Выбор становится понятным. Ян колеблется на грани между двумя сторонами, каждая из которых в чём-то важна. На первой — всё то, что он выстраивал долгие месяцы, привыкая жить без понуканий родни, не слыша их и не чувствуя непосредственного давления. Драгоценный опыт, спокойная жизнь. На второй стороне — Модест. Удивительная, обаятельная, чудесная его улыбка, светлые руки с тонкими запястьями, поблёскивающие живые глаза. Стройное тело, которое так приятно обнимать, мягкие губы, красивый, целиком красивый молодой человек, от которого взгляд не оторвать. Нынешний парень Яна. Будущее его отношений.

Вот оно. Снова ставит судьба перед выбором, предлагая две дорожки: оставаться самим собой или выбирать отношения. Ломать себя, но идти впредь с кем-то за руку. Оставаться целым, но в одиночестве. Всё зависит от приоритетов, и раньше Ян не глядя выбирал в пользу себя: не пытался меняться, не собирался что-то сдвигать, потому никто долго его не выдерживал. Что будет, если он выберет Мода? Они будут встречаться, может, лягут вместе с постель, может, когда-нибудь… Но ведь это не гарантированно.

Модест не был против встречаться. Однако раньше он с парнем не был. Всегда что-то может измениться, он может передумать, решить, что всё-таки предпочитает девушек. У него погибла мать, и, возможно, он просто ищет замену её теплу в Яне. Они могут элементарно не подойти друг другу — просто пока это не понимают. Отношения — это такая хрупкая вещь, песочный замок, который разлетится в пыль при первом серьёзном ударе. Ян реалист, он знает, что не все друг друга могут выдержать. Тем более на всю жизнь. Тем более такие общительные и улыбчивые, как Модест.

«Получается, я не доверяю ему? — Ян хмурится и отвешивает себе мысленную оплеуху. — Нет. Я верю его чувствам. Он нравится мне… по-настоящему нравится. Я не могу не любоваться им, хотя он не единственный красивый человек на свете — просто он единственный для меня. Значит, я доверюсь и его чувствам. Если он решит, что довольно, я должен буду это принять. Как всегда со всеми было».

И всё же выбор остаётся выбором: принципы или Модест. Может, это лишь детское упрямство — не желать идти на уступки, но Ян по-прежнему чувствует лишь горькое отвращение к мысли, что надо выслушивать снова многоголосые дебаты родни на тему «Что делать с этим бездарным ничтожеством». Совсем не хочется. Однако Мод так его просил, с такой светлой уверенностью в своей правоте… Хотя бы раз… Возможно, всё не так будет плохо. Яну никто не запрещает уйти. Может, достаточно будет одного взгляда на Эмилию, чтобы развернуться и отправиться восвояси. Он ведь имеет право хотя бы попробовать.

Ян ответил согласием, хотя всё ещё сомневается, и это тоже играет свою роль — от своих слов Ян никогда не отказывается. Никогда. Это не переменчивая среда всяких подлиз, где надо соблюдать приличия и лгать, льстить и улыбаться слащаво. К отцу часто приходили такие люди, Ян на них насмотрелся и решил, что всегда будет держать обещания. И говорить только честно, чтобы не было такого осадка в глазах и говорящего, и слушающего. На просьбу Модеста Ян ответил согласием. «Ради тебя». Значит ли это, что он выбрал продолжать отношения? Непонятно. Но он хотя бы попытается. Почему-то Ян чувствует, что именно с этим человеком он хочет попытаться.

Эмилия — талантливый молодой хирург, коему прочат великое будущее. Кроме того, она, обладая немалой храбростью и готовностью к переменам, настояла на принятии аж нескольких новых мер в искусстве ампутирования. На том знания Яна о сестре заканчиваются, к сожалению или к счастью. Ах, ещё то, во сколько и куда она прилетает, так что к назначенному часу он оказывается в аэропорту.

Здесь так многолюдно, и люди бойкие, снуют туда-сюда, торопясь из дома или домой, или в путешествие, открывать новые земли, или за кем-то, кого привыкли видеть. Среди кучи одетых в официальное встречающих Ян выражается броско: он в привычных мешковатых штанах, растянутой футболке и куртке, только шапку сдвигает со лба, позволяя упасть нескольким светлым прядкам. Наверно, Эмилия его и не узнает. Они года четыре не виделись минимум, а то и больше. И никогда особо не пересекались, кроме семейных собраний, пиршеств и периодических встреч дома: спали в соседних комнатах. В спальне сестры Ян ни разу не был, как и она — в его. И общих знакомых не имелось. Они скорее просто жили вместе и носили одни гены, чем состояли в тёплых братско-сестринских отношениях.

