***

— Вы не видели случайно в этом замке призраков, профессор Снейп? — Гермиона завершает свои поиски в кабинете директора, желая привлечь его к этому делу. Все-таки исход поисков непосредственно будет влиять на состояние здоровья директора.

— Ни одного, а с чего такие вопросы? — Снейп по-прежнему пребывает в плохом расположении духа, и это не скрывается от Гермионы.

— Дело в том, что я разговаривала с жителями картин…

— Вы ослушались меня все-таки? — сердито осведомляется Снейп и сам себе отвечает: — Разве я ожидал другого от бывшей студентки Гриффиндора?

— Вы уже начали разговаривать сами с собой? — поддевает его Гермиона, улыбнувшись.

— Что еще остается делать, мисс Грейнджер, — негодующе произносит Снейп и мрачно вглядывается в свою подчиненную. — Еще несколько дней, и я медленно начну сходить с ума.

— Я знаю, как вас вылечить, — торжествующе говорит Гермиона.

— Маггловскими лекарствами? Сами их пейте, — фыркает директор.

— Нет же, — спешит успокоить его Гермиона. — Китти и Мэри — так зовут девочек с картин. Они сказали, что помогут вам, если я помогу им найти призрака по имени Паффи, друга их сестры. Честно говоря, я даже и не знаю, призрак ли это…

— Так, — протягивает Снейп, закатив глаза. — Я вижу, вы неисправимы, мисс Грейнджер. Опять решили поиграть в сыщика, как во времена учебы в Хогвартсе? Опять вы во что-то вляпались. Я надеялся претендовать на большее к себе доверие, — его серьезность внезапно смазывается насмешливой гримасой плотно сжатых губ.

— Я же хочу помочь вам, — обижается та.

— Я вас разве просил об этом? — ровным голосом спрашивает Северус Снейп. — Нет. Но если вам так хочется и у вас вагон свободного времени, можете и дальше искать несуществующего призрака. Вы предупреждены, эти картины заколдованы, от них только вред.

— Вы обзывали их, — вспоминает Гермиона слова близняшек и всматривается в выражение лица Снейпа — оно, почти как и всегда — бесстрастное. — Вот они и заколдовали вас. Со мной они были вежливы.

— Эти девчонки — просто Пивзы в юбках, мисс Грейнджер. Не советую я вам верить им, — зельевар прищуривается, осуждающе смотря на бывшую нерадивую, по его мнению, ученицу.

— Хорошо, спасибо… за помощь, — спешно говорит Гермиона, не желая с ним вступать в спор, и направляется на выход.

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер, — первым говорит директор, и та, не ожидав услышать пожелания от профессора, на миг замирает. Она улыбается и тоже желает ему доброй ночи.

Снейп понимает, что больше ничем не задержит Гермиону в своих комнатах. Но ему безумно хочется, чтобы она осталась. Он сам не замечает, как жадно порой впивается взглядом в ее лицо, глаза, губы. Он хочет быть с ней, сам плохо осознавая это, пряча эту правду от себя в потайные уголки своего мозга, но боится сказать ей об этом, показаться слабым. Он не хочет доверять и боится довериться. Больше никогда он не совершит подобной ошибки. Слишком долго он жил ради других, слишком долго растворялся в чужих судьбах, был зависим. Теперь он наконец-то обрел свободу. Некую призрачную, но все же свободу, которая позволяет ему делать то, что он захочет и говорить, что захочет, не боясь никого и не играя в двойного шпиона. Ему вот-вот начинало казаться, что он может достигнуть умиротворения, которое маячило всю его жизнь перед ним, поддразнивая. Но с приездом этой девчонки все резко поменялось. Завертелось, закрутилось, он опять стал полон сомнений, опять стал далек от этого, казалось бы, близкого умиротворения. Нет, это вовсе не от того, что он по непонятным причинам хочет владеть ей, хочет, чтобы она принадлежала ему, нет, это все из-за ее идей, ее слов, ее правоты. Она поселила этот росток в нем, росток сомнений. Она доказала, что почва в нем еще не суха, и в нем может расти жизнь. Снейпу это ужасно не нравилось, потому что это означало одно — что он снова должен бороться за идеи, что спокойная жизнь вновь от него ускользает. Когда Гермиона близко, осаждающие его мысли пробиваются изо всех сил наружу, хотят соглашаться с ней, пытаются доверять, дать себя обмануть, напоить этим сладким ядом обманчивой, чистой, девичьей надежды. Но Северус слишком хорошо и долго учился владеть собой, чтобы в итоге сдаться и поддаться временному помутнению рассудка. Он не даст себя так просто провести.

