Я встряхнулся, слез с груды металла и направился в сторону выхода со свалки, следуя намеченному плану действий. Но, как оказалось, я был не единственным живым существом крупнее крысы в округе: откуда-то из-за спины раздался угрожающий рык, переходящий в лай. Я невзначай вторгся на территорию местного хищника.
Вступать в бой в моей ситуации было абсолютно бессмысленно, с травмами и полной пустотой в памяти я вряд ли мог что-либо противопоставить хозяину этих угодий, поэтому я даже не стал оборачиваться и, пытаясь сохранять спокойствие, продолжил идти к выходу. Однако зверь упорно следовал за мной, постепенно приближаясь, да и присутствие духа я терял: каждый звук, издаваемый хищником, вызывал у меня необъяснимую волну тревоги.
Мои усилия по поддержанию спокойствия оказались тщетными: потеряв выход из виду, я напрочь забыл, где он находится, и зашёл в тупик – впереди по курсу было подсобное здание, а слева и справа высились груды хлама. Сзади же был мой преследователь, и я наконец обернулся.
Хищник напоминал койота-переростка высотой в холке метра в полтора. Колоссальным отличием была крупная голова с костяными наростами, видимо, приобретёнными в ходе эволюции для защиты уязвимых мест. Шерсть у зверя почти отсутствовала, тело покрывала голая кожа, покрытая рубцами и шрамами – видимо, я нарвался на матёрого самца, видавшего не один десяток схваток. На секунду меня парализовал ужас – бежать было некуда, можно было попробовать запрыгнуть на крышу подсобки, но тело ещё недостаточно хорошо слушалось меня, да и «койот» мог оказаться прыгучим – его лапы выглядели достаточно мощными для таких пируэтов…
Охотник рявкнул, готовясь идти в атаку, а я замер в ожидании гибели… Но мой внутренний голос решил иначе. «Причина смерти: заблудился и сдох от когтей облезлой шавки через полчаса после пробуждения» - пронеслось в моей голове, и мне стало до абсурдного смешно, когда я сочинил такой некролог. Нет уж, так не пойдёт, уж слишком глупая смерть.
Я взглянул зверю в глаза, и его контур подсветился красным ореолом – операционная система указывала на возможную опасность. А дальше неожиданно вступили в дело встроенные боевые системы – во рту появился привкус чего-то горелого, и мне до тошноты захотелось сплюнуть, желательно в сторону противника. И я сплюнул… только не обычный комок какой-то похожей на слизь дряни, а крупный шар из небесно-голубой плазмы, который, долетев до хищника, с грохотом лопнул, разорвав того на атомы… а заодно и задев ударной волной кучи мусора, которые с грохотом начали складываться и рушиться, как карточный домик.
В кровь сразу же хлынул адреналин – в отношении биохимии я был в чём-то близок земным живым существам – и я, в пару прыжков перемахнув через здание подсобки и протаранив решётчатые ворота, в буквальном смысле вывалился с территории свалки. За спиной раздавался грохот падающих железных башен. Я рухнул на землю – стрельба плазмой и прилив адреналина начисто лишили меня сил.
Я не обратил внимания, куда падал, и больно приложился челюстью о лежавший на земле обрезок стальной трубы. Перед глазами всё поплыло, и я безвольно завалился набок, не в силах пошевелиться. Некоторое время я не мог даже думать: обрывки мыслей бродили где-то далеко, и я просто уставился в безоблачное небо грязно-синеватого цвета. Так продолжалось, по моим внутренним часам, минут пятнадцать, пока в битве яви и сна не победил последний, и я вновь не свалился в пучину гибернации. Лишь под вечер система частично восстановилась, и из мрака меня вытащил посторонний шум – шорох, сопровождаемый скрежетом и лёгким электрическим гудением. Вскоре послышался скрип трения, и я волевым усилием поднял веки, фокусируя зрение. Взгляд выхватил появившуюся на дороге конструкцию чёрного цвета – ещё один автомобиль, на сей раз на ходу, огромных размеров пикап с открытым кузовом. Из кабины выбрался двуногий – первый человек, встреченный мной в этом жестоком мире.
Двуногий достал из кабины длинную палку – винтовку, как услужливо подсказал мне электронный помощник, тоже наконец очнувшийся. Человека, как и «койота», окружал красный ореол, но более яркий, чем вокруг животного – система дала ему повышенный индекс опасности.
Охотник с опаской подошёл ко мне, ткнул меня сапогом, чтобы убедиться в отсутствии угрозы с моей стороны. Поняв, что кусаться я не могу, он присел на колени, проверил пульс и дыхание, которые практически отсутствовали, а затем произнёс:
- И как это тебя ещё не сожрали падальщики и не распилили на части рейдеры? Ладно, моим будешь, уважаемый ценный экземпляр. Давай в машину, и чтобы без глупостей.
