Мужчина придирчиво осматривает результат своих трудов и как бы между делом замечает:

— Правильнее будет, если ты спросишь себя, каким образом это может быть правдой. Я дам подсказку: в недавнем разговоре слова амулет, зелье и демон не являлись иносказаниями. Возможно, к «демону» это относится с небольшой натяжкой, но в целом…

— Магия! — перебиваю я его. — Ты шутишь?! Борис, ты на самом деле хочешь, чтобы я поверила в колдунов и волшебников?!

Мои вопли оставляют блондина равнодушным — он спокойно проходит мимо, чтобы вернуться в ванную. На этот раз я за ним не иду. Без того есть, чем заняться. Например, постоять посреди коридора и попыхтеть от негодования!

Меня хотят убить! Блин, да ему же за это и заплатили! А он меня сказками кормит!

Возмущение постепенно набирает обороты. Раз не на кого его излить, высказываю претензии про себя. Остаётся совсем немного для достижения требуемого эффекта, то есть для успокоения, но тут Борис появляется на пороге ванной. Затихшая было буря, идёт на новый виток.

О! Я ему сейчас выскажу всё, что думаю…

— Иди в спальню.

Интонации его голоса отрезвляют и заставляют поёжиться.

— Иди в спальню, — повторяет Борис немного другим тоном, и мои ноги сами несут меня в указанном направлении.

На пороге комнаты бросаю взгляд через плечо. Мужчина заглядывает в гардероб. Он исчезает из виду всего на несколько секунд и выходит уже с довольно объёмной сумкой в руках. Наверное, она стояла около двери.

— Натали, — вздыхает он, — ну почему твой характер проснулся так не вовремя!

Я замираю в дверном проёме.

— Характер проснулся? — руки сами складываются под грудью в защитном жесте. — А ты не думаешь, что я могу быть напугана происходящим?

Борис подходит ко мне. Положив ладонь на моё плечо, он подталкивает меня вперёд.

— Я попросил тебя зайти в спальню. Неужели это так сложно?

— Попросил? Так вот, что это было! Просьба! — трудно удержать язык за зубами, но, кажется, сарказм не производит на этого диктатора должного впечатления, ведь я захожу-таки в спальню.

— Садись на кровать.

— А как же мокрое полотенце? — фыркаю на очередную «просьбу».

— Тебе я это прощу.

— Приятно слышать, — я присаживаюсь на краешек постели, — а ещё приятнее будет услышать объяснения.

— Лучше я тебе кое-что покажу.

— Заинтриговал!

С кривой улыбкой на губах Борис бросает сумку в изножье кровати и делает несколько шагов назад. Когда он берётся на ворот футболки с явным намерением её снять, мои брови поднимаются. Улыбка блондина становится шире, и он претворяет в жизнь свою задумку.

Стыд может сколько угодно терзать меня, но я всё равно пожираю взглядом бесподобный торс этого невыносимого мужчины. Кончики пальцев знакомо покалывает. Только не от любопытства, а от воспоминаний о недавних прикосновениях и от желания повторить незабываемый и волнующий опыт.

— У тебя очень выразительный взгляд, — севшим голосом замечает Борис. Лёгкая хрипотца освежает в памяти особо жаркие моменты прошлой ночи. Да и сам смысл фразы… Нет ничего удивительного в том, что я краснею. — Так на меня никто не смотрел.

Неожиданное признание сбивает с толку. Я собираюсь выразить свое недоверие, но мужчина поворачивается ко мне спиной, и его руки… Если бы передо мной стояла женщина, я бы решила, что она собирается снять серёжку.

Долго мучиться над смыслом странных жестов не приходится. Взгляд магнитом притягивает спина Бориса. На ней проступает сложный узор из символов, схожих с теми, что до сих пор украшают мой копчик.

Впечатление от внезапно появившейся нательной росписи меркнет по сравнению с эмоциями, возникающими в тот момент, когда Борис поворачивается ко мне лицом. Татуаж в стиле египетских фараонов — только стрелок не хватает для полного сходства — на некоторое время отключает мой мозг.

Когда этот жизненно важный орган возобновляет свою деятельность, я осознаю: предположение о серёжках оказалось верным. Дорожки из разноцветных гвоздиков тянутся вдоль краёв обоих ушей.

