

Под утро Иванке неожиданно приснился странный, очень четко запомнившийся сон.

…Темный зияющий грот пещеры. В углу пещеры, в самой темной ее части, сидел седовласый старец.

Хотя на самом деле лишь совершенно белые, ниспадающие мягкой волной на плечи волосы, создавали впечатление, что это убеленный временем старик.

Когда он поднял голову, – глаза его заблестели каким-то озорным, мерцающим светом, словно яркие угольки. Движения человека были медленны, казались неуверенными. Ничего удивительного. Ведь он только что вернулся из путешествия по Ущелью. И лишь теперь его светящееся тело соединилось с его физическим телом, которое все это время оставалось неподвижным в этой пещере под неусыпной охраной.

Старший Ведающий Самата был не один. Он поднял голову и посмотрел на, подошедшего к нему человека, который нес в руках только что приготовленный, еще дымящийся настой из горных трав: парты, магдала, и волшебного цветка астару, сорванных в ночь самой полной луны, в самый длинный месяц лета, после появления первой росы. Звали человека Влка, – Первый Хранитель.

Старшего Ведающего Самату мало кто из простых людей мог лицезреть воочию. Много дней и ночей он проводил в самади, после чего появлялся во дворце Амату с новыми пророчествами.

И лишь его личная охрана – Первый Хранитель по имени Влка мог видеть его уход в Ущелье и его приход из Ущелья.

Влка поклонился Самате и передал ему напиток. Вся фигура его выражала почтение, но держался он с несомненным достоинством. Это был храбрый воин, посвященный в тайную жизнь высших жрецов. Его походка выдавала хорошее происхождение. Несмотря на то, что он служил Старшему Ведающему, он не забывал о том, что он воин, охотник, как и его далекие предки, вольные люди. Обо всем этом говорила его мягкая поступь, он ступал мягко, как гепард. Его жесты также были сдержаны, длинную кисть рук выбрасывал вперед свободным жестом, словно «выстреливал»…

Иванка словно наяву видела лицо этого человека с длинными, чуть седоватыми волосами.

И оно казалось ей удивительно знакомым…

– Меня очень беспокоит Акинья….

Иванка задыхается от того, что в пещере слишком душно… И лишь прикосновение к чьей-то руке слегка успокаивает, давая возможность вернутся…

Она внезапно просыпается, – тело влажно от пота.

Рядом бесшумно спит человек, которого, как ей кажется сегодня, сейчас, в этот миг, – она любит.

Дыхание ее понемногу успокаивается.

Надо же, как все смешалось в одну кучу, фантазии, реальность, легенды и быль … Не иначе, виновато полнолуние.

Артур, как истинный охотник просыпается быстро и бесшумно. Вот только что она слышала его легкое дыхание, – и вдруг стало тихо…

Она ближе придвигается к нему, кладет ему голову на плечо. Оно кажется ей таким надежным…

За задвинутыми шторами понемногу светлеет. Правда, пока еще не видно, встало ли солнце. Но еще очень рано, настолько рано, что время еще не угадывается.

Но что-то в этой тишине беспокоит, нарушает тишину. Вроде как мышь скребется, – так кажется Иванке. Этот непрерывный легкий шум не дает снова заснуть.

…Звук настораживает. Ясно слышно, как что-то незнакомое, инородное вторглось в утреннюю гармонию и тишину. Иванка подхватывается, садится на кровати.

Да, уже видно, как пробивается в уголке окна солнечный свет. Артур еще крепко спит.

Кто-то явно скребется в коридоре. Она осторожно встает, накидывает халат, и осторожно, как кошка, которая собирается напасть на скребущуюся в коридоре мышку, медленно начинает двигаться вдоль стены спальни к двери, ведущей в коридор.

В коридоре никого… Но вот во входную дверь извне кто-то явно скребется.

Иванка распахивает двери. …И даже не удивляется.

Конечно же, это Гуруджи. С весело поблескивающими глазками, вполне живой и здоровый. Правда, с двумя пластырями – на лбу и чуть выше правого виска.