Тогда его речь я не понимал, но абсолютная память, даруемая модифицированным мозгом, позволила мне перевести этот весьма содержательный «диалог», а впоследствии и другие ранние попытки общения с людьми. Человеческой речи я научился чуть позже, а пока здоровяк в экзоскелете – костюме с дополнительными синтетическими мышцами – ухватил меня за хвост и левую переднюю лапу и потащил по камням к своему пикапу. Моих вычислительных ресурсов хватало лишь на подсчёт камней, которые я задел брюхом – ровно сто семь. Через пару минут я уже лежал, свёрнутый калачиком, в кузове трака, который нёсся по разбитым остаткам шоссе со скоростью свыше шестидесяти миль в час.
Проснулся я уже ночью, когда меня выгрузили в ангаре, в котором стоял автомобиль охотника. Я лежал на каком-то длинном столе, и лапы мои были связаны – видимо, человек счёл, что я нахожусь в коме. Чтобы не разрушать его представления, глаза я открыл лишь на пару секунд, чтобы оценить обстановку, а затем снова опустил веки.
Раздались два голоса, довольно басовитый мужской, принадлежавший давешнему охотнику, и молодой женский – его дочери.
- Отец, откуда ты их берёшь? Считай, пятнадцать лет ты каждый день охотишься, и каждую пару недель притаскиваешь что-то новое… и каждый раз это «что-то» валяется в моём ангаре. Может, пора бы прекращать? Уже всё дохлятиной провоняло, только с тряпкой бегаю, - зло выпалила девушка.
- А кто тебе этот ангар купил? Кристофер Коуэлл. Кто тебе подарил эту железку, с которой ты нянчишься, как с ребёнком? Кристофер Коуэлл. Кто твой отец, в конце концов? Кристофер Коуэлл. Где живёт Кристофер Коуэлл? Правильно, в каморке, где рюкзак некуда положить. А Лисса Коуэлл занимает целый ангар и ещё имеет наглость предлагать мне затолкать эту тварь в мою спальню. Не жирно ли будет? И вообще, уж одну ночь можно потерпеть, не завоняет. Ты же Сфинкса с его закидонами три года терпела, и ничего, а тут с дохлой ящерицей ужиться не можешь. Завтра же с утра его препарирую и САМ всё вымою, обещаю. Иди-ка спать, уже час ночи как-никак.
Пока они пререкались за дверью ангара, я попытался пошевелиться и разорвать путы. Усилия были тщетными: мышцы повиноваться отказывались, а верёвки оказались не простыми нитями или канатами, а прочными жгутами из полимеров, поэтому я решил поспать, отдавшись на волю судьбе и, возможно, попробовать выпутаться позже, с новыми силами. Возможно, если бы я сразу понял суть монолога Кристофера, я бы в панике сбежал, снова поддавшись приливу адреналина, но судьба распорядилась иначе.
- Ладно, па, я поняла, - вздохнула Лисса. - До рассвета.
- До рассвета, дорогая.
Дверь в ангар захлопнулась, и мы остались с дочерью Кристофера наедине. Лисса привалилась спиной к борту пикапа, села на пол и стала изучать меня. Царил полумрак, поэтому я мог позволить себе поднять основные веки и смотреть вокруг через третье: оно было не совсем прозрачным, но всё же давало различать силуэты окружающих объектов, а в темноте девушка не могла заподозрить, что я за ней наблюдаю.
- И вот откуда он вас, мутантов, таскает? Я, конечно, понимаю, что территория анклавов огромна, но и людей тоже не три землекопа. Одних охотников только под двадцать тысяч, однако они вечно умудряются откуда-то доставать новых тварей… таких, как ты. Нет, я благодарна отцу за всё, пойми меня правильно… но, мне кажется, убийства, которые он совершает, не стоят ни этого дома, ни этого пикапа, который он и купил, чтобы было проще убивать дальше… Я бы лучше жила в трущобах Мохаве и выращивала грибы, чем смотрела, как мой отец превращается в изверга. Иногда мне кажется, что в погоне за славой великого охотника он забывает о своей человеческой натуре: Варга он убил, учёным, видите ли, голова василиска понадобилась, Сфинкса – тоже, мол, «пользы никакой, хоть продам за копеечку». Знаешь, я… я бы тебя спасла. Сказала бы, что ты вырвался, пока я вышла на улицу, что я забыла запереть ангар, вывела бы из строя машину… Плевать на карцер, ради такого дела я бы и посидела под арестом. Но ты мёртв… Нет, погоди, не надо мне лгать! Ты живой, я вижу!
