Вслушиваясь в речь Лиссы, я невзначай тяжело вздохнул, устав от долгого пребывания в неудобной позе, и от девушки это не укрылось.
- Всё, пора воевать. Я тебя развязываю – ты убегаешь. Уяснил?
Я ничего не уяснил, но глаза открыл полностью. Лисса оказалась девушкой европеоидной внешности, среднего роста, с довольно короткими волосами цвета воронова крыла. Одна из прядей была выкрашена в насыщенный алый цвет. Радужка её глаз была изумрудно-зелёной. Она сняла с меня путы, и я осторожно сполз со стола, стараясь не напугать Лиссу. Всё тело гудело, но я сумел подняться на все четыре лапы и взглянул в глаза своей освободительнице.
- Хм, сдаётся мне, что ты вполне разумен… Я повидала много существ, обладавших развитым интеллектом, так что твой взгляд говорит о многом. Ну, или это просто интуитивное предположение, как тебе будет угодно… Стоп, что это я распинаюсь?.. Ты меня хотя бы понимаешь?
Я продолжал смотреть на неё, пока в моей голове формировались неясные образы, связанные с речью Лиссы: во мне пробудилась способность к эмпатическому восприятию – анализу речи собеседника по эмоциям и сигналам, посылаемым мозгом, которые вживлённые в мой мозг датчики перехватывали и анализировали. Последнюю фразу, как ни забавно это звучит, я понял и помотал головой, выражая отрицание. Лисса просияла.
- О, всё же я угадала. Ты разумен, но человеческую речь понимаешь плохо, так? Хорошо, я знаю, как тебе помочь. Я буду говорить и помогать тебе жестами, а ты мотай головой, если что-то не понял. Ясно?
Я кивнул: это было уже проще, к тому же эмпатия заработала довольно активно, и, поняв половину предложения, значение второй половины я мог выяснить уже из контекста.
- Так, я полагаю, что тебе хочется на свободу. – Она неопределённо махнула рукой в сторону ворот ангара. – Значит так: я открываю выход, и ты просто убегаешь к себе домой, желательно побыстрее, пока я не разбудила отца, чтобы он не мог обвинить меня в том, что я подстроила твой побег. Идёт?
Я понимал, что мой поступок шокирует Лиссу, но… отрицательно качнул головой, пытаясь показать, что бежать-то мне некуда. Естественно, девушка смутилась.
- Не поняла… Ты хочешь сказать, что никуда не убежишь?
Утвердительный кивок с моей стороны.
- И что, ты хочешь быть препарированным?
Я не очень понимал значение слова «препарированным», но тон Лиссы говорил, что это не самая приятная процедура, и я помотал головой. Девушка удивлённо закусила губу и задумалась секунд на десять.
- Странно ты себя ведёшь… - сказала она после паузы. – Обычно все создания Сеноры, даже те, которых я приручила, по крайней мере пару дней не оставляли попыток сбежать. Ты же по неясным мне причинам хочешь остаться. По каким же?
Монолог плавно перерастал в диалог, что было превосходно: она увидела во мне равного по разуму. Я попытался объяснить, что со мной произошло: исхитрившись, коснулся лапой собственной головы, затем указал на пустую банку на полке напротив: мол, ничего не знаю и не помню, поэтому идти мне некуда. В довесок я продемонстрировал Лиссе сломанное, безвольно висящее правое крыло, намекая, что если даже и пойду, то протяну недолго с такими травмами.
- Так-так… У тебя амнезия и ты ранен, поэтому не можешь уйти?.. Ладно, что-нибудь придумаю, чтобы тебя спасти, Лисса Коуэлл не из тех, кто бросает в беде.
Я прилёг на пол, оставив Лиссу наедине с её мыслями, а сам начал перебирать в памяти слова, которые не понял с первого раза. Так продолжалось с пару минут, пока мой желудок не заурчал, напоминая о том, что запас энергии на исходе.
- А, ты голоден? Ч-чёрт, вечно забываю о правилах хорошего тона – гостя, кем бы он ни был, надо сперва накормить… Погоди, я сейчас, - Лисса скрылась за дверью, ведущей, вероятно, на кухню или на склад, и через некоторое время вернулась с несколькими жестяными банками и канистрой с водой.
- Вот, наскребла тут кое-чего… Не знаю, будет ли этого достаточно, но закупать продукты будем только через несколько дней, поэтому это пока всё. Угощайся, что ли.
