Она поднимает на него глаза и видит до боли знакомую злую и красноречивую усмешку на его лице. Зачем вообще она это сказала? Прочь! Скорее прочь отсюда, из этого проклятого места, от этого проклятого человека. Как-нибудь она справится, как-нибудь дети справятся. Она расскажет все Луне и Драко, поделится своими планами. Они продолжат ее дело. А она уедет… Куда? Неважно. Главное, подальше от этого человека.

Дрожащими от гнева и недавних унижений пальцами она достает из кармана куртки палочку и решительно произносит заклинание.

***

От холодного воздуха Йерма девушка съеживается и скорее спешит оказаться внутри темного замка. Она вбегает на черное крыльцо и порывисто дергает за ручку двери. Мчится по лестнице к себе в комнату. От бега ей становится жарко, но она не снимает куртку, а лишь зло вытаскивает чемодан из-под кровати и начинает колдовать — порывисто, отчаянно, быстро. Заклинания получаются не сразу, вещи, пустившись в дикий пляс, сталкиваются друг с другом в воздухе, спеша оказаться на дне чемодана.

— Гермиона! — взволнованно окликает ее Мэри. — Ты нашла Миранду?

— Где она? — вторит ей Китти.

— Не нашла! Нет ее! — рявкает гриффиндорка, сама от себя такого не ожидая. Секунды спустя она жалеет, что так резко ответила попавшим под горячую руку близняшкам. — Простите, но поисками вашей сестры будет отныне заниматься профессор Снейп.

— Вы не можете все бросить, — на пороге появляется директор, тяжело дыша. Он явно бежал за ней.

— Могу! — кричит она. — И еще как брошу!

Вещи, перестав быть контролируемыми ее волшебной палочкой, падают на пол. Герб Хогвартса с пожеланием от МакГонагалл приземляется прямо возле ее ног. «Гермионе, вступающей в жизнь» — читает она, и от этих слов ей становится еще более тоскливо.

— Выйдите отсюда немедленно! — сердито произносит девушка. — Я вас не приглашала, здесь нет для вас ничего интересного, спиртного я не держу, — ядовито выплевывает она эту фразу.

— У тебя есть все, чего я мог бы захотеть, — не боясь ее злости, тихо отвечает он, подходя ближе.

— Правда?! — с сарказмом спрашивает она. — В таком случае должна вам сообщить, профессор, что свою единственную возможность вы упустили, дав мне противоядие!

Снейп придвигается к ней вплотную, лицом к лицу.

— Угрожаешь? — спрашивает он, хватая ее за сгиб кисти.

— Считайте как хотите! Ох, Мерлин! Я не хочу вас видеть! — она обессиленно садится на кровать.

— Прошу, Гермиона… — начинает он, но девушка его не слышит, цепляясь за первое слово.

— Просишь?! Ты не просишь, ты принуждаешь!

Все еще сжимая ее руку, он шепчет ей на ухо:

— Не будь ты такой упрямой…

— Вы все только портите! — говорит она, чувствуя, как его рука начинает сжимать ее запястье. Боль становится невыносимой, но она не показывает этого. Она должна вытерпеть, должна показать ему, что она сильная. Доказать себе.

— Я, как мальчишка, бегаю за вами. А вы чисто по-женски обижаетесь, психуете, исчезаете. Вот вам доказательство моих чувств.

— Это ничего не доказывает, — с яростью произносит она. — Пустите!

— Ты же сама этого хотела, — он делает свой тон мягче. — Признайся, хотела ведь. Вчера, я видел.

— Если видели, зачем же пытались заставить!

— Я лишь раскрепостил ваши чувства, — ухмыляется он. — Это была не Амортенция. Разве вы, такая умница, не знаете, что любовное зелье начинает действовать сразу же? Это зелье лишь усиливает влечение. Если бы вы ничего не чувствовали ко мне, то оно бы на вас не повлияло.

Гермиона ошарашена услышанным. Блефует? Или нет? Она смотрит в его черные глаза, боясь верить его словам. Опять, наверное, обманывает. Играет с ней.

— Вы осуждаете меня? — спрашивает он. — Я лишь помог двум скромным героям, мисс Грейнджер.

— Пожалуйста, — просит она, — уйдите.

