— Если мы не будем этим заниматься, кто же еще защитит людей от всяких монстров? — небрежно произнесла Мэйбл.

— Вроде русалок, в которых верит мой чиканутый братец? — Розали серебристо рассмеялась.

Они вошли в погруженный в полумрак холл, и Розали кивнула направо.

— Подождите там, в гостиной. Я сейчас позову бабушку.

Она стремительно взлетела по лестнице, ведущей на второй этаж, оглушительно крича:

— Бабуля, твои шарлатаны приехали! Готовь деньги!

Диппер застыл, таращась ей в след и безуспешно пытаясь выкинуть из головы образ едва прикрытых трусиками упругих ягодиц, пока Мэйбл не хлопнула его по спине.

— Я же говорила — будут завлекательные русалки. Уж сейчас-то не облажайся, хотя бы телефон возьми.

— Сначала надо разобраться с делом, — пробухтел Диппер, направляясь в гостиную.

— Сначала надо разобраться с делом, — передразнила его Мэйбл, коверкая слова.

Гостиная была перегружена мебелью и разными антикварными безделушками, вроде стоящего на камине чучела орла или маленького пуфика с львиными ногами, о который Диппер споткнулся при входе.

У незажженного мраморного камина в одном из глубоких кресел, явно заставших еще гражданскую войну, читал газету грузный мужчина. В нем угадывались семейные черты, которые Диппер уже успел подметить в Аделаиде и Розали: длинный тонкий нос, чуть загнутый к низу, маленький рот и тяжелые веки. Услышав шаги близнецов, мужчина поднял голову и окинул их откровенно враждебным взглядом.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Диппер.

— Вряд ли его можно назвать добрым, — протянул мужчина.

Он аккуратно сложил газету и, встав, демонстративным жестом положил руку в карман легкого светлого пиджака.

— Я дам вам сто баксов, если вы немедленно уедете и прекратите тешить мою мать глупыми иллюзиями.

Видимо, он и был отцом Розали, отметил про себя Диппер. Интересно, почему он так хотел выставить экзорцистов? Только ли потому, что опасался, как бы они не обчистили семейный бюджет или?..

Дипперу стало неприятно от того, что их с Мэйбл воспринимают как простых шарлатанов. Но с другой стороны, чего еще ожидать? Раньше им просто везло: клиенты приходили к ним, уже столкнувшись со сверхъестественным. Или сами принадлежали к мистическому миру.

— Ух ты, сто баксов, большие деньги, — с нарочитым изумлением протянула Мэйбл и прижала руки к щекам. — Мы в жизни таких деньжищ не видели. Верно, бро?

Диппер предпочел обойтись без сарказма, просто сухо сказал:

— Нас наняла миссис Аделаида и только ей решать, когда мы уйдем.

И добавил, сделав красноречивую паузу, намекающую, что заслуживающим уважения человеком он мистера Сто Баксов вовсе не считает:

— Сэр.

Мужчина скрестил руки на груди.

— Надо же, какие мы принципиальные… Но полиция быстро вышвырнет вас отсюда.

— Напугал ежа голой жопой, — парировала Мэйбл прежде, чем Диппер успел ее остановить.

Хотя она весьма емко и конкретно выразила то, что Диппер бы пояснял гораздо более пространно. А он собирался сказать, что они с Мэйбл никаких законов не нарушали, и агентство у них зарегистрировано официально, так что полиция не имеет права их вышвыривать.

Но грубость Мэйбл, как ни странно, оказалась полезной. Мистер Сто Баксов от такой наглости впал в ступор аж на несколько минут, а когда он снова собрался заговорить, в гостиную вошла Аделаида.

— Прекращай, Джеймс, — властно велела она.

— Это ты прекращай, мама, — раздраженно бросил Джеймс. — Тратишь деньги на каких-то проходимцев…

— Я плачу им из своего кармана, так что тебе не о чем волноваться, — ровно проговорила Аделаида.

Их с Джеймсом взгляды скрестились, казалось, между ними в воздухе вот-вот начнут искриться молнии, как в каком-нибудь мультике — настолько сильно было напряжение. О близнецах они как будто забыли, те переглянулись, и Мэйбл принялась корчить рожи, изображая каждого из Уилфордширов по очереди. Диппер предупреждающе показал ей кулак, старательно вслушиваясь в спор матери и сына.

— Какие-то шарлатаны уж точно не помогут тебе доказать, что Ричард вменяемый, — процедил Джеймс. — Очевидно, что у него не все в порядке с головой, и он не может наследовать.

