— Нет.

— Ты видела, как именно он умер?

— Нет, — в третий раз прошептала Даэнис и опустила голову. Король выдержал долгую паузу.

— На твое счастье, я, видя ту же сцену, посмотрел по звездам, это третье марта, судя по стене и ландшафту — Хельмово ущелье, крепость Рохана, — король равнодушно уставился на золотой кубок в своих руках. — Понятия не имею, как моего сына занесло в Хорнбург. Ты отправишься с одним отрядом стражников и отвезешь мои доспехи Леголасу. И свою кольчугу Йорвету.

Эльфийка, с которой король Трандуил прервал беседу при появлении племянницы, встрепенулась и выступила вперед.

— Позвольте моему отряду принять участие в походе, — горячо взмолилась она.

— Позволяю, — кивнул Трандуил, не отрывая взгляда от кубка; его интересовали только узоры на золоте. — Но если с Леголасом случится несчастье по твоей вине, ты не скроешься от меня даже в благословенных землях.

— Если с Леголасом случится несчастье по моей вине, я брошусь на меч, — ответила Тауриэль.

— Рассчитываю на это, — Трандуил снова повернулся к Даэнис, и голос его смягчился, словно он говорил с ребенком. — Ступай к себе, дитя, я отдам распоряжения.

Тауриэль поймала Дан в коридоре.

— Я не желаю, чтобы принцесса думала обо мне… неверно, — искренне сказала она, заглядывая ей в глаза. — Я никогда не причиню боли принцу и готова отдать за него жизнь. То, что сказал король… почти невозможно.

Дан смотрела на нее молча, понимая, что Тауриэль решила, будто она беспокоится за Леголаса, которого едва знает. Да, он ее двоюродный брат, но она не испытывает к нему ничего.

— Не беспокойся, — мягко сказала Даэнис, не замечая, что повторяет холодную интонацию Трандуила. Подруги сказали ей, что она теперь совсем принцесса, но она не придавала этому значения, считая, что дело в платьях и украшениях. В Дан не осталось почти ничего от лесной эльфки-белки, любовницы командира скоя’таэлей; она приняла манеры королевского двора настолько полно, что казалось, будто она родилась под сенью деревьев-великанов Лихолесья. Даже мысленно причисляла себя к рядам лихолесских эльфов и почти не помнила, как это — жить, не являясь членом семьи короля.

Тауриэль не могла понять, о чем думает синеглазая принцесса с ледяным взглядом. Она видела ее, когда та с королем въезжала во дворец: никто раньше и не слышал, что у Трандуила есть племянница, многие не знали даже, что у него была сестра, к тому же прибывшая дева походила на эльфийского короля сильнее, чем его собственный сын. Король славился своей мрачностью после смерти жены, и когда кто-то говорил, что помнит, как король пел песни, сидя на ветвях с лютней, как сам объезжал лошадей и рядился в платье, чтоб попасть в покои своей тогда еще невесты, никто не верил. Когда появилась принцесса, многие выразили надежду на то, что король оттает, и душный дворец покинет тишина, воцаряющаяся в нем сразу после ежегодного праздника весны.

Ничто не поменялось. Трандуил сидел на троне, застывший и скучающий, и оживал, точнее, делал вид, что оживает, лишь когда входила Даэнис. Король был с ней ласков, каким не был и с собственным сыном, одаривал ее драгоценностями, занимался образованием и воспитанием, специально для нее организовал охоту, что случалось редко из-за опасности, даже королевские обеды стали проводиться почти каждую неделю. Но стоило музыке утихнуть, а гостям разойтись, как Трандуил усаживался в одиночестве в тронном зале и замирал, склонившись над книгой. Страница не перелистывалась часами.

Тауриэль пыталась разузнать о принцессе, как и многие, но назначенные Трандуилом ее подруги молчали по приказу короля. Столкнуться с ней случайно не получалось: она всегда была или с Лиас, верной служанкой, или с теми же знатными эльфийками. Теперь она стояла напротив Тауриэль, и та видела в ней привычный лед королевского взгляда.

— Леголас — мой друг, — зачем-то снова попыталась объяснить она, хотя ей казалось, что принцессе совершенно все равно, хотя это она просила отдать ему кольчугу Орофера. Трандуил мог рассказать Даэнис о ней и Леголасе.