Она и сама не знает, чего хочет, прося его уйти. Странная рассеянность овладевает ей. Просто так надо, говорит она самой себе. Надо, чтоб он ушел. Ничего уже не будет как прежде. Почему он все портит, что он за человек? Она должна уехать, подальше отсюда, и от Лондона тоже, чтобы вылечить свое сердце от него, искоренить его полностью, чтобы собрать все осколки разбившихся надежд и безжалостно выкинуть их. Чтобы больше никому и никогда не доверять, не верить ни в кого.

— Я никуда не уйду. Вы тут же сбежите. Что я потом скажу Брустверу?

В его голосе звучит та ненавистная шутливая интонация, которая так пугает Гермиону. Положение, в которое он ее поставил, способ, которым пристыдил и высмеял, лишают девушку остатков уверенности. На смену ей приходит удивление. Удивление вместо способности кричать и топать ногами и требовать дальше, чтобы он ушел, а после — умирать в одиночестве от атакующих болезненных мыслей, сжимающих грудь будто в тиски. Она удивляется себе, что спокойно сидит сейчас и смотрит на его лицо, в его глаза. Она устала. Внутри все перегорело, и чувства, так нежно питаемые ей к нему, вмиг куда-то испарились, оставив после себя лишь блеклый след разочарования. Поразительно внезапная перемена чувств. Она сидит и размышляет. О том, что недавно произошло, о том, почему он здесь сейчас, держит ее за руку. Кисть давно одеревенела, но она не вырывается и не плачет, а размышляет, и ей стыдно за себя. В ней пустота, сотворимая им. И облегчение от того, что не нужно теперь уже бороться. Ни за кого и ни за что. Все четко и удивительно просто встало на свои места. Что это? Перерождение? Пробуждение? Сон? Безумие? Вот, значит, какова молодость. Снейп прав. Снейп. Прав. От этих слов ее губы складываются в ядовитую усмешку, подобную той, которой так часто потчевает ее директор. Она действительно еще зелена. Оказалось, что все ее убеждения неверны и непостоянны. Он прав. Ей здесь не место.

— Пустите, — наконец, глухо говорит она. Это не просьба, это приказ, которому Снейп подчиняется. Он отчасти напуган ее отчужденностью.

— Позвольте мне поцеловать вас, — просит он, и Гермиона замечает в его глазах странную нежность.

— Вы действительно просите? — усмехается девушка. — Знаете, профессор, это вам не идет. Я уже привыкла к более решительным действиям. Второй раз за день вы сплоховали. Стареете?

— Дразнишь меня? — шепчет он ей в самое ухо. — Я ведь могу…

— Сделать со мной, что угодно и где угодно, — вспоминает она его слова.

— Вы напрашиваетесь, мисс, и провоцируете меня.

— Вы научили меня этому, — безжалостно отвечает девушка. — Ну же, на что вы способны? Как далеко вы сможете зайти? Вам ничего не мешает сейчас. Я не околдована вашим зельем.

Эти слова будто толчок для него. Он впивается в ее губы дерзким поцелуем, обхватив ее лицо. Гермиона неподвижна. Она поддается, обмякая, как тряпичная кукла, и он это чувствует.

— Вы издеваетесь, — оторвавшись от нее, произносит Снейп. В его глазах — вновь появившееся желание.

Спасение для них приходит, откуда они не ждали. Гермиона случайно замечает взглядом блондина, остановившегося на пороге ее комнаты.

— Я просто хотел сказать, — Драко ловит ее взгляд на себе и изо всех сил сохраняет безучастный вид, глядя на раскиданные по комнате вещи и открытый чемодан, — пришло письмо из Министерства, директор. Завтра к нам едет комиссия. Они хотят лично доставить нам заказанные вещи и убедиться, что нам всего хватает.

Снейп стискивает зубы, вмиг рассердившись. Он вскакивает с кровати, оставляя Гермиону одну.

— Черт бы их побрал! Кто явится?

— Кажется, сам Министр, еще Уизли…

Гермиона настороженно вглядывается в Малфоя. Рон? Он приедет? Но зачем? Какое дело до них Отделу обеспечения магического правопорядка? В ней поднимается внезапно давнишняя тревога и начинает казаться, что их обман раскрыт.

— Где письмо? — резко спрашивает Снейп.

— Оно у меня, там, — неопределенно отвечает Драко, указывая куда-то в сторону и переводит взгляд на Гермиону.

— Идем, — кивает Снейп, — покажешь мне его.

Драко с трудом отрывает свой взгляд от коллеги и покидает комнату, Снейп идет за ним, на прощание полуобернувшись к Гермионе. Подходящих слов для этой ситуации у него нет, и он молча уходит.