Все засмеялись. Я в шоке выхожу из класса. Они меня поддержали! Меня!

От благодарности чуть не разревелась. В лицее такого не могло быть. Там каждый тряся за свою шкурку, и никогда бы не пошли ни за меня, ни за кого – либо другого.

– Спасибо, ребята. – с благодарностью смотрю на класс, взявший меня в круг.

– Да не за что. Я, Валя. – защитница протягивает мне руку.

– Ника.

– Ты клевая. Классно ты уела училку. Нужно идти к директору.

– Ника, – обнимает меня Ксюша, – ты такая крутая. В первый день всех на уши поставила. Это… это Вау, в общем.

– Я сейчас еще в группу школы выложу, такой кипиш поднимем, мало не покажется. А, что математичка так взъелась на детдомовцев? Ведь она уже не первый раз унижает их. – Валя закончила с телефоном и подошла к нам.

– А, – махнула Ксюша рукой, – Ник ее восемнадцатилетнюю девочку поматросил и бросил. Она уже видела себя его тещей, а тут такой облом.

В кабинете директора седой дядечка, с бровями, как у Брежнев, обалдел от количества делегантов что происходит?

Валя начала свою вдохновенную обличающую речь. С каждым ее словом, брови директора, хмурились больше.

– Хорошо, я вас понял. Мария Ивановна будет лишена премии.

Он сидел в кожаном кресле, внимательно изучал снимок моего решения.

– Вероника, да вы талантливая девушка. Предлагаю вам участвовать в олимпиаде по алгебре. Нужно кому- то защищать честь школы.

– Не знаю, я должна была участвовать в лицее.

– Да, ваш бывший лицей тоже будет участвовать. Признаться он никогда не проигрывал, но сейчас у нас есть вы. И как директор школы, я не могу упустить возможность поквитаться с ними.

– Согласна.

– Хорошо, готовьтесь. – он смотрит на часы. – Через пять минут звонок, идите на следующий урок.

Новость о нашем триумфе, разнеслась по школе, как вирус. Ко мне подходили незнакомые мне люди, кто по похлопывал, кто руки жал. Мне было жутко не удобно, ведь это все Валя.

– О, ты сегодня героиня. – Сережа обнимает меня, целует в щеку. – Первый день и ты у всех на слуху. Тобой вся школа восхищается.

Ник стоит, буравит испепеляющим взглядом руку Сережи, которой он только сильнее прижимает меня к себе.

– Ник, это моя девочка. Правда она у меня молодец?

– Да, конечно.

– Ник! – на его шею вешается очередная блондинка.

Даже не удивлена. Только сердце почему – то колет. Вчера, он обнимал, целовал меня, а сейчас обнимается с другой. Что поделать, фрилавщик.

Сережа, обнимая меня за шею, повел к моему кабинету.

– Ника, я так тобой горжусь.

– Угу, ты уже говорил. Не чем гордиться. Ничего не обычного не случилось. Ты скажи, обратно мы вместе пойдем?

– Прости, но нет, карамелька. Я уже договорился с друзьями.

– Хорошо.

На обеде, к нам подсела Валя. Она такая веселая, умная, мы с ней можем подружится.

– Вероника…

– Можно, Ника.

– Хорошо, Ника, пойдем назад вместе? Я живу рядом с вашим детдомом.

– Давай. Ксюш, ты снами? – она отрывается от смартфона.

– Что?

Смеюсь, у меня подружки, тоже, все время залипали в соцсети. Доходило до смешного, писала им даже тогда, когда сидела рядом, только так их можно было вытащить из всемирной паутины.

– Я, говорила, мы с Валей вместе идем. Ты с нами?

– А, нет. Дамирчик обещал заехать. Ему батя, девятку убитую взял. Мы сразу кататься по городу поедим, ну или до сервиса, как повезет.

Мне странно, что он в таком возрасте попрошайничает у отца. Мог бы и сам заработать.

После школы идем с Валей под ручку. День выдался теплый, бабье лето в разгаре. Под ногами хрустят желтые листья, солнышко греет. В магазине, мы с Валей купили мороженное. С ней так легко общаться, что я даже не заметила, как мы подошли к детскому дому.

– Может пойдешь ко мне? Мама ватрушек напекла.

– Эх, заманчиво, но я наказана.

– За, что?

– Подрались с соседкой.

