Так провожало командование 2-й танковой армии конструктора.

А танки-тральщики командование 2-й танковой армии использовало в боях на Курском выступе в июле 1943 года. Здесь была проведена проверка их действий и с тяжелыми танками КВ-1. Эти танки были грозой для противника. Они смело вступали в единоборство с его артиллерией и неизменно выходили победителями. Но они не могли выдержать коварства противотанковых мин. Маленькая мина выводила из строя мощную машину. Навесные секции трала превращали ее в сухопутную крепость.

…В Москве на приеме у генерал-полковника М. П. Воробьева состоялся такой разговор:

— Что же вы, товарищ Мугалев, такой энтузиаст наземных тральщиков, занялись в армии Родина не своим делом? Меня буквально атаковали и командующий, и член Военного совета, настаивая на том, чтобы вас оставили там. А ваше дело заниматься тралами. Чтобы вам было легче решать технические и оперативно-тактические вопросы, связанные с тральщиками, а также вести подготовку специалистов по тралам, мы выделили группу офицеров. С ними и планируйте всю дальнейшую работу, имея в виду, что с каждым месяцем объем ее будет нарастать.

В распоряжение Мугалева по его выбору из запасного офицерского полка выделили 15 человек. Вскоре они были подготовлены как специалисты по боевому применению наземных тральщиков и практическому обучению войск.

…В апреле 1943 года группа тральщиков прибыла на Северо-Кавказский фронт.

Командующий бронетанковыми и механизированными войсками фронта полковник А. К. Ярков принял Мугалева и его заместителя военинженера М. Ф. Кондратенко с воодушевлением:

— Много наслышаны о ваших тралах, да заполучить их было трудно. Ну а теперь используем их сполна. Шестнадцать тральщиков — это же сила! Они должны помочь нам при преодолении танками минных полей, широко применяемых здесь противником. Перспектива у него — быть сброшенным в море. Поэтому по мере отхода к побережью плотность его минных заграждений будет возрастать.

В ближнем тылу группа Мугалева развернула работы по оснащению танков крепежными деталями для тралов и обучению экипажей тральщиков.

Когда 29 апреля в 7 часов 40 минут после артиллерийской и авиационной подготовки главные силы северной и южной ударных групп 56-й армии под командованием генерал-лейтенанта А. А. Гречко перешли в наступление, в прорыв ввели два тральщика. 4 мая войска армии освободили станицу Крымскую, и оба тральщика в боях действовали успешно.

В последующем, продолжая вести бои на отдельных участках за улучшение своего тактического положения, части армии почти вплотную подошли к Голубой линии — последней и самой сильной оборонительной полосе вражеских войск на Кубани. Войска готовились к новой наступательной операции. Главный удар, приказом командующего фронтом, наносился силами 56-й и 37-й армий. Направление этих ударов проходило между селениями Киевское и Молдаванское. Здесь и решили использовать тральщики.

Что же представляла собой эта линия прорыва?

В станице Киевской сосредоточились главные узлы обороны первой позиции противника. В станице Молдаванской проходил мощный узел обороны второй позиции.

Передний край линии прорыва «прикрывался густой сетью проволочных заграждений, завалов и минных полей общей глубиной до 500 м. Плотность минных полей на отдельных участках достигала 2500 мин на 1 км фронта. Особая плотность минных полей создавалась на танкодоступных направлениях. Кроме того, для борьбы с танками в каждом сооружении имелся запас противотанковых мин. Для защиты от пехоты в большом количестве были установлены мины-сюрпризы натяжного действия»[6].

Наступление войск 56-й и 37-й армий началось утром 26 мая мощной артиллерийской и авиационной подготовкой. Все 16 тральщиков пошли на преодоление заминированных зон.

При атаке переднего края противника на подступах к Молдаванскому тральщики, попав на первые мины, в двух случаях взорвали целиком большие заминированные участки, открыв широкие ворота для танков и пехоты. Участки были заминированы минами типа ТМ-35 в металлической оболочке. Такой случай за все время применения тралов Мугалев наблюдал впервые.

Тральщики и линейные танки вклинились в оборону противника в направлении Киевского. В середине дня отдельные танки ворвались в станицу, но, не поддержанные пехотой, отошли обратно.

Здесь же произошло и непредвиденное. Один из тральщиков, вырвавшийся к окраине станицы, оказался без прикрытия линейными танками. Ему была дана команда возвратиться назад. Командир танка-тральщика, подчиняясь приказу, развернулся и пошел в сторону своего переднего края, но в полосе ничейной территории его настиг снаряд немецкой пушки. Танк с тралом был подбит. Трое суток за него шел огневой бой. Обе стороны вели пулеметный и минометный огонь, не допуская никого к аварийному тральщику. Когда же на четвертые сутки группе наших танков удалось прорваться к поврежденной машине, трала у танка не оказалось.

Это было ЧП.

О случившемся стало известно в Москве и доложено Верховному главнокомандующему. И. В. Сталин был крайне недоволен потерей образца новой боевой техники. Он потребовал объяснения, пожелал лично посмотреть на тральщик.

Через несколько дней во двор Кремля доставили танк с тралом. И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов и другие члены Государственного Комитета Обороны осмотрели тральщик.

— Сколько он весит? — поинтересовался Верховный главнокомандующий.

— Пять тонн, — ответили ему.

Тогда Сталин заметил:

— Стадо поросят, гонимое впереди себя немецкими танками, неплохо справилось с разминированием минных полей на левом фланге линии Мажино при вторжении немцев во Францию. Не пойму, зачем такой вес тральщику — пять тонн, зачем металла столько тратим?..

Кто-то из присутствующих специалистов дал пояснение. Оно, кажется, удовлетворило И. В. Сталина[7].

Вскоре наши войска освободили Таманский полуостров. На окраине одного из населенных пунктов был обнаружен трал, разобранный и упакованный в ящики для отправки в Германию.

…К лету 1943 года Красная Армия окончательно захватила инициативу в свои руки. А немецко-фашистское верховное командование стремилось любой ценой вернуть утраченные возможности и изменить ход событий в свою пользу. Но то, что наступил наконец поворот в исходе войны, ни у кого уже не вызывало сомнения. И Мугалев думал, что впредь теперь будут развертываться наступательные операции и тральщики очень и очень понадобятся. Они, как впоследствии напишет об этом Н. Н. Воронов, «сберегли бы жизнь многим саперам, которым со смертельным риском приходилось вручную обезвреживать минные поля противника. Кроме того, работа саперов сразу выдавала противнику наши участки прорыва. Предложение изобретателя обеспечивало внезапность прорыва вражеских заграждений»[8].

На многих участках фронта, где действовали тральщики, подготовка их экипажей, организация и предварительное проведение методических показов прорыва полос минных заграждений и отработка вопросов взаимодействия с линейными танками, самоходно-артиллерийскими установками и подразделениями саперов, а затем и само боевое применение нового вида оружия осуществлялись под руководством конструктора и по разработанным им тактическим схемам.

Таким образом, был накоплен достаточный опыт по организации и боевому применению тральщиков, и конструктор решил обратиться к генерал-полковнику Я. Н. Федоренко — командующему бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии — с предложением создать новый вид войскового формирования — бригаду наземных танковых тральщиков и придавать ее фронтам для действий на главных направлениях прорыва долговременных оборонительных полос противника.

Главное автобронетанковое управление Красной Армии размещалось в доме Наркомата обороны, что у Красной площади. Какой уже раз входил сюда Мугалев с этой светлой площади, охваченный волнением в ожидании решения, которое примет начальство.