Иванка задумалась. Столько нарыла всего в Интернете, что даже сама растерялась. Но почему, черт подери, с необычными произведениями искусства всегда должно быть связано что-то плохое? Не секрет, что каждый художник просто старается рассказать в своем творении о своей судьбе.

Конечно же, и в этой картине Николая Мая есть частичка личной истории художника. Причем, она каким-то образом касаться и Иванки, раз ей в голову прошлой ночью пришел образ Ника Селены, прототипом которого и был Николай Май, хотя и мало знакомый ей художник.

Иванка мерила комнату шагами из угла в угол.

Как все в жизни переплетено! Как все интересно!

Наверняка есть какая-то разгадка всех событий последних дней, связанная с картиной Причем, разгадка эта где-то совсем рядом.

Единственно, жаль, что нет перед глазами настоящей картины Селены… черт, Николая Мая. Оригинал наверняка смог бы рассказать много больше…

Чувствовала, что на сегодня, действительно, голова уже переполнена информацией. Пора спать…

…Утро хлынуло в сознание светлой солнечной волной. Иванка нежилась в постели, на которую сквозь кружевную занавесь падали лучи уже вставшего солнца. Она нарочно не закрывала на ночь тяжелые шторы, чтобы ее вместо будильника вовремя будило утреннее солнце.

Сейчас Иванка лежала с закрытыми глазами и просто кайфовала, наслаждаясь моментом, «забыв о тревогах, печалях, разбитых сердцах и любви» – как пелось в одной популярной песне.

Рукой машинально провела рядом по постели, нащупала лежавшую рядом на кровати книгу.

Эта книга, которую Иванка в один прекрасный день откопала среди развалов букинистического отдела, была без обложки, изрядно потрепанная. Сборник легенд древнего народа маару. Тогда, в магазине, она буквально «прилипла» к Сашиной руке. И, едва открыв первую попавшуюся страницу, она поняла, что заберет ее с собой, задавая себе лишь один вопрос: почему то, о чем пишут легенды, мне уже знакомо?

…Сейчас, лежа в кровати, она открыла ее там, где была закладка…

«Царь Аманту был сыном Зара, Бога Огня. В один из дней, когда Бог Огня сражался с Драконом, молния принесла на землю царя Аманта. Он стал основателем династии Заару. …Он взял себе в жены […………….], самую красивую дочь вождя племени маару. И с той поры династия царей-наследников Аманту – Заару прославилась на весь мир. Люди всех племен маару славили своего единого царя Аманту»…

(«Интересно, что все древние писали про «весь мир», имея в виду лишь свою деревеньку, свой островок, в крайнем случае, свою маленькую страну и пару таких же маленьких стран-соседей. Как дети, ей богу»), – рассуждала Иванка, по-прежнему лежа в постели.

«Откуда пришли Ведающие – никто не знает. Некоторые утверждают, что они были всегда.

И были с ними рядом «Знающие», – это те, кто в будущем становился «Ведающими». Они были незаметны рядом с царями рода Аманту. И мало кто знал меру их влияния на царей династии […………….].»…

«…Его звали Акинья, младший Знающий. Он был высок и красив, словно кипарис, и силен, как лев.

И знал он небесные пути Сияющих Птиц, знал их имена: […………….], а также умел укрощать огонь.

И подчинялся ему свет утра и полумрак ночи.

И слушались его птицы, выполняя его приказы, потому что […………….],

И сильно было его влияние на царя Аманту Ш-го.

Но сердце его не умело улыбаться.

Потому и оставался он всего лишь младшим Знающим.

И потому он не был среди тех, кому разрешен был проход через Ущелье»…

(«Господи, как красиво сказано, – думала с восхищением Иванка, – «Сердце его не умело улыбаться…». Ну почему люди сегодня не умеют объясняться так же красиво?!»)

В эту утреннюю тишину рассужденья Иванки о метафизике сущего мира были прерваны внезапным телефонным звонком. У Иванки возникло предчувствие какого-то приятного приключения. Не впервой ей удавалось предугадать (правда, всего лишь за пару минут до самого события), – чтó сейчас произойдет.

