У дверей моей комнаты он целует меня, но в этот раз я чувствую, что далека от него, и его поцелуи меня не привлекают так, как раньше. Как говориться, ложки нашлись, а осадок остался.

– Ты с Сережей мутишь? – Оля сидит на кровати, ноги и руки скрещены, взгляд обещает скорую расправу.

– Я не знаю. Мы просто в кино сходили.

– Ты только появилась, и свела с ума самых крутых парней. Ты совсем не ангелочек, хоть многие так думают. Под этой шкуркой невинной овечки живет шакал.

– Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Я никогда не претендовала на роль ангела. Не знаю, почему ты так подумала.

– Не я, наши парни. Они так считают. Я сразу увидел твою сущность. Когда они наиграются, ты будешь самой последней швалью, на которую уже никто не посмотрит.

– Я не собираюсь выслушивать весь твой бред. Обратись к мозгоправу. Кстати, он здесь есть.

Она резко вскакивает, подходит слишком близко ко мне. От ее сладковатого парфюма начинает подташнивать.

– Дрянь, ты нарываешься! Я обещаю тебе жизнь здесь покажется адом. – сжигает меня глазами полными призрения.

Выдерживаю полный ненависти и только улыбаюсь.

– Тебе правда стоит обратиться к вручу, нервишки шалят.

– Ты думаешь, что Серж хороший? Да у него демонов больше, чем у нас всех вместе взятых. И он ненавидит таких, как ты. Ты ему нужна, чтоб Нику насолить.

Я задумалась над словами Оли. Когда мы столкнулись на крыльце с Ником, у меня тоже появились такие мысли.

– Ты ведь это заметила.

– Оля, я не хочу ни с кем сориться. Мне тут еще год жить.

– Ты уже настроила всех против себя.

***

В душевой я одна. Под горячими струями пытаюсь расслабиться. Первый день выдался слишком насыщенным.

Выйдя из душа, обнаружила сюрприз: вещей не было. Черт! Гребанная Оля, вышла на тропу войны. Совсем одурела от ревности. Ладно хоть полотенце оставила. Да, что за фигня! Полотенце еще короткое ели прикрывает попу.

Осторожно высовываю голову из душевой вроде нет никого.

Моя комната находится в конце коридора. Придерживая полотенце, выхожу. Фух, вздыхаю пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Только бы никто не попался на дороге, мне как новенькой такого позора не нужно.

По закону подлости выходит Ник. Нет, сегодня явно не мой день.

На нем черная футболка, обтягивающая мускулы, джоггеры, кроссовки adidas.

У нас в лицее не было таких крутых парней, а Ник, не смотря на юный возраст, уже был хищником. Ни у одной девушки не было шанса противостоять его магнетизму, обаянию.

– О, шоколадка, вижу ты меня ждала. – он прижал меня к стене. Я так нервничала, что меня бил озноб. Я почти голая, маленькое полотенце не в счет. Черт! Я убью эту дрянь, Олю!

Опускаю глаза, нервно сжимаю края полотенце, чтобы оно не упало.

– Одежду украли, пока я мылась. – зачем – то оправдываюсь.

– Классика. Узнаю стиль наших девчонок. Пошли. – тянет назад в ванную комнату.

– Зачем? – пропищала не своим голосом, когда Ник захлопнул за мной дверь. Воздух в душевой наэлектризовался. Здесь жарко, а меня бросало в холод.

– Ты думала на этом все кончится? Нет, тебя по любому ждут с камерами. – начинает снимать футболку.

Жадно смотрю на перекатывающие мышцы. Он по пояс голый, а я, краснея, стою любуюсь, не в силах оторвать взгляд.

– Что ты делаешь? Сразу говорю, чтобы ты ничего себе ненапридумывал, я с тобой спать не буду! – скрещиваю руки на груди.

– А жаль! – держи, протягивает мне футболку. – Может передумаешь? – проводит по шее рукой. – У тебя такая красивая длинная шея, ты такая худенькая, тебе бы балетом заниматься.

– Я и занимаюсь.

– Ты же вроде художница? Тебе уже рассказали? – кивает.

– У нас быстро расходятся слухи.

– Да, и в художку хожу. – еще и крестиком вышивать могу, и на машинке тоже.

Напяливаю на себя футболку Ника, она доходит мне до середины бедра.

– Так лучше, спасибо тебе. – искренне улыбаюсь. Не так страшен Ник, как его тут малюют. Поспешила с выводами…

– Спасибо много, а вот поцелуй в самый раз.