***

— Ну что, ты отыскала? — как только Гермиона переступает порог своей комнаты, выкрикивает Мэри.

— Нет, — качает головой та. — Я обыскала весь замок и поспрашивала жителей. Никто и не помнит, что раньше это была не сыродельня, а поместье… А самая старшая жительница не знает никакого Паффи.

— Ну ты нашла у кого спросить, — фыркает Мэри. — Конечно, они не знают, кто такой Паффи. Ведь Миранда сама его создала и никому не показывала, кроме старшей сестры. Именно после ее насмешек она обиделась на нас еще сильнее.

— Сама создала? — удивляется Гермиона. — Я думала, что Паффи — это призрак.

— Может, и призрак, — поджимает губки Китти, поправляя бант, развязавшейся на шее.

— Но призрак — это дух человека, который жил раньше, — не понимает Гермиона. — Как ваша сестра могла создать его?

— Мы не знаем, — хором отвечают близняшки.

— Миранде было скучно, а мы все шутили над ней и насмешничали, вот она и сотворила себе друга.

— Это кто-то очень веселый, — предполагает Мэри. — Потому что Миранда постоянно смеялась, когда играла или разговаривала с ним.

— Удивительно, — Гермиона задумывается. — Я и не знаю, где искать его. Возможно, ваша сестра все-таки увезла его или… или просто он исчез? Может быть, она сама его… стерла?

Сестры недоуменно уставились на нее, но потом поникли, осознав правоту ее слов.

— Но он существовал, — после долгого молчания, во время которого Гермиона успевает переодеться в пижаму, произносит Китти. — Наша старшая сестра Шарлотта его же видела.

— Может быть, — внезапно спрашивает Гермиона, не рассчитывая на успех всей этой затеи, — вы расколдуете профессора Снейпа завтра? Вдруг Паффи нет больше, а человек страдает?..

— Если только он извинится! — тут же выпаливает Мэри, и сестра ее поддерживает.

Скорее солнце взойдет на западе, чем профессор Снейп извинится перед ними, думает Гермиона, укладываясь на мягкую подушку. Она и не подозревала, что настолько устала за весь этот день. А завтра она, возможно, потратит даже больше сил, чем сегодня — ей придется уговаривать упрямого профессора извиниться перед близняшками, а если тот откажется это делать, что скорее всего и произойдет, то Гермионе придется как-то задобрить Китти и Мэри, чтобы они любезно согласились снять проклятие с вредного профессора.

***

— Всё, я больше не могу летать, словно бешеный бладжер, от одного загонщика к другому! — Гермиона сердится и ставит картины в ногах у Снейпа.

— Вы что, спятили, Грейнджер?! — орет Снейп, и быстрым движением хватает с тумбочки волшебную палочку. — Унесите это от меня сейчас же!

— Нет! — возражает Гермиона и бесцеремонно садится сама в подножии кровати. — Мэри, Китти, пожалуйста. Снимите проклятье, и я сделаю все, что попросите. Видите, как тяжело с ним?

— Да уж, — протягивает Мэри и недобро оглядывает Снейпа. — Вам самому с собой не противно?

Снейп осторожничает и не отвечает картине, наученный горьким опытом, но глазами посылает взгляд-молнию Гермионе, требующий и сердитый. Она легко может понять, о чем он говорит ей — он приказывает убрать картины и не ручается за свои поступки — об этом ей подсказывает его чуть подрагивающая рука, в которой зажат волшебный атрибут.

— Я не буду его лечить! — гордо говорит Мэри.

— Я тоже, — задирает нос Китти и отворачивается.

— Мисс Грейнджер, — дрожащим от гнева голосом произносит Северус. — Если вы сейчас же их не уберете, я приведу эти картины в изначальный вид…

— Мне это надоело! — внезапно вскипает Гермиона и встает с кровати так резко, что картины подпрыгивают вместе с их обитателями. — Весь день я бегаю взад-вперед, отложив свои дела, ради вас, профессор! А вы наплевали на мои старания и не можете хоть один раз засунуть свою гордость в…