Олег крепче сжал Марину, провёл рукой по её затылку, притянул к себе и вдохнул запах её волос. Пахло яблоками. Они сидели на крыше девятиэтажки вдвоём. Она была рядом, он чувствовал её шёлковую кожу, её теплоту всем телом – она полулежала на нём. Марина принадлежала сейчас ему и только ему. Он мог бы сидеть на этом старом матраце вечно, дышать с ней в такт, обнимать её и разглядывать её точёный профиль, освещённый янтарными лучами.

– Любовь не бывает глупой…

– Ну, не глупая… Но такая, знаешь, максималистская любовь… Такое безграничное чувство… Как-то вечером мы катались с ним по городу, выехали на окраину… А там у нас, прямо возле соснового леса, стояла недостроенная многоэтажка… Оставалось только квартиры отделать и всё – заселяй народ, но её забросили… так она и стояла много-много лет – слепая и глухая. Тёмная и безжизненная. Мы решили подняться… было темно, мы стояли вдвоём на крыше, а перед нами простирался город – со всеми его огнями и огонёчками, мчащимися куда-то машинами, спешащими куда-то людьми… Мне в лицо дул ветер, слёзы текли по щекам… И там вдруг я почувствовала… поняла, что надо наслаждаться каждым моментом… Понимаешь? Каждым! Как бы больно тебе не было, чтобы ты не чувствовал… Время как песок… Я очень люблю гулять по крышам… У меня мечта: встретить рассвет на крыше в Париже…

– Представь, что мы в Париже… Эти серые крыши – крыши города влюблённых! Ещё мгновение и они станут розовыми и золотыми! Вон телевышка… Это Эйфелева башня! Посмотри, какая красивая!

– У тебя такая фантазия!

Марина немного помолчала и затем тихо, будто кто-то кроме ветра и стаи тихо воркующих голубей мог их услышать, попросила:

– Прочитай мне что-нибудь наизусть… Иногда так хочется чего-то прекрасного!

Олег на мгновение задумался…

– Только своё что-нибудь прочитай!

– Вот как! Ты меня смущаешь!

– Ага! Как петь перед десятками распалённых женщин, так ты не смущаешься, а как любимой девушке стихи почитать, так ты боишься… Или я у тебя не любимая?

Марина впервые за утро повернулась к нему и посмотрела в глаза. Она улыбалась, да и взгляд был вроде бы насмешливый, но Олег увидел какую-то горечь во взгляде.

– Дурочка! – сказал он тихо и почти нежно. – Конечно, любимая!

– Тогда хочу стихов! – Марина засмеялась. – Про что угодно, но желательно про любовь!

– Хорошо! Слушай! Одно из ранних.

Ночь. По кухне распростёрся ароматнейший туман…

В облаке из земляники с другом я курю кальян.

Свет погас… Свечей не буду я искать и зажигать…

Всё прекрасно! Друг мой милый, завтра приходи опять!

– Ха-ха-ха! Ужас какой-то! Это что за наркоманско-гомосексуалистское стихотворение?

– Почему это гомосексуалистское?

– Потому что ты друга называешь милым!

– Это просто такой эпитет! Я вполне нормальный мужчина в полном расцвете сил! Тебе это опять доказать?

– Не-е-ет! – Марина смеясь, уклонилась от его поцелуя, затем вдруг замерла и серьёзно на него посмотрела.

– Олеже… Ты такой хороший! Ты мне скажи, зачем я тебе такая? Я ведь далеко не Моника Белуччи… Да и характер у меня, скажем прямо, не ангельский! Я пью, пью утром и вечером, и днём и ночью… Сначала я думала, что у тебя это быстро пройдёт… Ну, остынешь ты, потеряешь ко мне интерес… Ну кому нужна такая, как я? Общение со мной – это сплошной стресс… А ты всё меня не бросаешь и не бросаешь… Меня это удивляет… Что ты во мне нашёл?

