========== Глава первая, в которой появляется Дикая Охота, но нападение заканчивается неожиданным образом ==========

— Эскель скоро вернется с охоты, — сказала Трисс только бы что-то сказать и нарушить тягостное молчание. Две другие чародейки, Кейра и Йеннифер, ей не ответили, демонстративно разглядывая фрески; Вернон Роше и Бьянка, которых позвал на помощь сам Геральт, также не желали вступать в диалог. Все они сидели в зале, холодном, несмотря на давно разожженный огонь, и холод между ними был не менее мучительным, чем зимний мороз, пробирающийся внутрь замка. Весемир оттаскивал Ламберта от Умы: тот пришел в восторг от уродца и желал провести с ним как можно больше времени, пока его не расколдовали. Геральт тем временем объяснялся с Цири, доказывая ей, что отказываться от помощи и битвы в родной крепости глупо: рано или поздно бой придется принять, и лучше самим выбрать место и время, чем доверять столь важное дело отбитому на голову эльфу.

Вдруг распахнулись двери Каэр Морхена, гулко ударившись створками о каменные стены.

— Это еще что? — Роше поднял голову, но полуденное солнце как назло било в спины вошедшим, поэтому разглядеть их лица было невозможно. Но этот силуэт он узнает из тысячи.

— Проклятая белка, — прошипел он в кружку, сверля глазами Бьянку, которая сжала губы до такой степени, что те превратились в ниточку.

Иорвет прошествовал внутрь, смерил презрительным взглядом каждого, ничего не сказал и пошел вверх по лестнице, словно знал, куда идти. Его спутница закрыла двери и подошла к столу.

— Геральт из Ривии позвал нас на помощь, — проговорила она, голос у нее был звонкий и, в отличие от других эльфов, веселый, словно все кругом казалось ей забавой. Трудно представить себе кого-то более непохожего на Иорвета, чем эта девочка. Вернон держался, держался, но вежливость взяла верх, и он отодвинул ей стул. Эльфка присела на край, сложила тонкие руки перед собой. Одета она была примерно как все скоя’таэли, просто и удобно, но тонкая гибкая кольчуга до середины бедра, великоватая на ее фигуру, казалась несоизмеримо дороже, даже украшена по вороту и рукавам, а поддоспешник она не надела, легкомысленно натянув кольчугу на рубашку. Рядом с вечно замотанным в сто слоев Иорветом она казалась голой. Эльфка сняла перекинутый через плечо ремень и опустила сумку на пол, обвела всех блестящими синими глазами. У нее был лукавый улыбающийся взгляд, хотя нельзя было точно сказать: нижняя часть лица ее была закрыта тонкой шелковой тканью, завязанной как маска. Неужели тоже шрамы?

Роше оторвал взгляд от тонких запястий, перевязанных кожаными нарукавниками, в которых были проделаны новые дырки, видимо, на такие тонкие руки никто и не изготовляет, и смерил глазами массивный лук, не только невероятно удобный даже на вид, как оружие того же Иорвета, но еще и украшенный резьбой.

— Хороший лук, — сдержанно сказал он, напоминая себе, что они сейчас на одной стороне, не враги. Они пришли помочь Геральту, да и в опале оба одинаково. А эльфка и подавно не свидетель их вражды, он, конечно же, знал, что возраст эльфа на глаз не определить, но умел догадываться по глазам. Эта девушка была молода, ей не больше тридцати-сорока, что по меркам эльфов едва ли возраст согласия.

— Это Йорвета работа, — гордо ответила та, поворачиваясь к Вернону. — На двести пятьдесят ярдов насквозь пробивает темерский доспех, мы проверяли, а если Йорвет стреляет, то и четыреста. А из своего он и нильфгаардский пробьет.

У нее нежный голос, мягкий акцент, как у многих эльфов; даже в случае Иорвета, если он не совсем уж плюется, то, если не знать языка, можно подумать, что он говорит что-то ласковое, а не угрожает сунуть лицом в муравейник за одно только неподходящее слово. Некстати Вернону приходит в голову, что эти двое — эльфы, Дикая Охота никогда не трогала эльфов, так что даже если Иорвет и на их стороне сейчас, он практически ничем не рискует.

— Меня зовут Дан, — радостно сказала эльфка, но никто ей не ответил.