— Это амулет, маскирующий мою внешность, — Борис протягивает ладонь, на которой лежит крохотное украшение с прозрачным камнем. — Если бы не он, Виктор Петрович не ошибся бы, предположив, что я потомок демона.

— А на самом деле? — спрашиваю из вежливости. Куда больше интересует ответ на вопрос: это всё происходит на самом деле или является продолжением какого-то бесконечного и безумного сна? Буду считать происходящее плодом фантазии. Да, так будет проще!

— Я чистокровный сайри, и да, — мужчина кивает, — таких как я, люди раньше называли демонами. Только это никак не связано с религией.

— А с чем это связано? — ещё один вопрос, ответ на который представляется мне бесполезным.

— С тем, что я страшный и опасный, — усмехается Борис и загадочно добавляет, — для людей.

Вот теперь я нервно сглатываю. Для людей? Он намекает на то, что сам не человек?

— Вот этот камень, — Борис дотрагивается до энной но счёту серёжки в левом ухе, — блокирует естественную реакцию людей на моё присутствие.

— И какова же обычно реакция?

Борис пожимает плечами:

— У всех по-разному. Кто-то кричит, кто-то бросается прочь, кто-то замирает на месте и трясётся.

— Страх, — описываю услышанное одним словом.

— Да. Панический и неконтролируемый. Но встречаются исключения.

— Если бы не этот… амулет, я бы тоже испугалась?

Он опять кивает.

— Но почему? Ты же совсем не страшный.

— Сейчас ты видишь лишь оболочку, — объясняет он, — и чувствуешь мою сущность однобоко.

— Это как?

— Я вызываю у тебя только желание.

Весьма спорное утверждение. Желание приголубить его чем-нибудь тяжёлым по светловолосой макушке он у меня тоже вызывает.

— Ты его у всех женщин вызываешь, — делаю дипломатичный намёк.

— Неправда. Некоторые флиртуют, другие кокетничают, кому-то просто приятно моё внимание.

Чувство стыда, не посетившее меня после предыдущего заявления Бориса, накрывает волной.

Выходит, сегодняшней ночью даже эмоции были ненастоящими.…

Стоп. Не это сейчас главное.

Я обращаю внимание на настороженный взгляд, каким мужчина за мной наблюдает.

— Понятно. — Изо всех сил делаю вид, будто всё нормально. — А другие камни для чего?

Возвращение к теме амулетов успокаивает моего собеседника. Он охотно поясняет:

— Как любит говорить мой друг, они годятся на все случаи жизни. Вот этот, к примеру, — указательный палец касается бледно-лилового камня, — позволяет мне понимать тебя и говорить на твоём языке.

Из этого можно сделать вполне определённый вывод:

— Борис — не настоящее имя.

— Меня зовут Баисар.

Окидываю собеседника требовательным взором…

— Оно походит тебе гораздо больше.

— Благодарю, — мужчина склоняет голову в шутовском поклоне.

— Я серьёзно.

— Я тоже.

Врёт ведь!

— М-м-м, с амулетами мы разобрались, а что там с волшебством?

— Волшебства не существует, есть нечто, что знающие называют магией. Это довольно сложная тема, на её объяснение нет времени.

Жаль-жаль! Но пока мне не покажут чудо, я не успокоюсь.

— А на фокус?

Борис, то есть Баисар, задумывается. То ли его озадачивает моё любопытство, то ли он прикидывает в уме, чем же меня можно порадовать.

— Ну, я обладаю определённым даром, — медленно произносит он, — хотя и очень специфическим, требующим особых условий.

— То есть фокуса не будет?

Демон отрешённо смотрит в стену за моей спиной, при этом он потирает левое запястье, скрытое широким и толстым кожаным браслетом.

— Вообще-то, я могу тебе кое-что показать, — выдаёт он наконец.

Сама не знаю, чего ожидаю от обещания Баисара.

Всякого рода палочки вызывают стойкую ассоциацию с волшебством, но как было сказано, магия — нечто иное. Кроме того, мне трудно представить этого мужчину, что-то бормочущим себе под нос и выполняющим какие-нибудь замысловатые пасы руками. Проще говоря, сплошная неизвестность!