– Достал – ерунда, меня это не парит, как сейчас говорят. Хуже всего то, что этот Григорий – парень Ларисы.

– Да ладно! Она знает?

– Нет. Что я скажу: «детка, твой парень делает мне недвусмысленные предложения»?

– А может, он вовсе и не имеет ничего такого в виду? Может, просто хочет наладить отношения с мамашей своей девушки?

– Если бы, Боже… – скривилась Майя. – И я думала так, как дура пошла встречаться, а он, с цветами, с комплиментами, пошлее я не слышала в жизни, и с предложением в лоб. Думает, если я престарелая тётя, то можно вот так, без обиняков. Вообрази. Я, честно говоря, обалдела.

Я засмеялся, вообразив, как она обалдела.

Тёплый салат с говядиной был неплох, Майя улыбнулась в ответ на мой смех, качая головой и разглядывая салат, разбирая его вилкой.

– И что ж ты сказала, интересно, когда обалдела?

– Да что… я же говорю, обалдела. А он, решил, что я молчу, потому что не против. И начал… – она скривилась с отвращением, – что снимет квартиру для наших встреч, уже нашёл, что муж ничего не узнает, и тому подобная лабуда. Вот что в голове у человека?

– Ясно, что! – я смеялся до слёз, привлекая внимание других посетителей.

– Да ну тебя, обхохотался… – смущаясь немного, но всё же с улыбкой проговорила Майя. – Всё, давай, не будем больше говорить об этом, противно.

– Давай не будем, – согласился я. Но не выдержал и опять захохотал: – Хотя прикольно, согласись! Ты мне никогда раньше о своих мужиках не рассказывала.

– Это не мужик, а проблема.

– Мужик всегда проблема.

– Тебе виднее, – засмеялась Майя.

Мы не возвращались больше к этому, поговорили о работе, я рассказал о том, что я недоволен новыми кадрами. Что они как-то формальны, без искры.

– Что, не такие советские как мы? – усмехнулась Майя.

– Ну да. Надо же, когда-то казалось, что советское всё плохо, а теперь…

– Всё требует переоценки, Слав. И мы изменились и мир. Всё другое. И всё то же. И те же.

– Те же, да… Как муж?

– О! – она улыбнулась, блеснув глазами. Ей приятно о нём говорить. – Увлёкся ядерной физикой, не поверишь! Ездит на Щукинскую почти каждый день, с тамошним гением сидят над каким-то прорывом, биополимеры. Скоро матки штамповать начнут.

– Да, я слышал о таком, в кардиохирургии и ангиохирургии уже используют вовсю, – сказал я. – Ты сама не хотела бы поучаствовать? Это интересно, должно быть.

– Это на кафедру надо обратно. И… – она улыбнулась, покачав головой. – Вальтер сказал буквально, когда я попыталась напроситься: «там красивый умный мужик, а я тебя с собой притащу, чтобы вы с ним любовь закрутили?!»

Я захохотал.

– Любит, значит.

Майя качнула головой.

– Ага… его пассия прислала очередное фото, из Чили теперь.

Да, сегодня необычный день, мы никогда столько не говорили о Юргенсе, тем более в таком ключе. Мне всегда хотелось спросить, как она это выносит, его связи на стороне, как он терпит вечное присутствие в её жизни Ильи Туманова, но мы столько ссорились когда-то из-за этого, что мне не хотелось начинать снова.

Но я вдруг сказал то, что в общем она давно знала, но я всё же хотел это сказать:

– Майя, ты… если что, мало ли… Словом, я всегда буду рад принять тебя, если надо. И на работу. И даже в мою квартиру.

– Слав… это великодушно, но…

– Не хочешь спать со мной, не спи, буду мучиться дальше со всеми этими дурами. Но…

Майя рассмеялась:

– Спасибо, друг, только я хотела сказать, что не думаю, что мне понадобится когда-нибудь куда-то уходить. Но спасибо.

– Буду рад стать запасным аэродромом. Ты на Везувии живёшь, и знаешь об этом…

Я разозлился, в очередной раз получив отказ. Вот ещё hard нашлась, можно подумать, отбивается от предложений каждый день.

