— Ну, это же чакра… — Тобирама огляделся. В ущелье, по дну которого когда-то бежала река, было прохладнее — сухой жар остался выше, там, куда падали раскаленные солнечные лучи. Здесь брат и тренировался — тренировал свой новый талант, заращивая камни этими странными лозами. Учих и брата он позвал, когда сумел вырастить растения, не рассыпающиеся в прах спустя минуту после того, как он переставал подавать в них чакру. И даже сумел сделать нечто вроде веревочной дороги к другой стороне ущелья — сейчас ее пробовал на прочность Изуна, зацепившись ногами и раскачиваясь на толстой лозе.

— Ну и как ты это сделал? Смешивал стихии? — предположил Тобирама, растирая в пальцах зеленый росток.

— Н-не уверен… я сначала просто медитировал, для контроля. А потом почувствовал, как у меня внутри будто что-то шевелится — как будто ногу отсидел. Я и попробовал этим шевельнуть, и у меня в руках трава выросла. Правда, распалась почти сразу, и… я тренировался, чтоб сделать еще.

— Странная штука. Ты уверен, что она не опасная?

— Откуда ж мне знать? — Хаширама развел руками. — Это вы два умника, а я этот… практик!

— Ты, вообще-то, будущий глава клана, — напомнил Мадара. — Так и будешь всю жизнь бегать, как генин?

— Если папаша от меня не отречется после этой истории… — старший Сенджу пожал плечами. — Впрочем, тогда я со спокойным сердцем пойду в ученики к какому-нибудь лекарю, или крестьянином стану — Основатель Ашура не гнушался на поле работать! Простите, конечно… но как подумаю, что вот мы вернемся, а ничего не изменилось, и опять война… хочется просто взять и уйти куда-нибудь в горы! Стать монахом и жить подаянием, — он вздохнул и опустил голову, положив ладонь на камень, который почти сразу же треснул и пророс тонкой лианой с мелкими темными листочками.

— Хм. Так, значит, ты не можешь точно объяснить, что делаешь для появления растений.

— Думаю, что примерно — могу. Это чакра, — Хаширама повертел пальцами. — Только какая-то странная чакра. Вроде моя… а вроде бы нет.

— Так или иначе, надо рыться в свитках, — подытожил Мадара. — И ты, вот что… с этой чакрой поосторожнее будь. А то еще сделаешь что-то не то, и сам цветами покроешься. Или плесенью какой-нибудь…

— Точно! — Тобирама полностью поддерживал старшего Учиху. Брат у него остался один, и не хотелось, чтобы тот погиб от собственной глупости.

— Э-эй! — донесся до них радостный вопль Изуны. — Хватит лапшу на палочки наматывать! Идем играть!

========== Часть 15 ==========

— А почему бы и нет? — вопросил старейшина Джиро. — Сильная куноичи, умелая целительница, красивая женщина, неплохо готовит, умеет вести хозяйство, и, насколько нам известно, любит вас, глава. Что вам не нравится?

— Она Учиха.

— Так это не дурная болезнь. Поженитесь — и станет Сенджу…

Буцума скрежетнул зубами и уткнулся лбом в кулаки. Аргументов для отказа у него не было — особенно, если учесть события прошлого года. Шиноби Земли показали разницу между привычной, почти ритуальной враждой, и войной на уничтожение… и Сенджу, и их соседи — не только Учиха, кстати — пострадали от их действий одинаково. Ведь сами-то кланы Земли проживали не здесь, и следовательно, на чужой земле могли развернуться во всю мощь, не опасаясь за свое снабжение. В таких условиях говорить о невозможности примирения с Учихами было глупо.

А уж теперь, когда благодаря Учихе оказался заключен жизненно важный для клана договор, вспоминать о вражде стало просто неприлично. И вот уже потянулись к солнцу будущего первые ростки — пока не союза, но мира. Старейшины обоих кланов слали друг другу письма, шиноби, встречаясь на узкой тропе, обменивались не техниками и кунаями, а почти дружелюбными кивками, и даже иногда — сведениями. Глава клана Сенджу бранился, но под натиском своих старейшин и грядущих выгод смирялся, а сестра главы Учиха ждала, по-прежнему прислуживая госпоже, рассказывая ей сплетни и новости, и порой пела печальные песни о любви.

История шла своим путем, текла, как ручей по руслу, и немногие догадывались, что ее течение ограничено, как вода в бамбуковых желобках. Садовник умело выгнул их для полива, провел к искусственному водопаду, поставил цукубаи… но кто он, этот садовник? Иные полагали, что историю вершат владыки земель и полководцы, иные — что миром правят разум и хитрость министров и придворных дам, некоторые усматривали во всем игры могущественных кланов… и конечно же, многие верили, что все вершится по воле Неба.

Кто знает, где истина? История — подобно ручью, составленному из многих тысяч капель, сплетается из многих тысяч воль. И порой находится тот, кто перенаправит ручей в нужную ему сторону… но его ли это воля, или он сам — орудие в чужих руках?

Дети, играющие среди выжженных солнцем скал, не задумывались об этом.

— А было бы здорово, если бы помирились не только наши кланы, а вообще все-все! — Хаширама развел руками, словно стремясь охватить всю эту предполагаемую толпу. — И все бы жили в одной деревне…

— Такая деревня полстраны займет, — невнятно из-за разбитой губы проговорил Мадара. — Невозможно.

— Но все равно было бы здорово… представьте, сколько разных кланов, сколько у них способностей… вот если, например, в одной команде на миссии есть Сенджу, Учиха и Хьюга…

— То второй и третий немедленно переругаются из-за того, кто более достоин зваться благородным, а Сенджу сядет под деревом и станет медитировать на падающий лист. Ты бы еще этих собаколюбов Инудзука предложил…

— А почему нет? — Хаширама обиделся за свою идею. — У Инудзука знаете, какой нюх? Если что-то найти, то лучше них никого нет!

— А знаешь, сколько есть средств, отбивающих запах? Не говоря уже о том, что многие опытные и сильные шиноби сами по себе не пахнут — чакра влияет.

— Опытные и сильные не под каждым кустом встречаются.

— Все равно глупая идея. Мы и свои два клана не знаем, как помирить… — уже произнося это, Мадара понял — зря. Не было лучшего средства подстегнуть Хашираму, чем сказать, что его очередная выдумка глупа и безнадежна. О, Ками!

— Ты же помнишь, что мы решили: силой в союз никого не тащить?

— Конечно! Но ты подумай: если в деревне живет много кланов с разными способностями, они могут выполнять все заказы! На защиту, на атаку, на лечение, поиск пропавшего, на шпионаж, на кражу… если один клан силен в чем-то одном, то в другом он часто слаб — а если в команде будут шиноби с разными способностями…

— Как ты сделаешь так, чтобы те, кто столетия был врагами, не перерезали друг друга? — раздельно спросил Мадара, и Хаширама сник.

— Ну… надо сделать так, чтоб все видели: дружить лучше.

— Выгоднее, — тяжело вздохнув, поправил Учиха. — И даже если чудо случится, все кланы все равно не помирятся. Кто-то упрется, кто-то просто слишком далеко живет, чтоб переселиться в твою деревню, а кто-то может захотеть сделать свою, а не присоединяться к нам…

— Дорога в тысячу ри начинается с первого шага! — выкрикнул Сенджу и вскинул кулак. — А первый шаг мы уже сделали! Скажи, когда мы отсюда выберемся, и если наши кланы будут по-прежнему воевать, мы ведь не станем враждовать друг с другом? И постараемся примирить наших родных…

— Постараемся, — подтвердил Учиха. У него, если говорить прямо, голова была занята совсем другими мыслями — не о грядущей мечте, только что развившейся до совершенно невероятного состояния, примирения всех со всеми, а о том, что происходит прямо сейчас.

Он нашел тропу из пустыни. Отыскал особенным чутьем. Он мог вывести их назад, мог сам выйти на разведку… но что-то удерживало. Что-то, как прочная нить, привязало к раскаленным скалам, к пещерному мраку, к размеренному и спокойному темпу тренировок, к множеству интересных свитков, которые он разбирал с Тобирамой, к еде каждый день — продуктовые склады были огромны, и могли бы кормить их всю жизнь…

И так не хотелось назад — в бойню, в кровь, ненависть и страх…