— Многие люди ведут себя эксцентрично, но это не делает их сумасшедшими. — Аделаида философски пожала плечами. — Вон Розали уже за двадцать, а она все еще скачет по лестницам и кричит, как пятилетний ребенок. Чем не признак сумасшествия?

— Между прочим, она тоже твоя внучка, — сумрачно обронил Джеймс. — Но ты все время только и делала, что тряслась над своим Ричардом.

— Достаточно.

Аделаида, похоже, вспомнила, что их семейные разборки слушают посторонние уши.

— Мистер Пайнс, мисс Пайнс, пойдемте, я познакомлю вас с Ричардом. — И она кивком головы велела близнецам следовать за собой.

Они двинулись за царственно вышагивающей Аделаидой вверх по лестнице.

— Не хотите нам ничего рассказать? — спросил Диппер, нагоняя ее.

Аделаида только удивленно вскинула густые брови. Диппер мысленно вздохнул: старая история. И почему все богатые такие скрытные? Как будто они с Мэйбл не экзорцисты, а ушлые журналюги, в самом деле!

— Чем больше у нас будет информации, тем лучше мы справимся со своей задачей, — терпеливо проговорил он. — Насколько я понял, в семье имеются некие трения по поводу завещания.

Видимо, поняв, что Диппер уже услышал достаточно, Аделаида решила раскрыть карты и с неохотой проговорила:

— Этот дом, а также большинство другой собственности нашей семьи принадлежали моему супругу. Он завещал все любимому внуку, Ричарду. Естественно Джеймс, оставшийся ни с чем, весьма недоволен. Если Ричарда признают невменяемым, то в силу моего преклонного возраста, Джеймс может попытаться добиться над ним опеки.

«И наверняка приберет к рукам все наследство», — мысленно добавил Диппер.

— А Розали? — продолжил допытываться он. — Ей ведь тоже ничего не досталось.

— Конечно, она не особо довольна, — согласилась Аделаида. — И предваряя ваш следующий вопрос, скажу: я хочу, чтобы Ричард получил наследство. Это моя цель. И для этого я вас наняла.

Поколебавшись, Диппер все же спросил:

— Прошу прощения, но наши усилия будут напрасны, если у Ричарда действительно серьезные проблемы…

— У него есть определенные проблемы, он посещает психиатра, но к этому же врачу ходит и Розали, а когда-то ходил Джеймс. Мистер Фицпатрик наш семейный доктор.

Аделаида сокрушенно покачала головой.

— Молодое поколение такое слабое. Чуть что — сразу нервный срыв и депрессия… В общем, по словам врача у Ричарда нет серьезных психических отклонений, из-за которых его можно было бы признать невменяемым. Нужно только решить проблему с фиксацией на русалках, разрушить этот миф, препятствующий выздоровлению.

История начинала дурно попахивать. Дипперу не слишком-то хотелось влезать в возню за наследство. Он уже решил, что если они с Мэйбл не найдут никаких русалок, то свалят как можно быстрее от греха подальше.

На втором этаже они остановились возле одной из выходящих в длинный коридор дверей. Аделаида постучала и, когда раздалось слабое «Входите!», толкнула дверь.

Комната была небольшой и казалась еще меньше из-за стоящего у одной из стен громоздкого шкафа с книгами. Здесь гораздо сильнее, чем в других частях дома, слышался шум моря. Похоже, единственное окно как раз выходило на обрыв, под которым бушевали волны. Именно у окна сидел Ричард. Подтянув ноги на стул, он внимательно вглядывался в морскую даль, и даже не обернулся, когда Аделаида заговорила.

— Ричард, познакомься, это Диппер и Мэйбл Пайнс, специалисты по нечисти, о которых я тебе рассказывала, — отрекомендовала близнецов она.

Повисла неловкая пауза. Ричард молча пялился в окно, Диппер переминался с ноги на ногу, Мэйбл уже открыла рот, наверняка собираясь выпалить что-нибудь вроде «Салют!», но тут Аделаида с нажимом произнесла:

— Поздоровайся.

Двигаясь вяло, точно после долгого пребывания на жаре, Ричард повернулся к ним. При взгляде на него Дипперу вспомнилось определение из книг «томный юноша». Ричард оказался худощавым, даже изящным, с тонкими чертами лица и бледной кожей, через которую почти просвечивали синие жилки. Черные волосы до плеч только подчеркивали белизну кожи. У него были странные глаза, светло-голубые, будто бы матовые. Как у фарфоровой куклы.