Рыжий как-то странно передернул узкими плечами, поставил винную бутылку на край стола и брезгливо поморщился:

— Дети… ненавижу детей.

— Обработка информации, — несколько удивленно отозвался Орс. — Разве кто-то из нас является ребенком?

Ретар кивнул на хозяина пустыни.

— Этот вот, — припечатал юношу он. — Чем не ребенок? Его разве попросили о чем-то предосудительном? Его разве попросили о чем-то, что его оскорбило? Нет, он сам признал — господину привратнику было больно. Было, черт возьми, больно! Должно быть, поэтому вот этот маленький дурак добавил к этой боли еще и острое сожаление, и обиду, и разочарование? Я спрашиваю — поэтому? Он решил, что будет лучше, если привратник навсегда покинет пустыню и затеряется где-нибудь еще, где никто ему не рад, где ему ни за что не найти приюта. Он решил, что будет лучше, если привратник обойдет все чертовы континенты и острова — авось память об этом вот маленьком дураке выветрится из его головы… А господин привратник, в свою очередь, заключил, что было бы лучше, если бы он дальше мучился, если бы люди дальше ползали по его хребту, как блохи или вши, если бы язвы раздирали его плоть на куски — ведь, приняв мучение, благословив мучение, он остался бы в пустыне, его бы не выгнали, и хватило бы расстояния вытянутой руки, чтобы коснуться вот этого маленького…

— Хватит! — юноша вскочил и прикинул, не ударить ли рыжего столешницей по веснушкам — но серый драконыш поднялся, вздыбил чешую и принялся деловито, заученно шипеть. Он явно хотел не столько защитить Ретара, сколько показать его противнику, что атаковать бесполезно.

— Обработка информации, — уныло сообщил Орс. — Кит, прошу тебя — сядь. В Некро Энтарисе драки запрещены. Ретар, — он поглядел на рыжего с укоризной, — перестань доводить моего гостя до слез. Если он заплачет еще хотя бы один раз, я буду вынужден сопроводить тебя к выходу.

Рыжий хлебнул вина и притворился, что ни черта не услышал.

Хозяин пустыни судорожно сглотнул, извинился и торопливо покинул гостевой зал. Мягко закрылась несуразная стальная дверь, мигнула, оповещая об активации системы замков, светодиодная панель в потолке.

— Разве так, — начал симбионт, — мы сумеем что-нибудь изменить?

— Не волнуйся, приятель. — Ретара перекосило такой кошмарной улыбкой, что дрожь сотрясла не только самого Орса, но и все его механизмы, причем из левой глазницы едва не выпала камера. — Мы уже изменили!

========== 8. Линия от виска ==========

Господин Кагарад был человеком тихим и ненавязчивым. Командовать «Asphodelus-ом» на правах старшего офицера он отказался — и согласился подчиняться приказам Талера, если таковые поступят.

Джек наблюдал за ним, как за своей возлюбленной — гордо и пылко. Стоило господину Кагараду обратиться к нему с каким-нибудь вопросом или дружеской фразой, как пилот заливался краской, отворачивался и что-то невнятно шептал, вызывая у хозяина «3371» невольную растерянность. Обнаружив, как скованно и напряженно сидит за столом незваный, но вовсе не мерзкий гость, Лойд бегло покосилась на цифры в углу экрана и спросила:

— Вы любите кофе?

Господин Кагарад поднял на нее свои чуть сощуренные синие глаза.

— Люблю.

Спустя пару минут перед ним стояла глубокая розовая чашка, некогда принадлежавшая Адлету, и плитка молочного шоколада. Лойд устроилась напротив, как несомненный специалист по части помощи пришельцам, не готовым к жизни на «Asphodelus-е».

Господин Кагарад смотрел на нее как-то странно, исподлобья, и черные волосы падали на его худое бледное лицо. Глотнув кофе, он спокойно, тоном бывалого искина уточнил:

— Откуда вы родом, Лойд?

— Я не помню, — пожала плечами девушка. — Талер нашел меня на какой-то отсталой планете в секторе W-L.

Она ловко сломала шоколадку и утащила кусочек в рот — под неизменным, исподлобья, взглядом собеседника.

— Вы никогда не пытались пробить свое имя по базе данных?

— Нет, — искренне удивилась Лойд. — А что?

— Попытайтесь, — прохладно посоветовал господин Кагарад. — Отыщете много интересного.

