Я приземлился в нетерпении и похвалил Фай:

- Хорошая работа, я бы сам не догадался. Как ты дошла до этого?

- Ну… - смутилась Фай. – Поверхность ровная, похожа на взлётную площадку для… как их… вертолётов. Я и решила: раз айны отсюда взлетали, значит, они откуда-то появлялись. Пусть даже и из-под земли. А на рычаг указатель есть, там символ выбит на кнопке.

Действительно, «камень» представлял собой скрытый переключатель с иероглифом, обозначавшим слово «врата», на набалдашнике. Фай обладала превосходным зрением – я бы ни за что не разглядел полузатёртый, запылённый символ с воздуха.

Когда лифт завершил путь вниз, я вспомнил, в чём причина моей гидрофобии. Из повреждённого шлюза, служившего главным входом в «Восток-В2», хлынула вода.

Полтора месяца назад. Время – не определено. Место – «Восток-В2», главная лаборатория

Меня разбудило мерцание красной лампы прямо перед моим носом. Я распахнул глаза. Мой взгляд упёрся в матовое, бликующее полимерное покрытие камеры жизнеобеспечения.

Получена экстренная команда на пробуждение. Причина: нарушение целостности комплекса, затопление основных корпусов. Директива: объекты сто тридцать три, сто тридцать семь, сто сорок четыре, сто пятьдесят – автономная эвакуация. Капсулы номер сто пятьдесят один, сто пятьдесят восемь – консервация.

Таковым было сообщение от внутренней сети комплекса, появившееся на сетчатке моих глаз. «Я – сто тридцать третий, так что пора уходить» - вспомнил я и утопил передней лапой кнопку открытия капсулы.

Почему я именно сто тридцать третий, меня тогда не заботило.

Выбравшись из камеры, я бегло осмотрел небольшой круглый зал, заставленный капсулами, похожими на «мою». Некоторые были подсвечены – в них теплилась жизнь, другие были пусты или разбиты. Над каждой камерой был дисплей, на котором отображался номер «объекта», то есть выращиваемого там существа. Экраны над пустующими или нерабочими аппаратами были выключены. Среди номеров, указанных компьютером, 151 и 158 светились голубым, свидетельствуя о консервации соответствующих объектов, остальные погасли, однако в одной из капсул находился мёртвый айн. Меня передёрнуло, и задерживаться в зале я больше не имел желания, к тому же пол начал покрываться ручейками воды.

Когда глаза привыкли к полумраку, я стал искать глазами указатели на выход. Поплутав в темноте, в конце концов я наткнулся на переход, ведущий к подъёмнику наружу. С потолка уже начинала капать вода, заставляя меня нервничать, поэтому я, не мешкая, перешёл на бег… но до спасения (или же забвения? Кто знает, что могло бы случиться, не встреться мы с Лиссой) мне не хватило десятка шагов.

Кусок стены развалился под напором мощной подземной реки, и коридор стал наполняться водой. Оба автоматических шлюза в концах тоннеля были наглухо задраены. Уходить было некуда.

Сначала я попробовал покрыть оставшуюся дистанцию, но поскользнулся и с головой погрузился в поток. Вода была везде – в глазах, в ушах, в лёгких… Я запаниковал и начал беспомощно барахтаться, ведь плавать я, как выяснилось, не умел.

Когда я уже счёл себя погибшим и отдал своё тело на растерзание стихии, неожиданно поток, заполняя собой подземные пустоты, промыл грунт и вырвался вместе со мной на сушу, под лучи вездесущей Сахары. Дальше воспоминания обрываются вплоть до второго пробуждения на свалке Джонсона. Видимо, я просто брёл или летел куда глаза глядят, попутно очищая лёгкие от остатков воды, а крыло сломал либо при падении, либо ещё в самой лаборатории, пытаясь противостоять стихии.

- Что с тобой, Фейд? Ты… слышишь меня?

Воспоминания ввели меня в лёгкую прострацию, и теперь Фай встревоженно вглядывалась в мои глаза.

- Не беспокойся, я в норме. Просто… вспомнил, как едва не утонул после пробуждения, - ответил я и подошёл к краю площадки. – «Восток-В2» затопило, когда я уходил, и я едва не задохнулся под толщей воды… Подземная река, к счастью, вынесла меня на поверхность. Судя по тому, что мы видим, - я взглянул в шахту лифта. – вода ещё не ушла, и я не уверен, сможем ли мы осмотреть комплекс.

