Как-то оно все будет, решил Сколот, отвернувшись к покатой корабельной стене. В конце концов, до сих пор Эс не сделал ему ничего плохого — а значит, и его предложение погостить у соседей не обернется бедой.
Письмо о новом задании пришло капитану Хвету за день до выхода в космос — он бегло его прочитал, убедился, что названия секторов совпадают, и отправился на прощальную прогулку по EL-960.
Прощальная прогулка закончилась прощальным ужином в ресторане; официант принял Талера и Лойд за пару влюбленных, и если девушка покраснела и, запинаясь, начала отнекиваться, то мужчина только улыбнулся и ответил: «Может быть, вы и правы…»
После этого Лойд покраснела еще больше.
В бытовых условиях пользоваться протезами было — сплошное удовольствие; никакой фантомной боли, никаких настроек, никаких сбоев. Искусственные ноги сбоили, конечно, редко, но — метко, и в основном — на таких заданиях, где ключевую роль играли ловкость и скорость команды «Asphodelus-а». Признаваться в этом Талеру девушка стыдилась, потому что не сомневалась — он расстроится, а расстраивать Талера было все равно, что ломать целую Вселенную, сжигая обитаемые планеты и разбивая луны.
Прощальная прогулка, прощальный ужин, прощальный сон — капитан Хвет проспал до самого сигнала будильника, а потом по-армейски быстро оделся и обошел квартиру — с целью убедиться, что все выключено и находится на своих местах.
В порту, перед посадкой на пассажирскую перелетную единицу «Edna», он впервые за две недели закурил.
Лойд загрустила — в ее жизни было так мало хорошего, что теперь ей чудилось — прошла вечность между работой на корабле и заслуженным отпуском. Прошла вечность, и она ни за что не привыкнет заново к этому, загруженному работой, уставшему, настороженному Талеру с «Asphodelus-а». Он уже словно бы меняет настройки, словно бы влезает в шкуру капитана полиции, а шкура Талера с планеты EL-960 валяется на дешевом посадочном покрытии, как сброшенная змеей…
Пассажирская «Edna» добиралась до Бальтазоровой Топи почти двое суток. И хорошо, что капитану Хвету и его напарнице достались две роскошные каюты для vip-клиентов, поскольку в более дешевых помещениях обосновались какие-то мутные типы с юга Земли, и эти мутные типы вопили во всю глотку, споря, кто из нынешних президентов получит аудиенцию с императором.
«Asphodelus» ждал Талера и его напарницу там же, где они его оставили две недели назад. У трапа им вежливо кивнул патрульный, приставленный к посадочному квадрату номер девять, и отрапортовал — никаких проблем, сомнительные личности к судну не подходили, а полиция экстренных запросов не присылала, хотя в окрестностях Белой Медведицы опять произошел ряд вооруженных терактов.
— А мы как раз туда летим, — хмуро сообщил капитан Хвет, прижимая ладонь к панели сенсора. — Стыкуемся на орбите с дружеским кораблем и вместе ищем нехороших людей, которые подорвали порт.
— Сочувствую, — искренне ответил патрульный. И, справедливо полагая, что хозяин «Asphodelus-а» до прибытия пилота никуда не торопится, предложил: — А вы не хотите поработать у нас, в планетарной полиции Топи? Расследований мало, и все больше — простенькие, за пару дней можно разобраться. Я понимаю, что вы — элитная команда, привыкшая работать в откровенно опасных зонах, но рисковать одиннадцать лет кряду — это как-то… слишком самонадеянно, капитан. Однажды на ваши плечи рухнет серьезная неудача, и я бы рекомендовал исключить подобную вероятность. Ваш корабль известен, вас показывают по новостям, а потому — страшно представить, сколько у вас врагов… — Он ненадолго притих, восстановил дыхание и настойчиво повторил: — Так не хотите?
— Нет. — Талер покачал головой. — Извини.
— Не за что извиняться, — выдохнул патрульный, ошалевший от своей наглости. — Я пойду, капитан, мне еще отчет по состоянию портовых систем написать надо. Вечно после терактов такое — начальство требует, чтобы мы по новой заучили технику безопасности, а толку ее учить, если о бомбах и убийцах-фанатиках там ничего не пишут?
И он, сетуя на судьбу и местных командиров, ушел.