Взгляд внимательно разглядывает эскалатор. Люди спускаются с чемоданами, наряженные, часто загоревшие — приезжают с отпусков, хотя уже на носу декабрь. Кто-то с целыми баулами вещей — там, небось, сувенирка для родных и близких. Кто-то только с рюкзаком. Вещи все уже получили обратно, Ян ведь подошёл к самому холлу, прислонился к стене под неоновыми указателями, ждёт, вглядываясь мучительно в толпу. Он полон противоречивых желаний и чувств и совсем забывает, зачем вообще согласился.

«Я её тоже могу не узнать», — думает он растерянно. Но внезапно узнаёт. Глаза выхватывают в реке человеческих тел всего одно, и оно словно отражает Яна по вертикали, пусть и с изменениями. Это девушка в строгой чёрной юбке с высокой талией, в которую заправлена чёрная рубашка, застёгнутая на все пуговицы, поверх накинут элегантный белый жакет с рукавами на три четверти; волосы собраны на затылке в узел, опоясанный тонкими косами, идущими от висков, с мелкими жемчужными заколками, и браслет с жемчугом — на тонкой руке, сжимающей ручку прямогуольного серебристого чемодана. Вторая рука придерживает сумочку через плечо, на сгибе локтя серое пальто. Волосы у девушки русые, не крашеные. Она похожа на Яна лицом, они были бы практически идентичны, не будь он мужчиной, а она женщиной, и лицо у неё чуть мягче, и она неброско, но качественно накрашена. Оглядывается в поисках брата и вдруг его замечает. Идёт навстречу. Ян перестаёт думать и просто делает шаг вперёд.

— Ты значительно подрос с нашей прошлой встречи, — улыбается Эмилия с ноткой ностальгии, разглядывая брата с чуть ли не гордостью. Плечи у неё расправлены, осанка идеальна, и вся она — натянутая струнка, способная играть любую мелодию. Ян чуть хмурится, его настроение не пропадает незамеченным, и у Эмилии дёргается уголок рта: — Не напрягайся ты так.

— Странно, что ты запомнила, — наконец, произносит он.

— А что такого? Ты же мой брат, — она снова улыбается. Ян пытается отыскать фальшь в этой улыбке, но почему-то её не находит, так что совсем теряется. Эмилия продолжает: — В любом случае, ты явно не рад меня видеть. Но я — очень рада. Спасибо, что встретил.

— Никто среди нашей родни, — выговаривает Ян, — не одобрил бы такого ко мне отношения, забыла?

— Мы не среди нашей родни. — Эмилия невозмутимо ухмыляется, поправляет сумочку через плечо и вручает брату чемодан. Двигается она грациозно, держится с достоинством, но не холодна и вовсе не кажется недоступной и напыщенной. Подмигивает: — Слушай, ты не против заскочить куда-нибудь? До конференции полно времени, а я ужасно хочу кофе.

— Пойдём, — соглашается Ян, ибо причин для отказа не находит. Хотя угрюмость и настороженность его ещё не покинули, он невольно чувствует, как стрелки его компаса сдвигаются. Будто не так уж и плоха эта встреча. Началась, по крайней мере, сносно. И Эмилия будто впрямь ему рада: дружелюбная такая, приветливая.

Колёсики чемодана поскрипывают по полу, когда они шагают в сторону кофейни аэропорта. Они так не похожи между собой: строго наряженная девушка и парень в прикиде хип-хопа. И в то же время похожи до удивления, сами того не замечая. Кровь остаётся кровью, цепочки ДНК сворачиваются хромосомами, вертится и крутится общая спираль. Их родни здесь нет. Есть только они. Вечно благословляемая девочка и мальчишка, который ничего достойного не добился.

— Так ты приехала на конференцию? — чисто чтобы поддержать беседу, спрашивает Ян. Это ход Модеста, не его, но невольно заимствованные черты так или иначе проступают в образе.

— Да. Такие масштабные устраивают не очень часто, но я бываю не только на российских, так что много путешествую. — Эмилия изъясняется звонко, риторике обучена, голосом владеет. — Вопросы всегда разные, очень интересно во всём этом участвовать. А ты, стало быть, ещё учишься?