Я от удивления раскрыла рот, обдумывая, что – то язвительное.

Он проводит тыльной стороной руки по щеке, как – то сразу кислорода стало мало. Касается губами моих губ. Или это меня двести двадцать ударило, иначе почему меня так трясет?

Блин, этот поцелуй лучше, чем с Сережей!

Вам, когда – нибудь казалось, что от одного поцелуя вы меняетесь и он тоже, мир делиться на до и после? Со мной это случилось.

Но это все глупости. Мне туту все твердят, что он за свободные отношения. Я ему нужна для галочки, из – за спортивного интереса.

Отталкиваю его. Я нашла в себе силы это сделать. Влепляю ему пощечину.

– Да ты горячая крошка. Скажи, тебе понравилось?

– Нет!

– Врушка. Что тогда отвечала?

– Мне не нравиться мысль скольких девушек ты перебрал. И твоя идеология про фрилав, тоже не нравиться.

– А, что тебя не устраивает. Это просто свобода. Представь, никаких завтра, есть только здесь и сейчас. Зачем думать о завтрашнем дне. Главное то, что происходит в данный момент, а сейчас я тебя целовал, и тебе понравилось.

У меня нет цели завоевывать, подчинять, ограничивать в свободе другого человека, этого хочу и от своих партнерш.

– А ничего, что у тебя их одновременно много. Я помню в кино было две.

– Много, не значит однообразно.

– И у тебя не может быть постоянной одной девушки?

– Может, но пока мне это быстро наскучивало. Ну, что, детка, готова согласиться на это? Поверь, я могу делится с тобой с Сержем.

– Фу, это гадко. Кто на это согласиться?

– Все, еще не одна не отказывала.

– Значит, я буду первой. Прости, но это все не для меня. Спасибо за футболку. Потом верну.

– Можешь оставить себе. – кричит мне в спину, пока я убегаю от него, или от себя.

Захожу в комнату.

– О, наш ангелочек! Оля довольно расплывается в улыбке. – А, что в чужой футболке? Ангел стал павшим?

Я закипаю от гнева, это все – таки она. Из – за нее, я, разгуливая в чем мать родила и попадаю в загребущие руки всяких фрилавщиков.

– Это все – таки ты сперла мои вещи?

– Я, признаю. Только я думала ты придешь в полотенце, хотела видюшку снять. Эх, не быть тебе звездой ютуба.

Блин, так хотелось стереть ухмылочку с ее лица, рыжая стерва.

– Пусть все видят какая ты на самом деле. Я просто открываю глаза Сержу.

– Да пошла ты!

– Ты у меня сейчас пойдешь! – подбегает, хватает за волосы.

– Не трогай меня. – убираю ее руки вместе с клочком моих волос.

Бьет меня по лицу. Меня никогда никто не трогал. Бью в ответ. Сильно приложила, она упала на колени. А в меня, как – будто вселился другой человек.

Сажусь ей на колени, держу руки, и бью по щекам.

– Я тебя научу, что на каждую силу найдется другая.

– Сука! – пищит. – Тебе конец!

– Эй. Девочки вы чего?

Ксюша оттаскивает меня от нее. Ника, успокойся.

Натали в это время держит Олю.

– Стерва! Я тебя прикончу, обещаю! – пытается вырваться из рук Натали. – Иди сюда еще получишь, дрянь.

– Так, что здесь происходит? – в комнате появляется Марина Николаевна.

– Ничего. – успокаиваюсь я. – Ксюша, отпусти. Повздорили немного.

– Понятно, завтра, после школы карцер. – тычет указательным пальцем в нас по очереди.

– Марина Николаевна, мне за что? Эта чокнутая сама на меня напала.

– Еще слово будет два дня карцера.

– Мы же поубиваем друг друга. – не унимается соседка.

– Будешь руки распускать не видать тебе вещей на осень. Будешь в старых ходить. И с завтрашнего дня вы дежурные по столовой.

– Что? – побагровела Оля. – Черт! Черт! Марина Николаевна, дежурят только лохи. Я не могу!

– Нечего было размахивать руками.

– Я ничего не сделала! Это все эта новенькая.

– Ой, Оль, прекрати. Я должна поставить вас на место.

– На какое место? Загнать меня под плинтус? Да все наши крутые парни уржутся. Я, никогда, не дежурила. Мариночка Николаевна, – решила сменить тактику, – мы вас так любим, пожалуйста, только не дежурство.