– Тебе не место среди них. Я, конечно, понимаю, что не все детдомовские плохие, но многие. Гены и воспитание дают о себе знать, и многие повторяют жизнь родителей.

– Нет, ты не права. – я уже защищаю своих. Своих? Когда они стали мне своими? Просто ощущаю, что мы принадлежим одной касте, и не важно, сколько дней я провела с ними. – Они хорошие, их жизнь заставляет рано повзрослеть. Они слишком много видели в этом мире грязи и из этого уже нельзя выйти чистенькими. Нам всем нужна семья, забота, любовь. У тебя это есть, у меня это было, а они это отчаянно ищут, как могут.

– Ты просто хорошая. Ника, – она замолкает, раздумывая спрашивать или нет, – зачем ты встречаешься с Сережей? Он плохой, поверь мне.

Мне уже не первый человек это говорит, но я ничего плохого не заметила.

– Не знаю, я правда его плохо знаю, но мне кажется, ты не права.

– Ты смотришь по виду, по нему он правда ангел. Ты в душу загляни.

– Ой, да ты философ! Хорошо, время покажет. Никогда не знаешь, наверняка, какой человек. Я со своей бывшей подругой, Виленой, с садика дружила, но только сейчас поняла, что она из себя представляет, когда у меня появились трудности, ее репутация оказалась важнее нашей дружбы. Поэтому я и была поражена, что вы меня поддержали, хотя совсем не знали. Спасибо тебе. Ты чудесный человек. Мне особенно нужно было участие.

– Да, ладно тебе. Я не могла поступить по – другому. Ну, если ты ко мне не пойдешь, тогда, пока. Меня дома заждались.

– Пока, до завтра.

Спешу в свой новый дом, отбывать наказание. Прохожу мимо деревьев, не смотрю на дорогу.

– Попалась, шоколадка. – Ник появился из – за дерева и обнял меня, сзади, за талию.

– Пусти. – пытаюсь убрать его руки. – Ты, что творишь?

– Хочу поздравить героиню нашей школы.

Меня окутывает ароматом его парфюма. Целует в щеку.

– Ник! Я с Сережей, если ты еще не понял.

– Что – то ты вчера не особо сопротивлялась.

– Я не ожидала, что ты полезешь целоваться.

Его руки на моей талии, будят во мне неизвестные желания. Это все, не правильно. Чувствую себя предательницей, по отношению к Сереже.

– Отпусти, мне не нужны твои свободные отношения. Вчера, мне кажется, я тебе ясно дала понять, что меня это не интересует.

– Хорошо, шоколадка, как скажешь. – поворачиваюсь к нему лицом. – Но знай, Сережа не тот, кем кажется.

– Все это говорят, но не объясняет почему. Я устала от этих загадок.

– Я не буду тем, кто тебе расскажет, почему. Если Серж захочет, он сам во всем признается.

Он берет мою руку, нежно поглаживает по ней. Как такое простое прикосновение вызывает во мне табун мурашек? Еще немого и я потеряю голову. Вырываю руку и бегу со всех ног. Бегу от искушения, от моего личного дьявола – искусителя.

Меня всю лихорадит, рука до сих пор горит, а сердце стучало где – то в ушах. Ник вызвал во мне совсем незнакомое чувство.

Почему Сережины прикосновения так на меня не влияют? Это все не важно! Нику него мне предложить. Эта его идеология, фрилавщика, меня совсем не интересовала. Я никогда не смогу делит своего парня еще с кем – то. Он должен быть только мой. Я собственница.

– Вероника, – в комнату заходит Марина Николаевна, – ты пришла. – озвучила она очевидную вещь. – Готова отбывать наказание?

– Да.

– Не забывай, вы еще на ужине дежурите.

– Хорошо. Марина Николаевна, а как же мои кружки? Я хожу на балет и в художку.

– Что ты предлагаешь?

– Может сократите мне наказание, ограничиться карцером сегодня и дежурством?

– Хорошо я подумаю. Звонил директор твоей школы, очень тебя хвалил. Ты оказывается математик. – не стала с ней спорить. Математиком я оказалась вынужденно, не хотелось ударять в грязь лицом, перед своими надменными одноклассниками, для которых троечники, не люди.

– Тебя на олимпиаду выдвинули?

– Да, я не хотела, но директор очень настаивал.

– Молодец, думаю, из – за этого я могу пойти на уступки.