Внутри «Asphodelus-а» было тихо — так тихо, что эта тишина давила на слух. Не смеялся Джек, не ругался Эдэйн, не звенел бутылками Адлет — но зато капитан Хвет опустился в удобное капитанское кресло, открыл на панели несколько виртуальных окон и вчитался в подробные траурные статьи о недавнем страшном событии.
Лойд читала, стоя у него за спиной, и равнодушные черные буквы, похожие на жучков, поблескивали, и крутился бегунок слева от рамок сайта, и прыгали в чате сообщения очевидцев и перепуганных интернет-пользователей: как же так… где же была полиция… куда смотрела служба портовой безопасности… Больше всего девушку рассмешило вечное, как мир, возмущение: «За что мы платим налоги?!»
А вот капитану Талеру было не смешно. Он сидел, сжимая пальцами гладкие, прохладные подлокотники, и с каждой минутой злился все сильнее — действительно, где была хваленая планетарная полиция?! Небось, приняла чемодан с деньгами от будущих убийц, благодарно поклонилась — и сбежала, пока не запахло жареным…
Часы до прибытия Джека он считал по крупице, по долям секунды. Лойд как-то огорченно поглядывала на него из угла, но не объясняла, что ее беспокоит — наверное, стеснялась. Мужчина прекрасно помнил, что бывают моменты, когда в его присутствии девушка готова стесняться по любому поводу — как в ресторане, перед официантом. Хотя у него, признаться, тоже тревожно екнуло в груди, стоило парнишке в переднике назвать их «влюбленными»…
Джек явился в неприлично радостном расположении духа — до него новости еще не дошли. Загореть у него традиционно не вышло, и пятна белой кожи чередовались с пятнами красной, обгоревшей; эта обгоревшая шелушилась, и юноша с явным удовольствием ее чесал.
— Привет, Лойд! — весело поздоровался он. — Как ты? — и, не дожидаясь ответа, выпалил: — А я был на море! Там, правда, солнце, и я ему опять не понравился, но вода была обворожительно теплой, а волны — достаточно высокими, чтобы прыгать на них с надувной подушкой! И бродячие торговцы, как всегда, продавали жареных кальмаров, и земную кукурузу, и мороженое, а моя мама бурчала им вслед ругательства и клялась, что спустя пару лет обязательно купит лазерное ружье и всех перестреляет. Но тут нужно, чтобы я замолвил за нее словечко в полиции, а я, как ты понимаешь, такого не сделаю, потому что кукурузу и жареных кальмаров люблю.
Он сиял, как начищенная монета, и улыбка у Лойд получилась тоскливой и виноватой, словно девушка самолично отобрала у пилота счастье.
Джек шлепнулся на диван рядом с ней:
— Прием, Лойд! Я спрашивал — как ты? И где капитан? Неужели пьет в портовом баре, пока ты прозябаешь тут? Если да, то пошли скорее к нему, купим текилы и поговорим… о чем мы, кстати, поговорим? Главное, чтобы не о ядерных боеголовках, как на пляже DMS-441.
Девушка тяжело вздохнула.
— Лойд! — обиделся Джек. — Ты что, язык проглотила?
— Да лучше бы проглотила, — пожаловалась она. — Лучше бы я его себе откусила, потому что мне… так тебя жалко…
Пилот вытаращился на коллегу в немом изумлении:
— Жалко? Меня?
— Тебя. Мы летим на Белую Медведицу, но сперва дожидаемся у ее орбиты каких-то людей из Центра. Насколько я понимаю, эти люди будут нами руководить, но оно и славно, потому что капитан…
Она осеклась, различив знакомые шаги за границей распахнутого шлюза. Джек, несколько растерявший свою подчеркнутую бодрость, повернулся к выходу и вяло коснулся пальцами виска — мол, приветствую, я приехал и вроде бы еще жив.
— Добрый вечер, Джек, — мягко произнес Талер. — Запускай ходовые двигатели. Эдэйна и его пьяного приятеля мы заберем с RAS-19, она в тридцать пятом секторе — по пути… если без карты не разберешься, то обязанности штурмана у нас временно исполняет Лойд.
Джек переступил с ноги на ногу.
— Да нет, обойдусь и без нее… главное, чтобы на орбите не задержали. — Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какая-то жалкая, и он поскорее спрятал ее за внимательным выражением лица, намекая, что мыслленно уже приступил к работе.
