«Не плачь, накликая беду…» Не плачь, накликая беду И ревность будя Персефоны, Горят струйной кровью во льду Все бусы твои и кулоны. Из черного снега они, Алмазною твердью гранимы, Искрятся, и только взгляни — Подходят к камням этим зимы. А что может лучше пойти Ко пурпуру с хвойников крымских, Нельзя и сокрестье пути Преминуть без крыл серафимских. Я в мертвенном взоре держал, Молясь, лед высотного злата, Бери ж, ибо все обещал, На память два звездных карата. Не выпалить вечности их, Навек теперь, яко в Завете, В очах драгоценных твоих Зажглись чернозвездные нети. Посвящение Вернувшимся из адских областей, В позоре искупавшимся и чтящим Свет ложных звезд; в безумие страстей Не ввергнутым изгнаньем предстоящим; Прогулки совершавшим в небесах, Кресты собой украсившим и к рекам Подземным выходившим, в очесах Держащим купол славы; имярекам, Отринутым Отчизной за мечты, Замученным на поприще славянском, Отрекшимся друзьям свои щиты На поле брани давшим; в Гефсиманском Саду навечно преданным, венец Из терний не снимавшим и при крене Светил, хранившим Слово, наконец Добитым, возлежащим в красной пене — Что вам скажу? Молчаньем гробовым Все разом юбилеи мы отметим И присно по дорогам столбовым Кровавым указателем посветим. Тще райские цитрарии прешли, Их негу возносили к аонидам, Свечельницы кармином обвели, Чтоб радовались те эдемским видам. Герника стоит палых наших свеч, Горят они златей мирских парафий, Китановый в алмазах чуден меч, Годится он для тронных эпитафий. Лиют нектары морные и яд, Вергилий, в небоцветные фиолы, Эльфиров и чарующих наяд Мы зрели, как нежные богомолы. Рейнвейнами холодными с утра Нас Ирод-царь дарил, се угощенье Оставить мертвой челяди пора, Не терпит мрамор желтое вощенье. Оцветники, оцветники одне Пылают и валькирии нощные Бьют ангелей серебряных, оне Любили нас и были расписные. Ан тщетно злобный хор, клеветники, На ложь велеречиво уповает, Позора оспа эти языки Прожжет еще и чернью воспылает. И мы не выйдем к выси золотой, Не сможем и во снах ей поклониться, Но только лишь для прочности святой Пусть праведная кровь сквозь смерть струится. Псалмы I Восстенаем, Господь, в слоте черных иглиц, А сидят за Тобой фарисеи одесно, Не узрят ангелки наших траченых лиц, Звоновые Твои не живятся чудесно. Ах, высоко лились золотыя псалмы, Искрашали трухой нищету дарований, Только сохнут и днесь на хоругвях гурмы Василечки от сих иродных пирований. Вижди, Господи, нас, буде слава Твоя Не превянет-горит, осеняя церкови, Гордовые певцы умножали ея, Горла их пропеклись чернозмейками крови. II За мытарства ль Христос возжалел Не прошедших святые оплоты, Вертоград Гефсиманский истлел И без шпилей мертвы камелоты. Васильков полевых не узреть: На венцах лишь они и сверкают, Двиньтесь, мытари, всем и гореть, Разве истинно веры алкают. Яко минем страстные пути, В огни темные души вселятся, Чтоб с любовию нивы прейти, Где цветки наши палые тлятся. III Веночки белые сонимем, Преобнажим святые лики, Имен ли, цветности не имеем, Одно лишь – смертию велики. Худые крови излиенны, В очах лазури не осталось, А звезды Божии нетленны, Число их парками считалось. Над перстью ангелы воспрянут, Над белым цветом закружатся, И нимбы мертвые протянут, Во коих звезды обнажатся. IV Яко певчим нельзя уцелеть И преложны венцы золотые, Так и будемся в тернях алеть, Кровотлести, елико святые. Но еще восхотят, восхотят Голосов божеимных и песен, И еще ангелочки слетят, Чтобы узреть: единый не взнесен. До поры ли молчанье храним, Изордеется пламень болотный — Этой алостью мы ограним Иисуса венец всезолотный. V А и тратно, Господь, наши красить гробы Васильковым сребром, вешней цвет-озолотой, Все позорные днесь расписанны столбы Бойной кровию чад и нисанскою слотой. Мы слезами вотще на крестах изошлись, Молодицы в пирах стервенеют безложно, Со кадящей гурмой колпаками пречлись, И молиться теперь, и алкати неможно. Так не смогут одно и перстов окраснить, Белой краскою мы восписали по черни, Станут нощно, Господь, колокольцы звонить — Убелятся тогда наши рдяные терни. |
