Мишка быстро крутил педали, в ушах свистел ветер, будто рассказывал какие-то свои секреты. Деревня уже не спала: две женщины погнали коров в стадо, Мишкина соседка пошла к подруге за утренним молоком, проехал на тракторе дядя Ваня, видимо, собрался за сеном. Мимо проносились знакомые дома.

Вот, маленький, зелёный, со свежевыкрашенными наличниками, дом пенсионеров Корешковых. Мишка часто у них бывал, вислоухий пёс Трезорка, что жил во дворе, в жёлтой большой будке, давно считал его за своего. Корешковы Мишку любили, всегда угощали его чем-нибудь вкусненьким. Они скучали по внуку, что раз в год приезжал к ним погостить из далёкой Читы. Этот город Мишке, который нигде не бывал, кроме районного центра, казался чем-то вроде загадочной Африки.

Вот большой кирпичный дом Ивановых. Чем-то он со своими большими окнами и множеством пристроек был похож на пучеглазого осьминога – такого Мишка видел в передаче «В мире животных». Ивановым принадлежал единственный в их деревеньке магазин. Мишка дружил с Вадькой Ивановым, тот, хоть и был богатым, никогда не зазнавался. А какие чудесные пироги пекла его мама тётя Оля – пальчики оближешь!

Вот ещё один дом – старая развалина. Когда-то это был красивый белый дом, похожий на украинскую хату. Жила в нём большая дружная семья – работящие муж с женой и трое их детишек. Мишка был ещё маленький, когда дом этот сгорел, в огне погибли дети и хозяин, а жена его сошла от горя с ума и с тех пор живёт в полуразвалившемся доме одна и никуда не хочет переезжать.

Позади осталась деревенька, теперь простиралось перед Мишкой широкое, расцвеченное венчиками просыпающихся цветов поле. Еле заметной змейкой вилась узенькая тропка среди высокой травы. Где-то стрекотал невидимый кузнечик, на мгновение замолкая, затем вновь принимавшийся петь. Кружился над полем жаворонок, то исчезал совсем в цветах, то взмывал в голубое утреннее небо. Показалась река. Издали слышно было её пение, спокойное и убаюкивающее. Воды казались синими из-за отражавшегося в ней неба, неспешно текла сонная речушка, редко петляя меж заросших муравой берегов. Под длиннокосой ивой стоял рыбак, качался на воде его красный поплавок.

Мишка слез с велосипеда, разулся и неслышно пошёл по песку к воде…

Космос безмолвствовал. Он давно уже привык к этому – его тысячи лет бороздили какие-то корабли, в нём зарождались и гасли звёзды, а планеты превращались в пыль. Всё, что длилось в нём года, самому космосу казалось мгновением, ведь он был вечен. Вот снова корабли…

Словно стая диких разъярённых ос, чьё гнездо разворошили, корабли зависли над небольшим голубым шариком – Землёю. Это была одна из любимых планет Космоса, она была ещё довольно юной и самой красивой по сравнению с другими. Жизнь на Земле порою не подчинялась никаким космическим законам, была хаотична и необузданна… Теперь для Земли наступил решающий момент.

Дно десятков чёрных кораблей раскрылось, из недр их вылетали один за другим небольшие странные машины, двигались по направлению к ничего не подозревающей планете. Космос по-прежнему молчал. Ему нечего было сказать этим стальным осам, чьи жала сейчас будут сеять смерть над его любимицей. Их не убедить… ничем не убедить…

Мишка стоял на скрипучем деревянном мостике, крепко держал удочку и не сводил глаз с поплавка. Дядя уже поймал одну щуку и трёх окуней, Мишка же вытащил только одного маленького карасика, да и то отпустил из жалости. Рыба лежала у них в небольшом ведёрке, наполненным наполовину водой.

