— Я убью тебя! — взревела Элис, ненавидяще глядя на Лестрейндж. Она с такой силой лягнула того, кто держал её, что тот был вынужден её отпустить.

Девушка выхватила у него свою палочку. Лестрейндж, заметившая всё это краем глаза, поняла, что нужно поторапливаться.

— Авада Кедавра!

Элис издала какой-то булькающий звук, ноги у неё подогнулись, и девушка осела на пол, глядя, как медленно падает тело Джереми Харда, глядящего в вечность широко раскрытыми глазами, полными какого-то детского удивления.

Элис Хард рухнула рядом с ним на пол, чувствуя, как внутри у неё всё рвётся и ломается, как всё заполняет отчаяние и пустота. Весь окружающий мир разом перестал существовать, словно кто-то неожиданно выключил звук и цвет. Это не могло быть правдой! Это какой-то кошмар! Этого не может быть на самом деле.

Элис не хотела верить в то, что произошло. На её глазах только что убили отца. А её мать убили ещё раньше. И всё это, потому что ей никто так и не захотел помочь. Постепенно нарастающее чувство ярости охватило девушку, накрыло с головой, как цунами, снеся на своём пути все разумные мысли. Ею завладела всепоглощающая ненависть. Ненависть ко всем: к Лестрейндж, убившей её родителей, к Дамблдору, позволившему всему этому случиться, к непонятному Ордену Феникса, который непонятно чем занимается, а помочь ей так и не смог, к Гарри Поттеру, который заварил всю эту кашу…

Девушка не видела, каким пронзительным взглядом смотрит на неё Волан-де-Морт. Она не могла знать, что половина её мыслей, половина её ненависти была ей навязана, исходила от него и была умело направлена в нужное ему русло.

Дамблдор со своим Золотым мальчиком и Орденом был далеко, а Беллатриса — рядом.

И Элис открыла глаза, глядя взглядом маньяка на свою жертву.

— Итак, Белла, ты меня не послушала, — прошелестел голос Хард, внезапно ставший таким похожим на голос Тёмного лорда.

Внезапная уверенность Элис, надменность и безжалостность, прозвучавшие в её голосе, заставили всех затаить дыхание.

— Да кто ты такая, — презрительно скривила губы Беллатриса.

Она не договорила. Элис взмахнула палочкой, применя невербальное заклинание, и Лестрейдж поднялась в воздух метра на два.

— Я поганая грязнокровка, — ухмыльнулась Хард, и всем почему-то стало жутко. — Точнее, полукровка.

Еще одно невербальное заклинание, глаза девушки вспыхнули мрачным торжеством, а Беллатриса Лестрейндж заорала от боли, продолжая висеть в воздухе. С тем, что она сейчас испытывала, могло сравниться разве что Круциатус Тёмного лорда. Никогда ещё ей не было так больно, как сейчас. Она всего лишь полукровка, откуда у неё такая сила? Но скоро все вопросы и мысли улетучились из головы женщины, потому что боль становилась всё более и более невыносимой. Она сводила с ума.

Рудольфус было метнулся на помощь своей жене, но был остановлен рукой Тёмного лорда. Тот, не отрывая взгляда от происходящего, лишь отрицательно покачал головой. И потому все Пожиратели оцепенело стояли и смотрели на то, что происходит. Но вот Элис, продолжая пытку, подняла Беллатрису где-то ещё на метр от пола, а потом резко прекратила действие заклятий.

Лестрейндж стремительно падала на пол, когда Элис ещё раз нарочито лениво взмахнула палочкой. К телу самой из верной приспешниц Волан-де-Морта метнулся зелёный луч — это Хард умудрилась послать в свою противницу невербальную Аваду.

Резкая вспышка, и заклятие отразилось, так и не долетев до цели. Беллатриса рухнула на пол, потеряв сознание, а Хард моментально повернулась к тому, кто вмешался в её дуэль.

Пожиратели боязливо отступили, видя противостояние своего повелителя и неожиданно сильной девчонки. Элис взмахнула палочкой, и тут её саму настигла боль. Она сгорала в огне, все её внутренности плавились и рвались, пытка была невыносимой, она сводила с ума. И этот голос.

— Никогда не смей противостоять мне! Я твой господин и повелитель, потому что только я могу дать тебе всё то, что ты захочешь. Тебя все предали. Твои друзья. Твои родители — именно они рассказали мне о твоей силе. Дамблдор. Он тоже тебя предал, не пришёл на помощь, хотя вполне мог помочь. У тебя никого не осталось. Но есть я. И я дам тебе всё, что ты захочешь. Мы отомстим им всем. Я помогу тебе. А ты поможешь мне.

