Это открытка из Парижа, который тогда был неведом и недосягаем. Это весточка от человека, описание дружбы с которым претендует на отдельные главы, а то и на целую книгу. Сегодня наша дружба менее трогательная, но раз от разу включается телефон и раздаётся голос, который я слышу вот уже 35 лет: «Илья, привет!»
Будто только вчера появилась наша маленькая компания в составе студента актёрского факультета ГИТИСа Андрея Родикова, студента режиссёрского факультета того же ГИТИСа Ильи Ицкова и стажёра из Германии Леноре Калер, которая занималась русской литературой в Краснодарском университете. Нас познакомил театр Маяковского (его филиал на Сретенке) в 1984 году. Мы слушали тогда монологи поэта в исполнении А. Лазарева. У Леноре был большой круг знакомых, и мало-помалу наша компания разрасталась.
Она родом из Ваймара. Её родители работали в ваймарских музеях, и она сама по себе музейный реликт. Блестяще пишет по-русски, по тем временам – эпистолярный бог, который в своих письмах дарил такую радость общения, такую чашу оттенков и настроений. Её дядя долгое время жил в Москве, и потому ей хорошо знакомы здешние музеи, имена, родословные, монастыри, храмы.
Её мир многообразен и искренен. В нём прекрасно уживаются Даниил Хармс и Иоганн Вольфганг Гёте, Шиллер и Владимир Маяковский. До сих пор помню, с каким загадочным выражением лица, особым настроением вела она меня к могиле Маяковского на Новодевичьем. С каким благоговением знакомила с замечательным русским писателем Сигизмундом Кржижановским и по абзацам разбирала предисловие В. Перельмутера, который открыл нам этого художника слова.
А пока открытка из Парижа.
«Проснуться в Париже. Окошко открыть…»
* * *
Проснуться в Париже. Окошко открыть.
Приветствовать осень и старые крыши,
И Бродского строки едва повторить,
И новое что-то под утро услышать.
Париж не ложился, он просто дремал,
Кувшинки Моне на озера ложились,
И дни, как дыхание, просто случились,
Как будто просились на этот вокзал.
Устроились, свыклись, друг друга нашли,
К Мане постучались, окликнули Берту,
И каждому дали всего по конверту,
Чтоб мы этот город для всех сберегли.
Чтоб всем улыбнулся слегка Фрагонар,
И Энгр незнакомкой своей обернулся.
По улочкам старым, по тихим дворам
Я слышу – Париж потихоньку проснулся.
2013
«Сударыня, кажется, март…»
* * *
Сударыня, кажется, март —
Летящий, дождливый, изменчивый.
Какой-то немыслимый фарт —
К тебе приходящая женщина.
Едва прикоснувшись рукой,
Снимая котурны величия,
Становится Ваше Величество
Недолгой, но главной судьбой.
Сударыня, настежь окно,
Немного совсем нам отмерено;
И то, что с годами потеряно,
Открыть нам сейчас суждено.
Сударыня, март наступил
И даже немного закончился.
Он солнечным, радостным был.
Ведь правда же, Ваше Высочество.
Да, кстати, в Париже дожди,
И зимы мгновенно растаяли.
Нам всё еще, всё по пути,
Садитесь на поезд, сударыня.
2013
«Ноябрь 2009 года. Париж…»
* * *
Ноябрь 2009 года. Париж, который хотелось увидеть ещё раз. В своём недавнем путешествии на Атлантику мы преодолели этот город, так и не успев погрузиться в него по-настоящему. Словно так и не вошёл в тебя Нотр-Дам, Лувр, Дом инвалидов и Эйфелева башня – тростинка над помпезным замком. Правда, осталось отчётливое впечатление от Монмартра, Монпарнаса, Елисейских полей, пронзительного ветра и кофе на улице, сидя на стульчике лицом к Парижу. И только теперь, спустя четыре года, поселившись в гостинице рядом с Гранд-опера, мы уже не спеша, медленно бродим по берегам Сены. Слева Гранд-опера, справа Комеди Франсез, а посредине – монументальный бронзовый Жан Батист Поклен. Он же Мольер, и квартира, где он жил, улицы, по которым он ходил. История Парижа – это и история Мольера, которого сегодня ставят во многих театрах России.
В этом году в Малом театре играют «Кабалу святош», а в Гранд-опера отмечают 100-летие дягилевских Русских сезонов. Здесь проходит выставка, посвящённая этому событию. После выставки поднимаемся наверх, к истории уже иного времени – смотреть плафон, расписанный по эскизам Шагала. Своего рода эксперимент в помпезном барочном храме Гранд-опера – великие позволяют приблизить к себе великих другой эпохи. Внизу, в подвале, декорации спектаклей первых дягилевских сезонов. Гранд-опера распродает костюмы той поры, их покупают наши эмигранты и передают в Бахрушинский музей. Россия и Франция – скрещение путей и судеб сквозь века: в театрах, на выставках, кладбищах, на крутых поворотах истории.
От Центра современного искусства им. Жоржа Помпиду открывается панорама Парижа. Это не очень высоко и всё самое знаменитое рядом. Ты прикасаешься и к историческим символам, и к современной истории. Правый и левый берег, а потом спускаешься в Латинский квартал, в старинные улочки, где вкусно пахнет хлебом из лавочек-пекарен, где людская молва быстро собирает песенный клуб. Все поют хиты Ив Монтана, Азнавура, Эдит Пиаф, поют и танцуют. Чуть выше – Пантеон, загадочная Сорбонна и Люксембургский сад, чьи аллеи хранят подробности истории любви Анны Ахматовой и Модильяни.
Вечером Париж затихает. Зажигаются гирлянды и прочие рождественские украшения, подсвечиваются Елисейские поля, серебрится Колесо обозрения, горит прожектор над Эйфелевой башней. И Париж как бы парит в воздухе, как когда-то в фильме Лямориса «Париж, Париж… Париж» – грустной истории, разыгравшейся между Лувром и Монмартром, между королевской бравадой и нутром парижских улочек, где тишина – признание, где движение – продолжение жизни.
«2013 год. В фойе Гранд-опера…»
* * *
2013 год. В фойе Гранд-опера, этом изумительном бастионе-храме, большой портрет ушедшей от нас в этом году Пины Бауш, к которому люди всё ещё продолжают нести цветы. Мы тоже отдали дань памяти этой великой личности.
«Мы соболезнуем всем оставшимся без нее», – было написано в программке последних московских гастролей Театра танца из Вупперталя, где представили её спектакль «Семь смертных грехов», премьера которого состоялась в Париже. Удивительный Театр танца Пины Бауш играл и пел Бертольда Брехта и Курта Вайля. Пину Бауш, ученицу экспрессиониста Курта Йосса, который в свою очередь был учеником великого Лабана, реформатора и философа движения, интересовало не столько то, как люди двигаются, сколько то, что ими движет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
