– Пока ждёте, принести чего-нибудь, Илья Леонидович?
Туманом меня называют только свои, мальчикам и девочкам официантам я представлен под именем-отчеством, как и положено дяденьке моего возраста. Мне хотелось дёрнуть девчонку за её тощую косу, за этот вопрос. Но я сдержался. Я бывал здесь один крайне редко, откуда ей знать, что как бы я не ждал сегодня, никто не придёт.
– Односолодовый принеси, двойную порцию. И… нет, ничего, иди пока.
Минут через пять Неро сам подошёл ко мне.
– Стейк готовят для тебя, я сам смотрел, – сказал он, садясь напротив вместо Маюшки. – С кровью. Что-то один и мрачен, как октябрьский вечер.
– Скорее ноябрьский. В октябре бывают вполне приятные вечера, – ухмыльнулся я.
– Тебе виднее.
Чем прекрасен Неро, никогда не лез в душу, даже, если очень хотел.
– Знаешь, у нас сегодня стриптиз эксклюзивный, – улыбнулся он, поняв всё без вопросов и объяснений.
– Что ж эксклюзивного может быть в стриптизе? – я никогда к стриптизу интереса не испытывал. Чего я не видел? Голых женщин я рассматриваю каждый день…
Поэтому я только посмотрел на него, усмехнувшись:
– Бабуси позапрошлого века рождения? В корсэтах? – я осушил свой хрустальный олд-фэшн с широкой золотой каймой, на посуде мы тоже не экономили, особенно для таких как я гостей, которые и не совсем гости. Я выпил виски, чувствуя соблазн набрать полный рот льда, оставшегося в бокале и разгрызть его, чувствуя, как слюна выступит на губы и потечёт с угла рта на подбородок…
Но Неро моего юмора не понял и сказал:
– Нет, не бабуси. Американки и наши решили устроить баттл. Это обещает быть… – Неро закатил глаза, показывая, что он верен, до чего фантастическое ожидается действо.
Я кивнул – отлично. И запрокинув голову, набрал полный рот льда…
Я приехала домой вчера вечером не сразу задумавшись, что же я скажу, почему пришла. Только входя в подъезд, я опомнилась и стала лихорадочно соображать, как же мне объяснить моё неожиданное возвращение…
Едва я вошла, Вальтер сразу выглянул в коридор и увидев меня, улыбнулся одной из самых симпатичных своих улыбок, как будто он ещё юноша, способный радоваться появлению милой девочки…
– Ты… Май, привет. Не… ничего не случилось?
– А… нет. Славка попросил поменяться. У него там… Честно говоря, не помню, что там у него, – обессиленно сказала я.
– Это… очень мило со стороны твоего Максимова, – сказал Вальтер. – Может романтический ужин организуем? Завтра суббота.
– У меня рабочий день, ты же знаешь, – устало проговорила я, второго романтического ужина за вечер я могу и не перенести.
– Прогуляй. Подумаешь, разочек.
Я остановилась возле него, босиком я намного его меньше, иногда мне кажется, что в два раза.
– Это… как? – вдруг мне подумалось: почему бы и нет? – Но… Ладно. Я… в ванную, а ты придумывай сценарий, раз так.
И Вальтер придумал. Удивительное вдохновение овладело им сегодня. Уже через полтора часа мы входили под своды какого-то загородного отельчика, сделанного в стиле какого-нибудь охотничьего домика или замка в миниатюре: своды, голые кирпичи, решётки, громадные камины, шкуры животных, и запах камня, дерева и отрытого огня, на котором готовилось мясо на вертелах.
Непохоже было, что Вальтер бывал здесь, он оглядывался по сторонам, как и я, заинтересованно и с удовольствием.
– Если у вас и мясо такое вкусное, как приятен вид, мы станем завсегдатаями, а, Маюш?
Я улыбнулась. Сегодня у меня сил только на покорность, весь заряд энергии я выпустила, выстрелив в Ю-Ю, переполненная его ревнивой пыткой.
Вальтер с удовольствием обнял меня за плечи.
– Седло барашка – наше лучшее блюдо. Будет готово за двадцать минут. Есть ещё колбаски на гриле, отбивные из лосятины… Вино французское, итальянское. Есть Чили и Грузия… Сомелье предложит вам. А пока я проведу небольшую экскурсию по нашему отелю. Вы сможете выбрать номер. У нас имеются в первом этаже с отдельным выходом прямо в лес, и во втором с прекрасным видом и балконом-террасой. Вам понравится с вашей дамой.