— Да, — выдохнула Хард, крича от боли.

Пытка внезапно прекратилась, и она обрела возможность дышать.

— Подойди ко мне, — раздался холодный властный голос, которому невозможно было не покориться.

Вытирая слёзы, кровь, Элис встала и едва не рухнула обратно, потому что ноги не держали её.

Он терпеливо ждал.

Она снова встала и на подгибающихся ногах медленно двинулась в его сторону.

— На колени!

Противиться ему было невозможно, да и мысли такой совершенно не возникало, и девушка рухнула к его ногам.

— Дай мне свою руку.

Она послушно протянула ему руку. Волан-де-Морт склонился к девушке у его ног, и его пальцы сомкнулись на тонком запястье.

— Теперь ты принадлежишь мне, — он дотронулся до её руки.

Судорожный вздох вырвался у Хард. Это было больно, но не так больно, как только что, когда он пытал её. Элис почувствовала, как внутри её заполняет пустота и Тьма.

Минерва МакГонагалл, Филиус Флитвик, Гораций Слизнорт и даже Северус Снейп, которые сейчас вели каждый свои уроки, внезапно умолкли, глядя на стаи кружащих под потолком разноцветных бабочек. Бабочки лопались, словно мыльные пузыри, и разноцветной пыльцой оседали вниз. Пыльца эта растворялась в воздухе, так и не преодолев половины расстояния от потолка до пола. Одна за другой лопались бабочки, а в головах преподавателей, совершенно забывших про уроки, билась лишь одна мысль — раз исчезло волшебство, сотворённое волшебником, значит сам волшебник погиб. А это значит, что Элис Хард больше нет.

И почему-то именно в этот момент все вдруг осознали всю неотвратимость потери, всем стали страшно нужны эти погибающие бабочки и эта смешливая и непоседливая девочка, их сотворившая, но ничего уже нельзя было поделать…

Элис безучастно продолжала сидеть у ног Тёмного Лорда, только поставившего метку на её руке. Внутри неё больше ничего не осталось. Она не умерла физически, но умерла её душа, создавшая всех тех бабочек, и именно поэтому они исчезали.

— Антонин Долохов! — позвал Волан-де-Морт, отвернувшись от девушки.

— Да, мой Лорд! — тот выступил из толпы почтительно молчащих Пожирателей.

— Ты должен научить её Тёмным искусствам. В Хогвартс она не вернётся, теперь её учитель — ты.

Хард медленно встала. Антонин скользнул по ней быстрым оценивающим взглядом. Потенциал у девушки был очень высок, и он понимал желание Волан-де-Морта оставить себе эту козырную карту. Пожиратель почтительно кивнул.

— Она может многое, — отчитывался Антонин после первой недели работы с Хард. — Но не все заклинания даются ей легко. Зато разрушения, вызванные ею, впечатляют. Хотя предполагаю, что она способна на большее.

Тёмный Лорд задумался.

— Всё портит её равнодушие, — согласился он. — Ты должен пробудить её. Ненависть усилит её способности. Можешь делать с ней всё, что угодно — мучить, избивать, насиловать, но ты должен превратить её в сгусток ненависти ко всему миру. Тогда она станет самым мощным оружием в мире.

Долохов холодно улыбнулся. Ему очень нравилось это задание и предоставленные возможности его воплощения.

========== Битва ==========

Защитники Хогвартса, надёжно укрытые защитным куполом, в создание которого внёс свой вклад каждый из них, стояли и смотрели на опушку Запретного леса и появившуюся армию Волан-де-Морта. Гулко бились сердца, руки сжимали волшебные палочки — сейчас им оставалось только ждать. И надеяться на свой щит.

По взмаху руки своего повелителя Пожиратели ударили залпом заклинаний по Хогвартсу. Отражаясь от купола, они расцветили ночное небо красочным фейерверком. Защитники замка затаили дыхание — щит выдержал атаку. Раз за разом били Пожиратели, но ничего не могли сделать. Это прекрасное зрелище было достойно того, чтобы любоваться им, затаив дыхание, если бы оно предстало взору в другое время и в другом месте. Сейчас же никому не было дела до этой красоты — все с тревогой наблюдали за целостностью купола.