— Почту за честь отправиться в путь с подругой моего брата, — ровно ответила Дан и чуть кивнула, показывая, что разговор окончен.

Когда-то Тауриэль крикнула Трандуилу, что в нем нет ни капли любви: ни любви к другим, ни к собственному сыну. Огню, который полыхнул в глазах короля, позавидовал бы разъяренный дракон. Сейчас Трандуил отдает митриловые доспехи своему сыну, хотя знает, что война с южным лесом неизбежна, и собирается возглавлять свои войска. Но почему потомки синдар так боятся выразить привязанность?

И кто такой Иорвет?

***

— Не спи, — Иорвет толкнул Эредина локтем так, что тот, задремав, едва не свалился с коня.

— А то что, — сварливо отозвался король Ольх. — Поворот пропущу?

— Кто они? — тихо спросил Арагорна Теоден, глядя на странных эльфов, едущих впереди.

— Из Южного Лихолесья, — ответил тот. — Тот, что в латах, Эредин, король Ольх, так он называет свой народ. Я никогда их не видел. А Йорвет… честно говоря, я так и не понял, кем они приходятся друг другу. Может быть, друзья, может, бывшие враги, возможно даже братья, их манера общения не позволяет определить.

— Я не знал, что эльфы не врачуют увечья, — Теоден снова посмотрел на Иорвета.

— Есть раны, которые не залечить ни мастерством, ни магией, — вздохнул Арагорн, вспоминая рассказ Иорвета. — Это не несчастье, а преступление.

— У него лук, — заметил король Рохана. — Но он слеп на один глаз.

— Такого лучника еще поискать даже среди эльфов, — улыбнулся Арагорн, вспоминая вытянувшееся лицо Леголаса там, во время их соревнований в Ривенделле, и слова Халдира. Такое чувство, что прошла целая вечность с той лунной ночи.

Он вспомнил Ривенделл и сразу подумал об Арвен. Элронд не позволит ей остаться и принять смертную участь: слишком больно было владыке Ривенделла терять брата, бывшего человеком, слишком многих он пережил и видел, как уродлива смерть.

— Кто та женщина, что подарила это тебе? — раздался звонкий голос Эовин. Милая девочка, смотрящая на него влюбленными глазами, указала на висящий на шее кулон — подарок Арвен. Рядом с племянницей конунга Арагорн чувствовал себя бесконечно древним; как-то Леголас рассказал ему, что однажды во время визита Трандуила в людской город в него влюбилась девушка, король узнал, подарил ей ожерелье и поскорее уехал, потому что «ребенок увидел отражение звезд в глубоком озере и придумал историю. Но мы не даруем людям эльфийскую любовь, как не позволяем детям плавать на глубине» — сейчас Арагорн понимал его как никто другой. Эовин пытается поймать отражение звезд.

— Она ушла на запад со своим народом, — ответил он. — В бессмертные земли.

— Что глупо, если учитывать, что эльфы любят лишь однажды, — встрял Эредин. — Ну и будет жить вечно в печали. Так себе удовольствие.

— Откуда тебе знать? — вскинулся Арагорн, который то же самое говорил Элронду, только другими словами.

— Я был женат, — отозвался король Ольх, вспоминая почему-то лицо Трандуила, а не своей Феникс. Даже головой потряс, прогоняя образ.

— Тебе же всего триста двадцать, — опешил Арагорн.

— А женился я, когда мне было сто, — повел плечом Эредин. — Мы были семьей чуть больше года. Что такое год в жизни эльфа? Ничто. Но у всего есть цена, и за год счастья я плачу воспоминаниями.

— Я тоже умру, и воспоминаниями будет платить она, — сказал Арагорн.

— Зато будет что вспомнить, — оскалился эльф и пришпорил коня, услышав крик Леголаса о лазутчиках, доскакал до скал, скатился на землю и лег рядом с эльфом, наблюдая. Рядом с ним на землю рухнул Иорвет, тоже подполз к краю, заглянул вниз. Вот тело дозорного, вот его еще трепыхающийся конь… Орки: и как много! Десяток, два десятка…

— Кто это? Хочу себе такого!

Иорвет, сбившись со счета, и Леголас одновременно повернулись к Эредину с ошарашенными лицами, Иорвет горько вздохнул.

— Это варг, — напомнил Леголас.