Его мама и папа были замечательными музыкантами. С песнями известного баритона Александра Розума, постоянно звучавшими по радио, просыпалась вся страна. Мама пианиста руководила Академическим хором русской песни радио и телевидения. Атмосфера, в которой рос и воспитывался Юра, и теперь сохраняется в их квартире на Тверской. Она всегда полна людей, которых объединяет культ дружбы и любовь к искусству. В его квартирных концертах поют солисты Большого театра, играют студенты Гнесинки и, наконец, талантливые дети его Международного благотворительного Фонда, который существует уже много лет.
Его график расписан на годы вперёд, и я не перестаю удивляться скоростям его перемещения по планете и способности выдерживать такое нечеловеческое напряжение, притом всегда оставаться в великолепной форме. То он с Кустурицей в Сербии на фестивале русской музыки, где возглавляет жюри; то концертирует в Харбине; а вот только что прилетел из Туниса и выкроил время, чтобы сыграть на моем юбилее в Питере. Вот он уехал в глубинку России, где проходят его замечательные фестивали, а 12 апреля – всегдашний концерт-посвящение в Звёздном городке… Всего не перечесть.
Я с ним долгие годы рядом. Помогал в сценарии к юбилею его отца, делал вместе с ним концерт в храме Христа Спасителя, консультировал по части организации концертов его Фонда, который стал мне близким. Я подключился к его работе как председатель правления, чтобы помочь систематизировать замечательные идеи Юрия Александровича. На моих глазах выросли дети, которые стали мировыми звёздами. В знак признания этой подвижнической деятельности две детские музыкальные школы – одна в российской Загорянке, другая на далёкой Мальте, названы именем Юрия Розума.
Его общность – «Братья по Розуму». На Вечер памяти Беллы Ахмадулиной, который я делал вместе с Б. Мессерером, он едва успел попасть после трёх авиаперелётов и с блеском сыграл грандиозного Шопена в память великой поэтессы. Потом мы долго готовили его большой творческий вечер в Колонном зале дома Союзов. То была моя идея провести его в этих знаменитых стенах бывшего Дворянского собрания. Мраморные колонны, сверкающие люстры, великие имена… Эхо всей его жизни: искусства его родителей, его музыкальных собратьев, поддержки его друзей. Когда-то репетиция и концерт в Колонном зале были несбыточной мечтой, но благодаря усилиям сестры Юрия Александровича, замечательной Ирины Матусяк, и администрации Зала идея воплотилась в жизнь. Был полный аншлаг, невероятный успех. Юные таланты, народные артисты на равных растворялись в музыке. Затем последовал юбилейный концерт в «Зарядье». После тяжёлой болезни он встал на ноги в короткие сроки и играл Шопена, Чайковского, Бетховена, удивляя и радуя друзей, поклонников, слушателей.
Среди 2-х десятков наград и титулов Ю.А. Розума есть орден «Рыцарь науки и искусства». Таковым по жизни он и является – великий русский музыкант Юрий Розум.
2019
«В баритоновом детстве…»
* * *
В баритоновом детстве,
Где тихо плывут облака,
Мы живём по соседству
И молоды очень пока.
В нераскрытые двери
Неслышно крадётся февраль;
И забыты потери,
И музыка бьёт через край.
В баритоновом мире
Уже подтянулись басы;
Мы как будто забыли
Взглянуть поутру на часы.
Снег метёт осторожно,
По кругу спешит циферблат.
В этой жизни тревожной
Ничто не вернётся назад.
Повторится виденье,
Где музыка рвётся сквозь сон,
И как будто спасенье,
Звучит и звучит баритон.
2014
«Взрослеем, стареем, мудреем…»
* * *
Взрослеем, стареем, мудреем,
Придумываем вопреки;
Тропинка осенняя зреет,
Ведёт нас к началу реки.
Почти незаметно теченье,
Теряется тень в зеркалах.
Маэстро играл сочиненье
В моих повзрослевших дворах.
И музыка что-то находит,
И где-то в тревожной дали
Задумчиво флейта выводит
Негромкие ноты свои.
2014
«По приёмнику, что далече от сцен…»
* * *
По приёмнику, что далече от сцен,
Потихонечку наиграет Шопен.
Забываются перебранки и спор —
Начинается то минор, то мажор,
То присутствие, то опять – в никуда;
Как предчувствие зашумят поезда.
Где-то станция – да нужна ли она?
Грянет стансами на задворках Весна!
Мысль рояльная потечёт, потечёт;
Привокзальное расстоянье – не в счёт.
По приёмнику, что далече от сцен,
Потихонечку торжествует Шопен.
2016
«В 12 от Шопена вышел…»
* * *
В 12 от Шопена вышел,
Ключ повернул и дверь закрыл.
И барабанил град по крышам
И тихо в полночь уходил.
Звучали ноты повсеместно —
От фонарей до облаков,
И продолжал играть маэстро,
Взрывая тишину шагов.
Подслеповатые неоны,
Уютный абажур в окне
Уже читались отстраненно,
И чуть подыгрывали мне.
И дворник, в арке исчезая,
Так ненавидя белый снег,
Неслышно гаммы повторяя,
Швыряет музыку на всех.
Пригоршнями глотаю звуки,
Не подчиняя, не виня, —
И, как непрошенные муки,
Сгорают около огня.
И обрастают сновиденьем
И скоротечностью обид;
И проступают объясненьем,
Где не поверить предстоит.
Где подобраться – не пробраться,
Где доглядеть – недоглядеть;
Где просто быть и состояться,
Или неведомо прозреть.
Где колесницы беглой Трои
Тиранство в бегство обратят;
Где мы встречаемся с тобою,
Где улицы идти велят.
У каждого своя минута.
И, уходя от старых стен,
Пускай пригрезится кому-то
Ещё не сыгранный Шопен.