– Это не просто дама, это моя жена, молодой человек, – с удовольствием и даже гордостью, сказал Вальтер.
Вышколенный администратор улыбнулся, хотя удивление и мелькнуло на короткое мгновение в его лице. Да, жен, вероятно, только мириться сюда возят, должно быть…
– Лар, давай, хоть дяде Илье скажем?
– Отвали! Тебе больше всех надо что ль? Тест отрицательный.
Я вздохнул, это хорошо, конечно, но неточно…
– И потом, что говорить ему? Аборт что ли делать? Так он не делает, принципиально, говорил сто раз, помнишь? Наверное, потому что своих детей нет, а так бы делал направо-налево! – усмехаясь, сказала Лариса, подняв голову от книжки. Включенный экран ноутбука отбрасывал голубоватый свет на её лицо.
– Ерунду какую-то несёшь, – поморщился я.
– Не парься, братик, через пару-тройку дней всё ясно станет, вот и будем тогда напрягаться. Или, наоборот, расслабимся. Давай штундер-штундер! Монтаг на носу, и ЕГЭ. Это у предков обострение страсти опять, отправились веселиться… Я тоже уйду сегодня. Если всё же явятся, скажешь, ладно?
Похоже, меня её судьба волнует больше неё самой. Всю жизнь, с первого класса я чувствую себя старшим братом.
Я вышел, не закрывая дверь в её комнату. Наскучит зубрить, сама ко мне заглянет. Как обычно.
Я улыбнулся своим мыслям. Мы близки с Ларисой, хотя иногда она раздражает своей близорукостью на людей и легкомыслием, но даже за это я её люблю. Она, хоть и артачится привычно, но прислушивается. Это уже ценная черта, что она слышит мой голос. И даже яснее и лучше, чем родительский. Даже мамин.
Я вернулся в свою комнату. Пятнадцать минут отдыха не кончились, я могу ещё вздремнуть, тринадцати минут хватит, чтобы не клевать носом над книгами…
Девушки на подиуме, действительно, были хороши как на подбор. Хотя, почему, «как», подбор, разумеется, самый тщательный. Идеальные красотки, без жиринки, прокопчёные в соляриях или на пляжах Таиланда и Майами. С великолепной растяжкой, расчитанно страстные и горячие. Длинные ноги, кажущиеся гуттаперчевыми тела. Был такой рассказ в нашем детстве, о несчастном сироте, замученном садистом в цирке. Надеюсь, эти девушки далеко ушли от прежних времён и страшных историй… Но завести меня всей этой гимнастикой теперь стало невозможно, после того как я вдруг стал думать в эту сторону. Вот нормальный человек? Наслаждался бы красавицами, похожими на звенящие пружинки, тем более что они великолепны…
Я вздохнул своему несчастному сегодняшнему настроению и выпил ещё. А потом ещё… В результате я перебрал с выпивкой, от чего отяжелел и даже осовел. Поэтому, когда Неро позвал меня к себе, я жалел, что не успел уехать домой.
Мы расположились в креслах, на столике коньяк и водка, Неро виски не любит. Мы махнули по рюмке, и Неро, взглянув на меня из-под ставших с годами косматыми бровей сказал:
– Уезжаю послезавтра.
– Далеко? – спросил я, чтобы хоть что-то сказать.
– В Донецк.
Я закурил, здесь курить можно. Неро тоже закурил.
– Подожди… ты… воевать собрался? – спросил я.
– Ну, типа того.
У меня заныл затылок. Я налил ещё по рюмке.
– Ты серьёзно, что ли? – спросил я. – Тебе сколько лет?
– Так… – засмеялся Неро, колыша обширным мощным телом. – Сколько и тебе, Туманыч!
– То-то и оно, вес песок из ж… высыпался уже, что за фантазии перед пенсией?
– Если бы это сказала моя жена, я бы не удивился, но от тебя… – он захохотал, запрокинув голову, обнажая большущие, как у коня зубы в заднем ряду. – Мне пенсия не светит, Туман, а если бы и была, так я хочу ещё живым быть.
– Поэтому ты к смерти поближе? Подожди, бред какой-то несёшь, Неро. Чего сейчас-то несёт тебя, в 14-м надо было ехать.
– Дозрел, должно быть.
Нет, в голове у меня не помещалось. Ссора с Маюшкой, впервые в жизни, Неро, собравшийся на войну. Что ещё произойдёт?!
