— Но Луна и Драко… — шепчет Гермиона, упрямо смотря в чёрные глаза.

— А кто сказал, что им легко и что они справляются? Уверен, каждый день они подумывают, как бы сбежать отсюда, но, очевидно, совесть не позволяет или упрямство.

— Сэр, прошу, — предательские слёзы появляются на глазах девушки.

— Вы уже плачете, мисс Грейнджер, — грубо прерывает её Снейп. — Ни слова более, я тотчас же напишу письмо Брустверу и Минерве.

Он разворачивается и начинает спускаться со склона к деревушке. Гермиона зло вытирает выступившие слёзы и следует за ним. Живоглот нежно кладёт лапку ей на плечо.

«Милый Глотик, неужели нам придётся отсюда уехать? Неужели, мне придётся работать в Министерстве… „А мы тебе говорили“, — скажут все они. Снейп никогда меня не любил. Почему он гонит меня, полагая, что я хуже Луны и Малфоя? Что я слабая и не справлюсь, что я годна только для сидячей работы в Министерстве, ведь я уже столько всего пережила…» — слёзы продолжают течь и обжигают щёки.

Гермиона заставляет себя перестать плакать. Она прошла войну, она столько пережила не для того, чтобы сломаться на первом же трудном моменте.

Потускневшие от осени зелёные поля и чистый блеск озера, на которые она смотрит, пока идёт за Снейпом, дарят ей обманчивое временное спокойствие.

А вот и деревня, они почти пришли.

***

— Гермиона! — радуется Луна и с разбега вешается ей на шею, чуть не раздавив Живоглота. — Мы и не ожидали, что это будешь ты!

— Грейнджер, — за спиной Луны появляется Драко Малфой и коротко ей кивает.

Ещё более худой и бледный. Нет прежней наглости в глазах, а в выражении лица — высокомерия. Война всё стерла. Война лишила его самоуверенности, наградила отпечатком усталости на лице и залёгшей морщинкой на лбу, безусловно, покалечив душу. Гермиона слышала, что родителей Малфоя не строго наказали, пока что они находятся под домашним арестом. Драко, видимо, повезло больше. Вероятно, за него вступился Северус Снейп, поэтому он здесь и даже получил работу.

— Привет, — Гермиона теряется, не зная как реагировать на бурный всплеск радости у Луны и безразличие Малфоя.

— Вот дом, где мы живём, здесь же находятся и спальни детей, и столовая, и сама школа… Всё в одном месте, как в Хогвартсе, — поясняет Луна.

Гермиона окидывает внимательным и восхищённым взглядом дом. Не дом, а длинное строение из серого камня, чем-то напоминающее небольшой замок. Вокруг замка полно кустарников, а на его стенах — красивых вьюнов. Здание находится чуть дальше от самой деревни, за раскидистым садом.

— Это ферма. Сыродельня. Часть здания пустует, здесь и решено было сделать школу, — говорит зельевар.

— Невероятно, — вздыхает Гермиона и только сейчас понимает, что Живоглот, сидящий у неё на руках, просится на землю. — Глотик, прости…

— Идёмте внутрь, — морщится Снейп и обменивается с котом Гермионы неприязненным взглядом.

Вдоль передней длинной стены здания тянется деревянное почерневшее крыльцо с ажурной решёткой. Снейп и остальные направляются к нему, и Гермиона следует за ними, внезапно обнаружив, что Живоглота и след простыл. Но Гермиона не волнуется, Живоглот — умное животное, не потеряется.

Зайдя внутрь, Снейп ведёт Гермиону на второй этаж по испещрённой маленькими дырочками каменной лестнице, а затем — по длинному тёмному коридору и, дойдя почти до его конца, внезапно останавливается и распахивает одну из тяжёлых деревянных дверей.

— Здесь вы можете пока расположиться, — говорит Снейп и собирается уходить.

Гермиона оглядывается и замечает, что сзади неё стоит лишь одна Луна, Драко уже куда-то исчез.

— Спасибо, — растерянно благодарит она Снейпа и ступает в комнату, а за ней — Луна.