Мы встретились с Ларисой сегодня, как обычно, и пошли к ним. Я настаивал, Лариса сказала, что ей на отработку надо в институт, но я напросился дожидаться её. Её брата дома не было, где болтался этот юный гений, неизвестно. Валентин Валентинович рано не приходит в последнее время, так говорит Лариса, ездит куда-то в Подмосковье, я уже и забыл, куда. Но вот Майя должна скоро явиться. На это я и рассчитывал. Поэтому, я затаился в спальне у Ларисы, включив компьютер и просматривая свою страничку в Facebook’е, и прислушиваясь к звукам в квартире.

Сегодня я в Курчатник не поехал, я съездил к Волкову, чтобы поговорить насчёт привлечения Ильи к нашей с Метлой работе. Да-да, я передумал много дней и ночей, мы снова и снова повторяли с Метлой наш опыт, но всё было то же. Труба или изображала кишку, или провисала веревочным мостом, или спазмировалась, или… словом всё с новыми вариантами, но только не того, чего мы добивались.

Здесь, в старинном здании, кажется, время замерло. Мне всякий раз так кажется, когда я приезжаю сюда. Вот и искусственную ёлку нарядили в коридоре, такую же какие были ещё в моём детстве, тощую, и игрушки такие как тогда, стеклянные, немного выцветшие от времени и «дождик». Или это «местные жители» сёстры и акушерки тоже ностальгируют? Надо же – Новый год на носу…

Волковский кабинет тоже такой же, как всегда, конечно, компьютер новый, мебель сменил, но лампа у него всё та же, добротная, ещё из эбонита. Волков изумлённо посмотрел на меня, когда я, объяснив свои мотивы, высказал свою просьбу.

– Что, к старости решили старую дружбу возродить? – хохотнул он.

– Ну да, венками запахло, вот и… – засмеялся я, в ответ, сам Волков старше меня лет на пятнадцать, так что от него намёк на мои седины не обиден.

– Ну и славно, кивнул Волков. – Добрые ссоры на хрен никому не нужны. Бери, конечно, я полставки даже найду ему. Майю не хочешь туда же привлечь? – он посмотрел на меня с интересом. – Она головастая, её можно, опять же, в мужское царство присутствие женщины вносит необходимую искру.

Я усмехнулся:

– Боюсь, вокруг Майи всё заискрит так, что всю ядерную физику спалит нам к чёрту.

Волков прищурил чёрные глаза, но не сказал ничего больше. Мне всегда казалось, что он понимал и знал куда больше, чем говорил.

– Андрей Владимирыч, только… я… Знаешь, что, я попросить тебя хочу…

Я нахмурился невольно. То, о чём я собирался попросить его ещё, уже посложнее, но, может быть его понимание и в этом поможет мне?

– Ты не мог бы… Словом, мне неудобно приглашать Илью напрямую, мы плохо расстались с ним…

– Хочешь, чтобы я?

– Это логично, ты завкаф.

Волков хмыкнул, доставая сотовый:

– Поганцы, всё бы моими руками жар загребали, – шутливо проворчал он.

Илья ответил скоро. Волков в двух словах поприветствовал его, спросил, как тот съездил в Японию, вот так, я и не знал… А потом сказал без лишних предисловий:

– Работу хочу предложить тебе, Илья Леонидыч, ты не спеши отказываться, не со студентами возню, с физиками Курчатовскими. А… вот-вот, слыхал, значит, – Волков посмотрел на меня, многозначительно играя косматыми бровями. – Так что? Перспективы заоблачные и интересно, как раз для таких как ты, неспокойных, согласишься?.. Вот и отлично, всегда знал, что ты дальновидный человек. Приезжай завтра, оформим всё чин чином. Полставки хватит доктору наук или целую хочешь?

Что ответил Илья, я не знаю, это не так и волновало меня, главное, что я получил его. И работа пойдёт, если не подерёмся, и на глазах у меня будет, сволочь, хоть думать о нём неотступно перестану. Держи друзей близко, а врагов…

Очень довольный, что всё же сделал так, как подсказывало мне чутьё, как диктовала логика, я спустился во двор Первой Градской, декабрьский снежок припорошил машину, только на капоте слипся льдинками от тепла мотора. Подступали сумерки, что ж, пока до дома по пробкам доеду, стемнеет. А может нет пробок? Теперь бывает, попадаешь нормально…

Булькнул телефон, сообщение ватсап от Тани. Не писала и не звонила, с тех пор как мы расстались ещё весной. Я уважал её гордость, хотя бы рассталась достойно, не стала навязываться. Но что это тогда?