После чего допил кофе, скрупулезно вымыл розовую чашку и присоединился к Талеру — тот маялся перед экраном, где пожилой мужчина-диспетчер объяснял, почему корабль не может остановиться в его секторе и обязан долететь до соседнего.

Чуть помедлив, Лойд вытащила из кармана сумки планшет. Забитая в него база была, конечно, не первой свежести — в отличие от пилота, девушка не следила за выходом обновлений и не спешила их скачивать, — но основная информация по живым планетам в ней содержалась, бери и читай.

Окошко с клавиатурой выскочило из уголка панели так покладисто и резво, будто скучало и жаждало развлечений.

«Loide», написала девушка в белой поисковой строке. «Да», начать сканирование…

Результатом были четыре тысячи восемьсот сорок восемь файлов.

Удивление напарницы капитана Хвета сменилось неожиданно крепкими тисками страха. Четыре тысячи? Ну да, в обитаемых галактиках очень много человекоподобных созданий, но имена у них, как правило, не совпадают — новая паспортная система вынуждает выбирать сплошь оригинальные, уникальные, да и мода не стоит на месте. Джеку, Эдэйну и Адлету просто повезло, что в мирах типа Земли за этой самой модой гонятся все, кому не лень, и старинные сочетания букв никого не интересуют.

Девушка воровато огляделась, проверяя, остался ли ее страх в секрете, и потыкала пальцем в первую обнаруженную ссылку.

«Лойд, навигатор корабля «Oxygen». В свой девятнадцатый день рождения выпрыгнул из окна высотки, и считанное полицейскими ДНК в точности повторяло вышеуказанную комбинацию символов…»

Перекрестная ссылка.

«Лойд, владелец библиотеки на Марсе. В свой девятнадцатый день рождения повесился прямо посреди читального зала, а с утра его труп обнаружили случайные посетители…»

«Лойд, молодой и неопытный нейрохирург, в свой девятнадцатый день рождения напал на охранника и был убит, поскольку приборы на лицевом щитке защитного шлема признали его абсолютно невменяемым…»

И с фотографий, неудачных старых фотографий на девушку слепо таращились почти одинаковые зеницы в глубине почти одинаковых серых радужных оболочек, а белые волосы обрамляли скулы и щеки людей, похожих на нее, как две капли воды.

Порядковые номера. Четыре тысячи восемьсот сорок семь порядковых номеров, и последний номер — ее. «Лойд, напарница и наследница господина Талера Хвета».

А четыре тысячи восемьсот сорок восьмой результат оказался подробной витиеватой статьей, составленный каким-то безумным ученым.

«Loide, — писал он, — это особый код в генетике определенного существа. Носители кода, как правило, беловолосы и сероглазы, склонны к суициду и, по мнению моих коллег, опасны для общества. Никто не знает, где с наибольшей вероятностью рождаются лойды, а потому до поры нельзя отследить их местоположение — только найти мертвыми, потому что все они, как один, умирают, не прожив и двадцати лет. Последняя такая находка попалась полиции на орбитальной станции Сатурна, и с тех пор лойды не напоминали о себе нормальным людям.

Господин Риветт, ученый из южной имперской лаборатории, проводил опыты по искусственному созданию лойдов, но код невозможно повторить. Даже если он выглядит вполне правильным и работает по запущенным коллегами господина Риветта программам, в нем происходят необратимые разрушительные процессы, из-за чего искусственные лойды гибнут в состоянии зародыша. В данном состоянии лойдам не нужны те же питательные элементы, что и людям, но проанализировать зачатки их организма, опять же, не получается, хотя известны случаи, когда зародыш становился побегом, а побег рос до уровня цветка — и увядал, не успевая распахнуть бутон…»

Господин Кагарад о чем-то спорил с капитаном Талером, но лицо у него было равнодушное, как и положено симбионту. Высказывал аргументы против, настойчиво убеждал, что местная полиция, как ни крути, не допустит посадку «Asphodelus-а» в эпицентре катастрофы, что местной полиции виднее, что обстановка туманна, и надо всего лишь немного потерпеть, пока не раскроются истинные мотивы террористов. Талер смутился и виновато кивнул; да, он ведь не маленький мальчик, чтобы мнить себя великим героем, да, он повел себя, как полный дурак, да, это все проклятые нервы и цифра в углу экрана…