Антонина и сама простудилась, но денег на лекарства не было, вот и переносила болезнь кое-как на ногах. Она полезла в карман куртки за упаковкой платочков, а вместе с ней выскочил черно-белый лакированный прямоугольник. Девушка наклонилась и подняла визитку. Она уставилась на кусочек картона, как на диковинное украшение, не веря своим глазам, что такое бывает. Только сквозь визитную карточку, она видела глаза москвича. Его прямой и наглый взгляд бледно голубых глаз, будто остужал все порывы, но как только он улыбался, холод таял, как при оттепели.

Аккуратно подстриженные светлые волосы были слегка взъерошены. Подбородок гладко выбрит. Даже светлые брови были как-то уж особо послушно уложены волосок к волоску. Упрямые тонкие губы, сжимаясь в полоску, выдавали в хозяине пренебрежение к окружающим. Красивый мужчина. Высокий и худощавый, в модной куртке и стильных, явно дорогущих ботинках, таким он запомнился Антонине с их прошлой, единственной встречи.

«Скоро он приедет, – подумала девушка. – Что если встретиться с ним и поговорить по-хорошему? Может он не такой уж и плохой? А вдруг поможет?»

– Тонь, ты чего засела здесь? – спросила вошедшая напарница. – Давай, иди в зал, открываемся.

– Иду – откликнулась Тоня.

Она наспех набила сообщение и отправила, пока не передумала, а после приступила к работе.

Ответ пришел через три часа, такой же самоуверенный, как и сам отправитель.

Сообщение гласило: «Я знал. Приеду, позвоню».

Тоня, получив ответ, вроде и обрадовалась, и в то же время испугалась. Грела мысль, что скоро ее мучениям придет конец, жизнь изменится, и заживут они с мамой, как принцессы. Почему он не женится на ком-то из своего круга, девушку не тревожило, настолько ее измучили постоянные проблемы, которые приходилось решать в одиночку, что остальное уже не заботило.

– Ну вот, вроде все мы обсудили с тобой, – заключил Матвей.

– А мама?

– Что мама?

– Маму можно увезти с нами?

– Она останется здесь. Оставишь ей денег и наймешь помощницу или сиделку.

– Я не могу ее бросить, – возразила Тоня.

– Слушай, я тебе все объяснил, ты поняла и приняла.

– Да. Я согласна, что у нас не будет близости, что я не буду влезать в твою жизнь, а буду жить своей, в твоем доме. Но скажи, чем помешает моя мама?

– Я повторяю еще раз, – начал злиться мужчина, – ты едешь со мной, живешь в роскоши, и становишься невидимкой. Ты своего рода, выходишь замуж за деньги, а я женюсь на тени. Твоей матери места в моем доме нет. Обеспечить сможешь ее и здесь. Выбирай. Мне некогда торговаться с тобой.

– Я согласна, – обреченно вздохнула девушка.

– Отлично. Я уезжаю завтра вечером, часов в девять. Будь готова к этому времени. Адрес пришли в сообщении, и я заеду за тобой. А теперь давай, иди домой. Мне пора.

– До завтра, – растерянно пробормотала Тоня.

Не таким она себе представляла день, когда согласится выйти замуж.

«Это ради благого дела, – успокаивала она себя, – ради мамочки. Я ей деньгами помогу. Сама в люди выбьюсь».

Тоня вышла из машины нареченного и медленно побрела домой. Погода стояла чудесная, кружил медленный, пушистый снежок, укрывая грязные тротуары белым кружевным покрывалом. Слегка морозило. Каждая веточка, каждый кустик, поскорее спешили примерить белоснежные наряды. Снег искрился и освежал не только улицу, но и души прохожих. Темное небо не сияло алмазами звезд, зато мелкие кристаллики отражались на снегу в рассеянном свете уличных фонарей. Под ногами девушка увидела свою тень.

«Вот точно так я буду и для него, безмолвная тень, но я не имею права передумать, – подумала Антонина».

Она подошла к двери и остановилась в нерешительности, ведь дома ей предстоял серьезный разговор с матерью. Как-то все нужно объяснить, донести до сознания и понимания родительницы. Найти слова утешения. И главное, заручиться поддержкой.