По виду комнаты сложно судить о её предназначении — об этом Гермионе приходится лишь догадываться по ничтожным деталям. Должно быть, эта маленькая гостиная или комната для отдыха: помещение само по себе небольшое, стены каменные, кое-где висят разодранные картины, в углу — железная печка с трубой, видимо, вместо камина, а в центре — два старых шенилловых кресла красно-серой расцветки. Большая, на вид прочная, дубовая кровать, застеленная красным, изъеденным насекомыми бархатным покрывалом, рядом с ней — маленькая тумбочка из тёмного дерева с тремя стоящими на ней подсвечниками. В центре стены два узких окна.

Гермиона подходит к ним поближе и замечает толстый слой пыли на рамах. Из окон открывается вид на деревню и красивый сад с пожелтевшими и почти опавшими листьями.

— Гермиона, я так рада, что ты приехала. Теперь у меня будет подруга здесь, — радостно говорит Луна, тоже подходя к окну.

Гермиона окидывает её внимательным взглядом и думает, что Луна — одна из немногих, кого почти совсем не изменила война. Она не коснулась её внешности и едва ли характера. На ней всё то же ожерелье из пробок сливочного пива, все те же серьги из слив цепеллинов. Всё тот же слегка удивлённый взгляд, глаза навыкате, мягкие, пушистые длинные волосы. И это хорошо, очень хорошо, думает Гермиона, после стольких перемен видеть что-то до боли привычное.

Луна замечает внимательный взгляд Гермионы и говорит:

— Они нравятся детям. Порой, мне кажется, что они даже меня лучше слушают, когда я надеваю эти украшения.

Гермиона грустно улыбается.

— Много здесь детей?

— Два класса. В общей сложности пятнадцать человек.

— Всего пятнадцать?! — удивляется Гермиона. — Но, как же, я читала статистику, их должно быть около сотни!

— Да, но не все отправили своих детей сюда. Из местных, к примеру, сюда ходит только одна девочка-сквиб. У неё с рождения нет способности к магии, но она очень хочет научиться.

Гермиона чувствует, что её накрывает волной гнева и злости на родителей.

— Как так? Почему они не пускают детей в школу?!

Она подходит к дивану в центре комнаты и кладёт руки на спинку, опустив голову.

— Министр в курсе?

— Должен быть, он делает всё возможное, чтобы завлечь детей сюда. Наверное, просто у всех есть дела поважнее после войны, чем образование. Многие дети уже устроились на работу… А их родители считают нашу школу бесполезной тратой времени.

— Бесполезной тратой времени! — гневно повторяет Гермиона. — Разве они не хотят, чтобы их дети научились магическим наукам?

— Гермиона, — мягко произносит Луна и кладёт ей на плечо руку. — Их нельзя в этом обвинять. С начала учебного года прошло полтора месяца занятий, а результатов пока нет…

— То есть как? — не понимает Гермиона и в упор глядит на собеседницу.

— Способности у детей так и не проявились, а у других, у которых они были хоть в какой-то степени — они практически совсем исчезли. Нашу школу уже покинуло большинство детей, в основном, старшекурсники. Пойдём, я расскажу тебе подробнее по пути в столовую. Должно быть, ты проголодалась и хочешь есть.

***

Чувство голода быстро испарилось, когда Гермиона услышала эту новость.

Она почти не помнит дорогу в столовую, почти не замечает, что это большое продолговатое помещение с двумя длинными столами, за которым уже сидят кое-кто из местных жителей. Луна останавливает подругу на входе и громко произносит:

— Доброго дня всем! Позвольте представить мою коллегу, её зовут Гермиона Грейнджер, она новая преподавательница в нашей школе!

Гермиона теряется и начинает лихорадочно осматривать воззрившиеся на неё лица. У кого-то из них скучающий вид, кто-то недоброжелательно смотрит в её сторону, двое кивают в знак приветствия, а остальные и вовсе увлечены процессом поглощения еды или делают вид, что увлечены. Одна старая женщина, полная, седая, одетая в неопрятное серое платье и вовсе с ненавистью прожигает её взглядом исподлобья.

Луна ведёт Гермиону к пустой части обеденного стола и усаживает её, а сама направляется к одетой в белый халат молодой темноволосой волшебнице и берёт у неё приготовленный поднос с едой.

— Не волнуйся, — улыбается Луна, — скоро ты привыкнешь к ним. На самом деле они совсем неплохие люди.