Она порывалась вскрыть банки самостоятельно, но я отстранил её и вспорол довольно острым, как выяснилось, когтем на передней лапе крышку одной из них. Внутри оказалось тушёное мясо с овощами, и банка опустела в считанные секунды. Несмотря на голод, трёх порций оказалось вполне достаточно, чтобы насытиться – мои создатели позаботились об экономичности расхода энергии. Я старался есть настолько аккуратно, насколько мне позволяли это мои толстые и неуклюжие лапы, но третья и последняя банка всё же завалилась набок, и её содержимое вылилось и высыпалось на пол. Я вздохнул от собственной неловкости, а Лисса усмехнулась:
- Да не стесняйся, убрать дело пары минут. А с тобой весело, да и ешь ты немного, так что… пожалуй, я бы не отказалась тебя приручить, если ты не против. И я даже знаю, как убедить отца в твоей полезности.
Она подошла к лебёдке, которая служила для поднятия тяжестей с помощью цепи, висящей под потолком, и произнесла:
- Видишь это устройство? Сейчас оно сломано, а мне нужно срочно поднять кое-что тяжёлое. Если ты мне поможешь, возможно, мне удастся уговорить отца оставить тебя. Подойди сюда, - она призывно махнула рукой, а когда я подошёл, показала мне второй конец цепи, снятый с барабана.
- Вот смотри: всё, что тебе нужно будет сделать – натянуть эту цепь и удерживать, пока я не дам сигнал отпускать её. Ясно?
Я кивнул: помощь должна быть взаимной. Лисса протянула мне цепь, и сначала я попробовал взять её челюстями. Получилось неудобно, слишком часто растущие зубы мешали нормальному хвату, да и в силе челюстных мышц я сомневался. Пришлось привстать на задние лапы. Сразу заболела спина, но спас хвост, мышцы которого можно было напрячь и создать себе третью точку опоры. «Без крыльев было бы легче» - отметил я и взял цепь в передние лапы, кисти которых, к счастью, были достаточно подвижными для формирования удобного захвата. Повреждённое крыло в ответ на мои мысли снова заныло, и мне пришлось потратить пару секунд на блокировку боли. Встряхнувшись, я потянул цепь, не вполне представляя, зачем это нужно: поднимать воздух – затея бессмысленная. Но Лисса меня «обрадовала».
- Разобрался? Теперь к делу. Пока отпусти, сейчас я прицеплю груз.
Она, вооружившись разводным ключом, полезла под капот, что-то там отсоединила и защёлкнула присоединённый к цепи кронштейн на креплении на одной из деталей.
- Вроде всё, можешь поднимать. Только поосторожнее: если будет тяжело, аккуратно верни цепь в исходное положение. Ясно?
Я снова обхватил цепь и, стараясь не делать рывков, начал её натягивать. Пару секунд всё шло нормально, а затем подъём пошёл с жутким усилием – масса нагрузки была солидной. Буквально все мышцы, включая лицевые, напряглись, но дело шло, хоть и со скрипом. Спустя десять минут мне всё же удалось извлечь сердце многотонного внедорожника – восьмицилиндровый двигатель с внушительного вида турбиной, весь покрытый дорожной пылью и копотью, и Лисса пощёлкала переключателями на блоке управления, расположенном рядом с подъёмником. Пол под траком сдвинулся, переместив машину чуть назад, к воротам, и я смог опустить двигатель на поднявшуюся подставку.
- А ты молодец, Безымянный. Даже отец в экзоскелете дольше возился с этим. Сколько раз ему говорила про вечно ломающийся подъёмник, но, видите ли, гаражом заведует не он… А я так просто в Мохаве-Сити не могу за новой съездить – «молодая ещё». Приходится либо отца просить двигатель вытащить, либо лезть в экзо самой… Ладно, я отвлеклась. О чём это я? Ах да, имя тут тебе придумала. Ты же не считаешь, что я просто назову тебя Безымянным? Это просто шутка. У меня есть идея покруче.
Она включила аудиосистему – небольшой шкаф с дисплеем и несколькими круглыми динамиками на фронтальной части. То, что начало доноситься из недр аппарата, сначала повергло меня в недоумение – сначала я слышал всего лишь набор звуков, к тому же не самых приятных - писка, скрежета, постукивания. Но Лисса с блаженством слушала, и я нашёл самый простой выход понять её – заглянуть в её сознание поглубже. Я перехватил сигнал, исходящий от её мозга, и начал «погружение» - представил, что мы словно бы единое целое. Приём сработал: какофония, исходящая от динамиков, неожиданно сложилась в довольно необычную, немного медитативную, но одновременно пронзительную мелодию. Она намертво врезалась в мою память, и не только потому, что она мне понравилась: звучит странно, но я был назван в честь неё. Когда песня завершилась, Лисса снова заговорила:
