Покачав головой, дама продолжила расспрашивать Сэй — как же так получилось, что юная девушка, ничуть не похожая на сильного воина, в одиночестве бродила по дорогам? И узнала поразительную вещь: все дело в любви.

Да. Так уж вышло, что, раз полюбив, Учиха уже не разлюбит, не позабудет, и сделает все, чтобы быть вместе со своей любовью, беречь и охранять. Счастливы те, чье чувство взаимно и нет для него преград!

И горе тем, кому не повезло — полюбившим женатого шиноби или замужнюю куноичи, или вовсе гражданского. Вечная и неисцелимая боль в сердце, забвение в долге, стремление к смерти — вот, что их ждет.

Но хуже всего приходится тем, кто на свою и соклановцев беду умудрился полюбить шиноби из вражеского клана…

Дама потрясенно ахнула, а Сэй, грустно покачав головой, продолжила рассказ: да, она любит врага. И в клане об этом узнали. По закону ее должны были казнить, но глава клана не смог убить младшую сестру… да-да, она химе… и ее изгнали, запечатав чакру. Ради такого случая Сэй даже сама себе нарисовала на запястьях печати, вполне настоящие, но сковывающие от силы десятую часть ее истинной мощи.

Так сестра Таджимы-сама устроилась при дворе на тихой и не приметной должности мастерицы по женским болезням. История же с любовью не осталась тайной, скоро об этом диковинном случае по секрету узнало полдвора, а затем и разведка Сенджу, что оказалось весьма забавным — шпионы Лесного Клана косяком потянулись к Сэй, дабы выяснить, правда ли, что она кого-то из Сенджу любит, кому именно так повезло, и нельзя ли ее перевербовать под это дело. Девушка с юмором рассказывала в отчетах, какие к ней приходили красавчики с «деликатными проблемами», и как пытались заигрывать, пряча глаза…

Старый Учиха — неплохой психолог и аналитик — не боялся предательства невесть откуда взявшейся Учиха Сэй. Может быть, она и впрямь дочь покойного Ичиро-доно. Может, дочь Таджимы, может, «краденая кровь». Это, по сути, не было важным.

Главное, что отметил Старейшина — ко всему не самому маленькому клану девушка относилась, как к своим… даже не родичам, которых, как известно, не выбирают. Как к своим людям. И это неявное «ты свой, и я о тебе позабочусь» — очень подкупало.

Могла ли она предать? Старейшина, один из немногих, знающих об истинной силе Сэй, полагал — нет. Эта девушка, если захочет разорвать отношения со своим кланом, скорее придет и честно скажет: «так и так, уважаемые, мы дали друг другу все, что могли, давайте теперь расстанемся добрыми друзьями». Даже на выдумку с влюбленностью в кого-то из Сенджу она согласилась, только побродив по пограничным землям и выбрав подходящий объект, который был бы ей симпатичен.

Нет, она — невероятно сильная и умелая куноичи — по сути своей была почти самураем, считая ниже своего достоинства предавать и, пожалуй, она могла позволить себе такое поведение. Какими бы не были ее цели — может, и впрямь она хотела обрести семью, может, стремилась к чему-то иному, а помощь Учиха была лишь ступенькой лестницы, как порой казалось старейшине…

И это было… очень по-Учиховски.

========== Часть 12 ==========

— Все в порядке, — заключил Мадара, ощупав ногу Тобирамы. — Насколько я могу судить.

— Спасибо, — буркнул Сенджу, и Учиха про себя ухмыльнулся. Тобирама был забавный — почти всегда насупленный, облезлый пятнами от солнечных ожогов — а когда его что-то интересовало, делался похож на настороженного котенка. Хорошо, что они не враждовали — Мадара не представлял, как бы он смог ненавидеть младшего брата Хаширамы, которого любил уже почти, как своего. А Изуна, похоже, нашел себе новую игрушку — вовсю теребил младшего Сенджу, привлекая и к играм, и к тренировкам. За прошедший месяц они обжились в пещерах, и не могли не наслаждаться возможностью пожить мирно. И изо всех сил старались не думать о том, что где-то идет война…

Жить в пустыне оказалось не так уж и сложно. Тихо, мирно, весело и не скучно — хранилище свитков пропускало их все дальше, открывая новые тайны, в нем обнаружились так же художественные книги, и оказалось, что читать что-то просто так — очень приятно. Мадара подумал даже, что книга — это тоже в каком-то смысле общение. Только одностороннее — какая-то знатная дама, например, рассказывает о жизни при дворе, или монах повествует свои размышления. Это могло помочь лучше понять людей разных сословий…

В общем, с Тобирамой они сошлись на мысли, что книги — это здорово, и было бы хорошо, чтоб их могли читать все.

Хашираму романы и повести заинтересовали не так сильно — он с восторгом обнаружил в хранилище методики контроля чакры, чего ему, обладающему огромным резервом, сильно не доставало. Увлекся, и пробовал что-то свое, по вечерам спускаясь к сухому руслу. Вид он имел загадочный и хитрый, явно придумывая нечто особенное, и Мадара подумывал о том, что надо бы за ним проследить, но…

Почему-то ему казалось, что с Хаширамой ничего не случится. Что ни с кем из них в этом странном месте больше ничего плохого не произойдет. Как будто мир испытал их историей с Тобирамой, и счел достойными. Даже страшная жара днем и мороз ночью сделались не такими невыносимыми. Правда, Мадаре это лишь прибавило головной боли — брат и друг, освоившись и привыкнув, так и норовили удрать на поиски приключений. Хорошо еще, что Тобирама, получив доступ в библиотеку, мирно сидел, обложившись свитками, и кажется, готов был там заночевать.

— Мы спустимся вниз сегодня или завтра? — спросил младший Сенджу. — Хаширама говорил, что, судя по эху, где-то там есть большие пустоты. Мне хотелось бы узнать, есть ли там вода.

— Спустимся завтра, — согласился Мадара. — надо подготовиться и отдохнуть.

— Знаешь, Сенджу, мне кажется, это работа не моего клана, — заметил внезапно Учиха после примерно получаса блуждания по темным и запутанным коридорам.

— А чья? Моего, что ли? — Тобирама коснулся шершавой стены. — Оно действительно похоже на наши техники дотона, но как бы предки могли выстроить такое и забыть? Это же… не знаю даже, сколько надо потратить времени и сил! Даже если бы выдалось такое время, когда люди не нужны ни на миссиях, ни на фронтах. Я даже не могу представить, сколько нужно средств и свободных рук! А уж забыть и оставить все Учихам… невозможно!

— То же самое я могу сказать и о нас. Построить убежище, которое наверняка забрало очень много сил, натащить в него припасов, которых хватило бы всему клану на пару поколений, и свитков с техниками, многие из которых Учиха не могут использовать, зато для Сенджу они в самый раз… причем, сделать это убежище в таком неудобном для жизни месте еще ладно, если припрет, можно и в пустыне устроиться. Но дать допуск в него только одной семье? Причем, отец сказал мне, что кроме него об этом никто не знал, значит, погибни он — и тайна бы просто исчезла… безумие.

— А вдруг оно, как додзюцу? Ну, достигаешь определенного уровня, и появляется, так и тайна сама приходит.

— Сама себя хранит? Возможно… эй!

— Что? — Тобирама дернулся, фонарь в его руке дрогнул, и колеблющийся свет обрисовал на стене контур двери. — Биджу… я был не прав. Это точно наша работа.

На каменных створках был высечен полустертый, но узнаваемый знак… Тобирама потянулся, коснуться его, но Учиха перехватил его руку.

— Смотри.

Мадара осторожно, не дотрагиваясь до двери, очертил пальцем контур веера, не высеченного, а словно врисованного в камень чуть более темной и почти незаметной линией. Знаки, наложенные друг на друга…

— Слияние? Слияние наших кланов?

— Похоже, что так… иначе не объяснить.

Они застыли перед каменными вратами, не зная, что делать. Осторожность требовала уйти от обоих — каждый подумал о том, как враждебный клан мог защитить ему принадлежащее… но…

— Послушай. Мы же тут уже больше месяца живем, — Тобирама бросил неуверенный взгляд на Учиху. — И твои предки тут ходили… должны были ходить.