Было жарко, Мишка радовался, что послушал маму и взял старую свою панамку на голову, иначе бы затылок уже давным-давно напекло. Дядя стоял где-то в паре метров левее Мишки, что-то тихонько насвистывал себе под нос. Было тихо, даже комары не звенели, не шелестел камыш. Вдруг Мишка услышал странный звук – высокий, едва уловимый свист. Он доносился откуда-то сверху, Мишка задрал голову и увидел…

Сквозь облака, разрывая небо, словно синюю шёлковую простынку, неслись к земле большие чёрные предметы. Мишка закричал и упал на мостик, прикрыв голову руками: ему показалось, что сейчас эта страшная машина рухнет прямо на него и раздавит насмерть. Прямо перед Мишкиным носом ползали по дощечке маленькие букашки… Ему так не хотелось умирать. Мишка представил, как будет плакать мама, бабушка… Но это что-то пролетел мимо, оставив в воздухе за собой лишь белый след. Миша долго не решался поднять ещё голову, в которую лезли бредовые мысли о НЛО… Когда он взглянул на небо, странный предмет казался уже тёмной точкой, приближающейся на бешенной скорости к горизонту.

…Проносились под ним зелёные равнины, похожие на гигантские платки, остроконечные горы, небольшие деревеньки и маленькие городишки… Странный предмет следовал строго по заданному курсу и он не свернёт с пути, что бы не случилось, как не сворачивали те, кто направил его сюда. Птичьи стаи в ужасе разлетались, едва успевая вывернуться из потоков воздуха, что собирался вокруг предмета. Наконец он стал снижаться. Перед ним распростёрся город. Это был обычный город, пронизанный венами-дорогами, пропахший бензином, пропитанный эмоциями… Он жил ещё доли секунды… Через мгновение странный предмет упал в город, и над каменно-железным телом его небо потемнело, а воздухе завис круг… Такие круги появляются на воде, если пускать камешком «блинчики»… Не было больше того города, на месте его появился разрушенный мертвец, пустой и затихший на десятилетия…

…Мишка мчался на велосипеде домой. Впереди него так же быстро крутил педали дядя. Рыба так и осталась на берегу в пластиковом ведёрке. Сердце у обоих билось так, что могло выскочить через уши. Мишка чувствовал: случилась беда. Большая беда… Эти странные предметы не несли им ничего хорошего. Мишка вновь задрал голову и увидел, как что-то странное опускалось на землю. Это что-то парило в воздухе, едва покачиваясь, всё приближаясь и приближаясь. Мишка сжал руль мокрыми ладошками, по щекам его текли слёзы…

Он в растерянности смотрел на цветок.

– А кактус-то у тебя сдох! – сказала ему соседка Раиса Дмитриевна на прощание и ушла, хлопнув дверью.

Кактус жил в жёлтеньком весёлом горшочке на мониторе старинного компьютера два года. Он почти не вырос за это время, иголки его были мягкими, желтоватыми… Оказалось, что он сдох.

– Скукожился, как маринованный огурец! Э-э-эх! Махров, сгубил живое существо! – это тоже перед уходом сказала про колючее растение соседка.

Теперь он не знал, что делать с цветком. Ему не приходило в голову выбросить его в мусорное ведро, он просто смотрел на него и думал.

«Вот так и я когда-нибудь… Умру, а какая-нибудь Раиса Дмитриевна скажет: «О! Да он сдох! Сдох наш Махров Виктор Павлович, учитель истории средней школы номер девять!»

Утро неслышно вползло в приоткрытую балконную дверь, рассыпалось бледно-розовыми лепестками по серому линолеуму, нажало на будильник. Безголовая металлическая курица принялась наклоняться к облезшему кругляшку, привинченному к макушке часов, из недр их раздавался глухой клёкот – когда-то это был петушиный крик.

Шесть двадцать пять. Виктор Павлович вскочил на ноги, кинулся к балкону, подтягивая на бегу трусы. Через считанные минуты сосед, муж Раисы Дмитриевны, выйдет на балкон покурить, и тогда о свежем воздухе можно будет забыть. У Махрова была аллергия на сигаретный дым – глаза от него слезились, Виктор Павлович начинал чихать, порой до крови из носу. Он закрыл дверь и вернулся в постель – можно поваляться ещё полчаса. Пока он бегал до балкона и обратно, простыни успели остыть, были теперь холодными, в неярком свете казались серыми. Да и вся комната была серой – серый шкаф на трёх ногах и стопке столетних журналов вместо четвёртой, серый письменный стол, облепленный будто впопыхах самоклейкой, серый слепой монитор и длинные занавески, будто покрытые пылью…