- Но попробовать-то стоит, не зря же мы проделали эту сотню километров, - промолвил Петерсен. – Мы прошли сквозь песчаные бури и шквальный огонь противника, неужели нас остановит какая-то речка?

Я встряхнулся, отгоняя смутные сомнения, и приготовился вызывать лифт, однако вспомнил о летательном аппарате Шумова, который стоял посреди площадки и был виден с воздуха как на ладони.

- Так, а нельзя ли куда-нибудь вертолёт спрятать? Если он так и будет стоять, какой-нибудь патруль наёмников может на него наткнуться.

Андрей окинул взглядом каньон, а затем предложил:

- Наверное, можно под тем уступом поставить, - он указал на восток, где русло древней реки было испещрено рытвинами и углублениями. – Скала его прикроет. Было бы неплохо, если бы нас со Спарком кто-нибудь забрал, когда я вертолёт переставлю. Поможешь, Фейд?

Укрыв машину от любопытных глаз, человек и айн’лин на моей спине вернулись к остальным, и мы запустили лифт и вновь ушли под землю. Точнее, под воду.

Войдя внутрь комплекса и подняв за собой лифт, чтобы яма в земле не вызвала ни у кого подозрений, мы обнаружили, что «Восток-В2» пребывал в плачевном состоянии. Вода в разных помещениях была в лучшем случае мне по колено, а в худшем – на уровне груди людей. Повсюду плавали какие-то обломки, энергии, само собой, не было, лишь лифт питался от какого-то аварийного источника.

Ориентируясь по обрывкам воспоминаний и уцелевшим табличкам на стенах, я целеустремлённо вёл группу к залу с капсулами в надежде обнаружить там спящих Возрождённых. Оставалось пройти пару помещений, когда мой страх вызвал меня на смертный бой.

Потрескавшийся потолок в одном из залов не выдержал, и на нас сверху обрушилась многотонная масса воды. Я едва успел задержать дыхание. Первобытный ужас снова сжал меня в тиски и сулил скорую смерть от удушья. Я вслепую метался в воде в надежде выбраться, пока силы не иссякли… «Файра!» - словно молния, мысль вывела меня из объятий страха смерти.

Я широко раскрыл глаза и стал озираться по сторонам в поисках спутницы, которая обнаружилась совсем рядом и уже была без сознания. Я проклял про себя свою медлительность и слабость и рванулся к ней. Обхватив Файру лапами, я устремился с ней к поверхности, неумело отталкиваясь задними конечностями. Моё сердце бешено колотилось, мне не хватало воздуха… Казалось, что мне не суждено выбраться, и внезапное уменьшение сопротивления среды и возможность дышать ненадолго сбили меня с толку. Придя в себя, я выдернул Фай на воздух. Та закашлялась, выплёвывая из лёгких воду, а затем часто задышала, постепенно возвращаясь в реальность.

Шумов, Спарк и Петерсен сидели на какой-то сухой площадке, видимо, колонне, которая прежде поддерживала не существующий ныне потолок. Когда я выволок на спасительный участок суши Файру и обессиленно вполз туда сам, Рагнар спросил:

- Фай жива?

Та в ответ снова закашлялась и, очнувшись, осоловело обвела нас взглядом:

- Меня… снова ранили?

Признаюсь, я едва не выдал нервный смешок от перенапряжения, но нашёл в себе силы ответить:

- Нет, Фай, кроме нас, здесь никого нет, и никто на тебя не нападал. Потолок рухнул под тяжестью воды наверху, и мы чуть не утонули… Но все живы и здоровы, не беспокойся. Давайте устроим привал, - обратился я к остальным членам отряда. – Фай нужно отдохнуть.

Петерсен зажёг портативную горелку, Андрей и Спарк стали перебирать вещи, чтобы избавиться от пострадавшего от воды снаряжения, а я укрыл крылом насквозь продрогшую Файру. Та, дрожа всем телом, прижалась ко мне и задремала.

Двадцать минут мы грелись в полумраке, который разгоняло лишь пламя горелки, и обдумывали положение. Вернуться назад не представлялось возможным – вход затопило – а пути вперёд мы не знали. В итоге пришлось рисковать.

- Единственное, что я могу сделать, это сплавать на разведку, - подытожил я обсуждение плана действий. – Вдруг соседние помещения не затопило, и есть какой-то выход.