– Глупая! – Олег чувствовал, что сейчас настал один из важнейших моментов его жизни. Он старался найти нужные слова и объяснить наконец этой маленькой дурочке, как любит её, как она ему нужна, но всё, что приходило к нему в голову, казалось ему слишком пафосным и ненужным. За мгновение он вспомнил все просмотренные им когда-либо романтические фильмы о любви, их было не так уж много в его жизни… Герои в такие ответственные минуты заливались соловьями, выдавали такие рулады, что у зрителей дух захватывало… Что он мог сказать? Он ведь столько раз говорил ей, как относится к ней, она же будто ничего не слышала и не видела… – Почему ты не понимаешь? Ты что – не чувствуешь, как я тебя люблю? Что у тебя за самооценка? Ты красивая! Ты на себя в зеркало смотришь? Ты что не понимаешь, что на самом деле красивая? А все модели эти и актрисы знаешь какие без грима страшные? Ты самая-самая лучшая! И ты уже не пьёшь так, как раньше… Я знаю, у тебя что-то такое в жизни произошло… Мне обидно, что ты мне не рассказываешь, но я уважаю твою тайну… Я уверен, что со всем можно справиться… Я рядом и помогу тебе решать твои проблемы, только не нужно отдаляться от меня… У меня было много женщин, но ни с одной я не чувствовал того, что чувствую с тобой… Я ради тебя готов на такое, на что для других бы не пошёл… Фу, блин… Ну и монолог…

Олег почти выкрикивал эти слова, когда он замолчал, то был красным и тяжело дышал, будто пробежал пять километров…

Марина улыбнулась ему и прижала его голову к своей груди.

– Как хорошо, что ты у меня есть! Мне кажется, я недостойна такого счастья! Как будто Бог ошибся и дал тебя мне, а не кому-то ещё… Я боюсь, что скоро он поймёт, в чём дело и отберёт тебя у меня.

Время, проведённое с Олегом, было для Марины окном в другую жизнь. Она боялась принять его, хотя он так настойчиво пытался залезть к ней в сердце. Часто те, кого мы впускаем в свою жизнь, разрешаем поселиться в своей душе, бросают нас в самый неподходящий момент… Немногие могут простить и пустить ещё раз… Марина боялась ошибиться… Все бояться ошибиться.

А он дарил ей встречи, окружал заботой, давал обещания и выполнял их. Марина, чувствовала, что он – настоящий. Это говорил в ней внутренний голос, знаменитая женская интуиция… Она таяла рядом с ним, как снежный замок тает под нежными апрельскими лучами. И всё же Марина иногда не понимала его… Странный он… Она, например, долго не могла осознать причину его отказа в тот вечер… Когда она догадалась, в чём дело, её захлестнуло изумление, она даже не подозревала, что такие мужчины ещё существуют. Как он был не похож на других парней из её окружения.

Хотя кто был в её окружении? Он да Ваня… А Ваня – это уже отдельная история. Можно сказать, трагедия… Олег – роман или лирическое стихотворение, а вот Ваня, определённо, – трагедия. И угораздило же её стать причастной к этой трагедии… Она сама не заметила, как привязалась к Ивану. А он был ледяным, или даже каменным. Гранитным или мраморным. Красивым, но холодным. Марине иногда казалось: стоит чуть-чуть постараться, поднажать, где-то подпилить, куда-то постучать и появится из груды камня новый Ваня, чуткий и понимающий, нежный и заботливый. Но чуда не происходило и каменная галатея оставалась камнем. Она мечтала о семье и уж не раз представляла их общих детей, мальчик будет похож на него. С такими же небесно-голубыми глазами и вздёрнутым носиком, а девочка на неё. Ещё Марина мечтала, что он выберется из своего ада и они смогут уехать вдвоём куда-нибудь. Поселиться в какой-нибудь деревеньке, в глухом лесу, срубят себе баньку, разобьют огород, будут жить-поживать, да добра наживать. Но его никогда не было рядом. Он появлялся, когда хотел, и исчезал также. Иногда Марине казалась, что она – Иван-царевич и по глупости сожгла кожу лягушки, то есть Вани, и теперь должна искать его за тридевять земель, износить железные башмаки и съесть медный каравай. Он даже не спал с ней. Нет, они проводили ночи на одной кровати, но между ними будто лежал невидимый меч. Зато на него можно было положиться. Марина уже и не ждала от него никаких телячьих нежностей и рассусоливаний, но знала, что в беде он её не бросит… Ваня и Олег… Олег и Ваня…

Марина понимала, что запуталась. Она не хотела делать больно ни тому, ни другому…

Солнце уже взошло, а они всё сидели на крыше – полуобнажённые, слегка уставшие…

– Олеже, я решила тебе кое-что рассказать… Даже не знаю, с чего лучше начать…

– Начни с начала…

– Это не самая лучшая страница в моей жизни… В общем, можно так сказать, у меня есть ещё один мужчина…