2017
«Читаешь Пушкина, листаешь…»
* * *
Читаешь Пушкина, листаешь
Всё восклицаешь, вопрошаешь,
И только мельком оглашаешь
И думать, думать заставляешь.
Найдёшь спасительные слоги —
Они перешагнут канун
Как гордецы, как недотроги,
Как омовенье гордых струн.
И будут главы от безглавья,
Чудны́е мысли, как приют,
Где хлеб с подсолнечным дают,
Где счастлив луг от разнотравья;
Где всё сложить – не уложить,
Где перевес ржаного хлеба;
Однажды прочитаешь жизнь,
Тебе дарованную небом.
Однажды, словно бы впервой,
К тебе придёт и вновь прорвётся
Твое ненайденное солнце
Над горделивой головой.
И будет сон, и суета,
И детский смех, что лет не знает,
Где музыка нас повторяет, —
Увы, не множит. Неспроста.
2017
Туминас
Мне нравится видеть Римаса Туминаса в его театре. Вот он движется к своему кабинету, с кем-то здоровается, вот выходит на поклон под нескончаемые овации. Хозяин Вахтанговской Ратуши, хозяин дома, который передается из поколения в поколение. Я не пропускаю ни одного его спектакля; с неизменным интересом слежу за всем, что он делает, что придумывает. Как из своего бывшего детища – Вильнюсского театра – этого полигона идей, он трепетно переносит их в другую действительность, примеряя, отстраняясь и продолжая идти дальше.
У меня Туминас начинался с «Дяди Вани». Много интересного видел я в Чеховском театре. В 80-е поразил Петер Штайн, не забылся «Дядя Ваня» в кино у Андрона Михалкова-Кончаловского. Потом изящные «Три сестры» у Петра Наумовича Фоменко, где ты оказывался в самой жизни, среди героев. «Дядя Ваня» Туминаса – это был стопроцентно мой спектакль. Появление и исчезновение персонажей. Контур человеческой жизни, где ты есть, и тебя нет. И всё-таки жизнь есть жизнь – с её характером, странностью, болью, радостью и неповторимостью.
Прочтение пушкинского «Евгения Онегина» у Туминаса просто оглушительное.
С любовью, задиристостью, с мелочами и подробностями, принимая во внимание его, Пушкина, рисунки, дух и атмосферу века. Столько знания и необычности, сосредоточенности и лёгкой фривольности, и истинной любви к живому слову классика.
Два Онегиных, два Ленских, одна боль, одна любовь, одна Татьяна.
Русский спектакль литовского гения – подарок всему миру. Всем, кто читал, перечитывал и кто ещё будет читать Пушкина.
После такого Гран-при трудно ставить что-то новое. Но вот появляется «Царь Эдип» и мы видим сегодняшнее и, как всегда, вдумчивое и глубокое по сути прочтение античной классики. Площадь и дом. Публичное предательство и личная трагедия. Бочка вот-вот дотянется до ВАС. Время – судья. А пока не затронет, мы терпим.
Молодые актёры на Малой сцене делают свой театр, готовятся премьеры, постоянно подыскивается интересная работа для корифеев театра, открывается новая Симоновская сцена, продолжаются потрясающие уроки Мастера.
2018
* * *
Туминас – это множество проживаний в одной мизансцене; рифма и ритм; найденное на острие времени и поэзии; уходящий и приходящий Чехов; таинство Пушкина.
Римас – волшебный читатель и умный рассказчик.
Импрессионизм от Туминаса.
Лувр от Туминаса.
Модерн от Туминаса.
Авангард от Туминаса.
Премьера от режиссёра.
2015
«Я не про театр – я про жизнь…»
* * *
Я не про театр – я про жизнь, где просто быт,
где суета – дренаж непрочных суток;
где вот уже полжизни нас штормит
и штиля не увидим мы как будто.
Такая оголтелая гроза
вдруг в тихий день неслышно превратилась,
и мизансцена запросто родилась, —
тем пальчиком, по Пушкину, грозя.
2014
«Шар залетит, отчаянно бильярдный…»
* * *
Шар залетит, отчаянно бильярдный, —
Удар наотмашь, словно по лицу.
Повалит снег с бессилием злорадным.
Дуэль. Затмение. Всё близится к концу.
Открыв глаза, пойму, что это сон;
Лишь пуля над предсердием застрянет,
И всё опять тяжёлой явью станет, —
Судьбу минуя, выйду на поклон.
И снова шар снуёт передо мной
И к лузе он сегодня не пробьётся.
Я пропустил удар. И не придётся
Сегодня разговаривать с тобой.
2013
«До Менлихена горы, горы…»
* * *
До Менлихена горы, горы,
До Менлихена – облака.
Я иду уже год который,
И устал я уже слегка.
Но мне нравятся эти склоны,
Эти тропы и шум дорог.
Рядом поезд идет нескорый,
Словно скорым большой упрёк.
Но чем медленней, тем красивей
Повторяться и повторять,
И у этой небесной сини
Что-то новое открывать.
2015
«Март 2018 года. Смотрел спектакль Аллы Демидовой…»
* * *
Март 2018 года. Смотрел спектакль Аллы Демидовой и Кирилла Серебренникова «Ахматова. Поэма без героя». Невозможно об этом не сказать. Спектакль идёт час с небольшим. В его оформлении – мотив лестницы: ступеньки вверх – вниз, вверх – вниз. Алла Демидова просто и незаметно сотворила маленькое чудо: спустя некоторое время я слышал не знакомый голос известной актрисы – я слышал голос удивительного поэта Анны Ахматовой. Глоток истинной свободы, глоток чистой поэзии, потрясающие уроки мастерства. Там, где значимость строк достигает апогея, актриса напрямую обращается к нам, – взывая, негодуя, предостерегая.
К нам обращается Анна Ахматова, чей голос звучит сегодня ещё сильнее, чем вчера.
* * *
После спектакля потянуло вдруг в свои архивы. Ещё один экскурс в прошлое: стихи, фотографии, журнальные и газетные вырезки… Попалось на глаза одно из моих любимых стихотворений – «Остановиться, оглянуться» Александра Аронова, замечательного поэта и журналиста. Опубликованное когда-то в «Московском комсомольце» в рубрике
«На первую полосу», оно очень созвучно той мысли, тому настрою, с которым я собирал эту книгу. И в конце концов назвал её «Остановиться, оглянуться…».