***

— Я не думал, что ты придешь, — задумчиво сказал Геральт, выходя к нему из комнаты Цири. Ему хотелось крепко обнять эльфа после всех слухов о его гибели, но он знал, что тот не поймет, поэтому просто положил руку ему на плечо в братском приветствии.

— Мне польстило, что я знал о Роше, а он обо мне нет, — отозвался Иорвет, закидывая ему руку на шею.

— Рассказать тебе, почему я позвал?

— Не надо, — Иорвет отступил на шаг и скрестил руки на груди. — Это не моя война, а твоя. Я пришел лишь потому, что ты позвал, и мне плевать, виновен твой враг или нет.

Геральт ненавидел его в такие моменты. Иорвет не говорил прямо, но явно давал понять свои мысли: вот видишь, я для тебя все делаю. Ты мне теперь должен. Я не спрашиваю — и ты потом не спрашивай.

— Я прибыл не один, — уже развернувшись спиной, сказал эльф. — Со мной лучший лучник и мой лекарь.

— Ты привел двоих эльфов? — забеспокоился Геральт. Если они внизу, а там Роше, то Эредину могут достаться холодные развалины Каэр Морхена и гора трупов.

— Нет, одного, — Иорвет неслышно пошел вниз по скрипучей даже под Геральтом лестнице; он словно ее не касался, хотя один его доспех весил немало.

За ужином встретились все. Эльфка сидела рядом с Иорветом, поглядывала на жареное мясо, лежащее перед ней на доске — тарелок не было — и украдкой вздыхала, не решаясь развязать закрывающую лицо ткань.

— Поешь, — сказал ей Вернон, и Весемир добавил.

— Если там шрамы, то нечего стесняться.

— Это точно, — Эскель подмигнул, отчего лицо его еще сильнее перекосилось.

— Даэнис, нет, — едва слышно выдохнул Иорвет и уперся взглядом в Роше.

— Что, — закатил глаза тот. Иорвет приподнял бровь. — А, да, конечно. Если кто не понял, лицо барышни скрывают именно от меня, вдруг я внезапно вознесусь до прежнего почета, ее опознавать буду и искать потом.

— Мысли мои читаешь, — сладко сказал эльф, вытягивая длинные ноги под стол.

— Параноик, — Роше покачал головой. — Она устанет и свалится, ее убьют, и это будет на твоей совести.

— Какие переживания за эльфку, — Иорвет пнул его в голень, но несильно, больше для вида и чтоб тот поднял глаза. — И не тебе говорить ей снять что-то с головы, шаперон. Что ты там прячешь под ним, лысину? Или уши эльфийские?

Даэнис унесла нетронутый ужин в комнату, которую занял Иорвет — как назло почти напротив комнаты Роше и Бьянки, так что Вернон был вынужден слушать весь вечер, как Иорвет играет печальную мелодию, красивую, но когда он повторил ее в двадцатый раз, темерец поймал себя на мысли о том, что можно будет грохнуть Иорвета в битве и списать на Дикую Охоту. Но вот звуки стихли, и Вернон, усевшись на постель, наконец-то снял шаперон. Под ним не было ни лысины, ни острых ушей, просто короткие черные волосы. Он уже и не помнил, почему носил его так преданно.

Иорвет вытянул ноги и оперся плечами на каменную стену. Было приятно наконец спать в кровати, он и не помнил уже, когда ночевал в помещении. Даэнис, стоя напротив него на одной ноге, расшнуровывала мягкий сапожок, плотно охватывающий щиколотку, второй такой же уже лежал на полу. Закрывающая лицо маска осталась на стуле вместе с кольчугами и одеждой.

— Поешь, тебе нужны будут силы, — ровно сказал Иорвет, вынимая изо рта трубку; белый дым стелился по постели, застывая странным густым туманом. Дан послушно засунула в рот кусок мяса, разорвав его руками, проглотила и улыбнулась, зубы сверкнули в полутьме идеальным полумесяцем.

— Я знаю еще способ, как пополнить силы.

— Не надо, — Иорвет снова затянулся. — Здесь все на одной стороне.

— Их много, — горячо возразила эльфка. — Они даже не заметят, да и с завтраком восполнят силы.

— Мне не нужно, я не устал, — Иорвет развязал закрывающий глаз алый платок и бросил его на стул, вытянул руку и коснулся пальцами горячего бедра Дан, снова упал спиной на стену. Даэнис качнулась за ним, села к нему на колени, а когда Иорвет выдохнул дым, не вынимая трубки изо рта, наклонилась и поцеловала его в щеку.