На удивление, мама спокойно восприняла новость. Она одобрила сделку, которую ее дочь заключила с богачом. Женщина желала ей счастья, и раз сама не смогла обеспечить свое дитя всем необходимым, значит, нужно не мешать устраивать ей свою жизнь.

Утром Тоня сходила в магазин и сообщила, что увольняется. Много ей пришлось услышать в свой адрес не лестных и гадких высказываний от начальницы, но девушка привыкла быть грушей для битья. Да и в какой-то мере она не была права, а виновата. Не предупредив заранее, она подставила напарницу, которой одной придется отдуваться за двоих. Но Тоне было уже все равно, на всех и вся. Она спешила домой, и даже не попрощалась с парикмахером Дашей, которая как добрая фея, изменив ей прическу, перевернула заодно и жизнь.

И теперь Антонина спешила в светлое будущее, сжигая за собой все мосты. Она считала, что все ее проблемы решатся сами собой уже совсем скоро. Да, эти решатся, но начнутся другие, коварные и изощренные, с уже совсем другим смыслом.

Собрав немного вещей в пакет, девушка переделала привычные домашние дела и присев рядом с матерью, всплакнула.

В назначенный час они прощались у дверей.

– Мамочка, не переживай, все будет хорошо. Звони в любое время, не бойся. Деньги я тебе буду пересылать регулярно. А ты не забывай принимать все лекарства по расписанию.

– Хорошо доченька, я поняла. Я все помню. А что с той собакой, с улицы? Ты же так её полюбила. Будет ли её ещё кто кормить, кроме тебя?

– Ой, я же забыла тебе рассказать. Я вызывала бригаду, его увезли в гостиницу. Оплачено на три месяца пока, а потом буду перечислять.

– Вот как, и у животных есть отели?

– А как же, мама, сейчас много чего есть, были бы деньги, – произнесла Тоня. – В такое непростое для человечества время, важную роль играют только шуршащие бумажки.

– Да, доченька, ты права. Без них никуда.

Распрощавшись, Тоня вышла из квартиры в неизвестность, а мама захлопнула дверь за ее спиной и заперла замок.

Так отгородилось прошлое, от будущего.

Усевшись на сиденье, Тоня взглянула на мужа, он посмотрел на нее, подмигнул, и вырулил со двора.

– Ну вот, жена, здесь ты теперь будешь жить.

Разочарованная Антонина была готова разреветься в голос. Нет, не от увиденного жилища. С этим-то как раз все было в порядке.

Дом, в один этаж, был выложен новомодным, кремовым кирпичом. С одной стороны к нему прилегал большой гараж, на три машины, а с другой, большая терраса, состоящая полностью из стекла, начиная со стен и заканчивая крышей. С улицы было видно, как там много цветов и зелени. Высокие кустистые деревца и кустарники с розовыми цветами, мелкие разноцветные головки выглядывали из кашпо, подвешенные к крюкам, свисающим с металлического корпуса под стеклянным потолком.

Кресло – качалка с накинутым поверх клетчатым пледом, стоявшая в центре, и даже не одна, так и манила в свои раскачивающиеся глубины присесть с книгой, или просто помечтать в окружении вечнозеленых комнатных растений. Своего рода зимний сад освещался мягким светом от мелких огонёчков, бегущих по стеклянным стенам. Антонина пока не могла осмыслить, что это за чудо современной технологии, но ей понравилась эта беседочка.

Снаружи, по периметру всего дома, были развешены гирлянды. Мигая, они создавали сказочную картину. Будто стоишь на пороге волшебного замка, переступив который, окажешься в чудесной стране, где приветливо протянет руку принц и уведет в чудесное завтра.

Окна в доме смотрелись очень эффектно, потому что были нестандартно большими, только пока наглухо закрыты жалюзи. Будто обитатели отгородились от всего мира, чтобы побыть наедине со своими мыслями и ощущениями, переживаниями, а быть может, большой радостью. За домом разросся небольшой садик, состоящий из спящих яблонь, и бодрствующих елей, и сосен.

Воздух освежал и слегка пьянил. А может голова кружилась от переживаний. Все перемешалось, и звуки, и тишина. Новоиспеченная супруга смотрел по сторонам, но не могла понять, что же произошло с ней на самом деле. Такая красота кругом, даже дух захватывает, живи счастливо, пока появилась такая возможность. Хватай удачу за хвост и держи. Но не радовало это все, не восхищало.