Да, да, да… Это был именно тот человек, о недавней встрече с которым Иванка часто вспоминала. Хотя это не очень-то было на нее похоже, она была не из тех, кто живет вчерашним днем. Но на этот раз дело обстояло именно так.

Обычно Иванка редко вспоминала о своих маленьких сердечных приключениях, тем более, если встреча была ограничена временными рамками всего лишь одного приятного, но недолгого отпуска…

Но на этот раз звонок пробудил в ее сердце ощущение какого-то мягкого приятного тепла. Ох, как давно она не ощущала в своем сердце это тепло! Для Иванки было открытием, что она, оказывается, на самом деле очень соскучилась по этому почти забытому толчку в сердце.

Голос в трубке напомнил ей о прошлогоднем чудесном летнем месяце на берегу Крита.

– Артик! Рада тебя слышать. – Иванка постаралась, чтобы голос ее звучал ровно и в меру дружелюбно. И не более того. Главное, выдержать те интонации легкого дежурного флирта, оставшиеся после незабываемого месяца под палящими лучами южного солнца, под звуки экзотических флейт и щемящих струнных инструментов, названия которых не выговорить, под мелодии, заставляющие трепетать и волноваться сердца в предчувствии любви.

– Рада, что ты меня помнишь, красавица! – в тон ей ответил невидимый собеседник.

Иванка радостно засмеялась.

Именно эту игру в охотника-добычу она и затеяла на лазурном берегу Эгейского моря со своим новым знакомым. И была эта игра настолько увлекательна, что Иванка, забыв о времени, застряла на этом острове на две недели дольше, чем планировала. Забыв и про договор с издательством, и про недописанную концовку последнего романа «Черный ветер», и про все прочие свои дела.

И сейчас за какое-то короткое мгновение перед мысленным взором Иванки словно оживший пресловутый «25-й кадр», – как одно мгновение, промелькнули те волшебные летние дни…

…Экскурсовод предупредил, чтобы все, кто завтра отправляется на экскурсию, одели удобную, легкую, не спадающую с ног обувь, потому что им предстоит много ходить по каменистым горным тропинкам.

Иванка по обыкновению прохлопала эту информацию, и назавтра надела то, что было под рукой – обычные босоножки. Но на головокружительных крутых тропках по чертовым скалам, с высоты которых, правда, открывался сумасшедше прекрасный вид на бухту, Иванка поняла, почему экскурсовод предупреждал их об «удобной и не спадающей с ног обуви».

Вдоль тропинки, по которой они взбирались на вершину скалы, тянулись деревянные, отполированные множеством рук перила. Внизу зиял крутой обрыв, усеянный камнями. И когда из-под ног человека, взбирающегося по тропинке, вырывался камешек, – то несся, всё ускоряясь, в бездонную пропасть, увлекая за собой по пути много других камешков, превращаясь в несущуюся со скоростью экспресса маленькую лавину.

Иванка чуть не поскользнулась на камешке, он выстрелил из-под подошвы, падая вниз. Взгляд Иванки последовал за ним. На какое-то мгновение, ее воображение рванулась вслед за падающими вниз камешками. Закружилась голова. Иванка пошатнулась, и вслед за камешком с ноги прямо в зияющую пропасть свалилась и ее босоножка.

Она оцепенела от ужаса, вцепившись обеими руками в перила.

И тут чья-то теплая, крепкая рука обняла ее за талию.

– Все в порядке, – услышала она довольно приятный мужественный голос.

Этого высокого худощавого мужчину она видела впервые. По крайней мере, до этого он никак не выделялся в толпе туристов. А народу действительно в это день на экскурсии было много. Невесть каким образом оказавшись теперь с нею рядом, он мгновенно среагировал, придя к ней на помощь.

– Артур Эванс, – представился мужчина.

– Как? Неужели тот самый? – опешила Иванка.

– Почти…

Он засмеялся, обрадовавшись, что они поняли друг друга с полуслова.

Да, «Иванов» – это, действительно, почти «Эванс» – долго потом подначивала его Иванка.

Иванке понравилась его мгновенная реакция, когда он поддержал ее на краю опасной тропинки. А также изрядное чувство юмора. А более всего – общие увлечения.