Наташа иногда пела, когда готовила, если было настроение и силы. Вообще на кухне она проводила много времени: варила еду, смотрела сериалы по маленькому блымкающему телевизору, который от старости путал цвета. «Дикая Роза» была пунцовой, иногда даже помидорно-красной, листва деревьев – синей, но так было даже интересней, как-то фантастичней, что ли… Больше всего Наташа обожала, когда телевизор перемешивал каналы: показывает «Первый», а звук слышится с «MTV». Солидный мужчина в пиджаке и галстуке пел: «Я устал, хочу любви», рекламный малыш в памперсах голосом известного ви-джея вещал что-то о новой коллекции Киры Пластининой… Кухня была Наташиной колыбелью и защитой от ураганов. Когда-то, будучи ещё юной, наивной, романтичной невестой Валеры Басова, Наташа мечтала об огромном шикарном доме где-нибудь на морском побережье… Дом обязательно должен быть просторным, со множеством комнат с белыми стенами, чтобы в распахнутые окна влетал прохладный ветер и бродил по комнатам, ворошил бумаги на Наташином письменном столе, касался портрета Цветаевой, что открыто улыбалась из деревянной рамки на стене, холодил бы Наташины босые ступни… Валера бы ругался на неё, подхватывал на руки, не давая ступить на холодный паркет… Потом, сидя на общежитской кухне, глядя, как Валерка засыпает в кастрюлю пельмени, смешно прижав локти к бокам, чтобы не задеть других обитателей общаги, Наташа рисовала в воображении уютную трёхкомнатную квартиру – чтобы и кабинет с дубовым письменным комодом для Валериных чертежей, и гостиная – с телевизором во всю стену, и спальня с кроватью под пологом… Домик на берегу моря поблёк в воображении, залёг на дно, затерялся где-то в недрах сознания… А квартира… Вот она, квартира. И комод есть, и кровать с альковом… кухня… По вечерам Наташа ждала здесь мужа, сидела, не зажигая свет, пила пахнущий загадочным Востоком кофе и смотрела в окно… Окна выходили на город, который весь блистал как какой-нибудь Манхеттен. Валера открывал дверь своим ключом, ставил на пол кожаный портфель, как у всех инженеров в советских фильмах, снимал куртку и проходил на кухню. Он обнимал её и они долго молчали, чтобы не спугнуть тёплую домашнюю тишину. Потом, будто очнувшись ото сна, кто-нибудь из них высвобождался из объятий второго и включал свет. Они во второй за вечер раз говорили друг другу привет, будто давно не виделись, Наташа грела ужин… Так было всегда – она ждала его с работы, и оба они хотели, чтобы ничего не менялось… Наташа посмотрела на часы – до прихода мужа оставался час. Она поставила «шарлотку» в шкаф, Рыжик проводил лакомое блюдо душераздирающим взглядом и непонимающе уставился на хозяйку. А я? А мне?..

Ей оставалось ещё завершить кое-какие редакторские дела. К следующему выпуску журнала она готовила материал о людях со сложными удивительными судьбами. Одной из героинь материала была молодая китаянка Чжи. Девушка была известной танцовщицей у себя на родине, но внезапная болезнь подставила ей подножку. Чжи заболела раком, родственники её в настоящее время собирали деньги на лечение, Наташа своей статьёй мечтала привлечь внимание общественности к болезни китаянки. Она долго думала над заголовком материала. Слова витали в голове, но удачных названий пока не придумывалось… «Жемчужина китайской эстрады» – как-то сухо и неинтересно… «Бедная, бедная Чжи» – слишком унизительно для героини, да и с «Бедной Лизой» ассоциации… Да… Фантазия у меня сегодня не фонтан», – подумала Наташа, полчаса промаявшись за ноутбуком. «Не фонтан» – словечко из лексикона Валериного племянника, шестиклассника Дениса, который часто у них гостил. Гостил в общей сложности месяцев шесть в году. Валера не сердился на беззаботную стрекозу – сестру, время от времени «подкидывавшую» им Дениса. Племянник рос толковый, конечно, в дядю. Тут в дверь позвонили. Наташа пошла открывать – на пороге с весьма габаритной сумкой в руках стоял Денис.

– Лёгок на помине! Привет! Заходи! – Наташа посторонилась, пропуская племянника в квартиру.

– Здрасьте, тёть Наташ! А мама опять в командировку уехала! Я к вам, ок?

– Нет, я тебя сейчас домой отошлю… – сыронизировала Наташа. – Конечно, ок!

– А чем это у вас вкусненьким пахнет? – снимая огромные ботинки на тяжеленной (Наташа один раз их тайком померила) платформе, спросил Денис. Рыжик, заслышав знакомый голос, бросился к мальчику, принялся тереться о ноги, оставляя на брюках клочки шерсти.

– «Шарлотку» испекла… Дядю Валеру дождёмся и будем ужинать.

Денис по-хозяйски расположился в кресле, Наташа уселась на диван, поджав под себя ноги. Кот, не долго выбирая, взобрался к Денису на колени, понимая, что ни ласки, ни пирога сейчас от хозяйки не дождёшься.

– Предатель! – презрительно бросила Наташа и погрузилась в чтение своей статьи.

За её спиной стояли неумолимые, сухие и упрямые муки творчества. Наташа часто ощущала их присутствие – буквы, сплетаясь в кольчугу, которая должна быть прочной, надёжной, рассыпались, фраза, которой полагалось цвести, будто маков цвет, вяла и словно покрывалась пеплом… Наташа закрыла вордовский документ и зашла на любимый сайт – для вдохновения… Денис включил видеопроигрыватель, очередной ужастик, и разлёгся на полу.

– Тебе чего в кресле не сидится? – спросила сурово Наташа.

– Оттуда плохо видно!

– У тебя что, со зрением проблемы?

– Да, что-то в последнее время есть немного… – сознался Денис.

– А к врачу ходил?

– Маме некогда… мы всё собирались-собирались… Между Самарой и Питером…

– Она, значит, в славный город Ленинград уехала? – нахмурив брови, уточнила Наташа.

– Да, на неделю!

– Завтра у дяди Валеры выходной, пойдёте с ним к окулисту. Зрение – это тебе не шуточки!

– Тёть Наташ, ты себя за ноутбуком видела? Прилепишься носом к экрану и головой крутишь… Я у бабушки в деревне курицу видел, она так же какого-то червячка рассматривала. – Денис вскочил на колени, согнул руки в локтях, изображая крылья, склонил голову набок и уставился одним глазом в маленький ромбик на ковре. Он потешно вертел головой и тихонько издавал «куриные» звуки… Наташа расхохоталась и запустила в мальчика диванной думкой.

– Ты мне мешаешь работать! Отвлекаешь меня всякими курицами!

– Сто процентов, что ты сейчас сидишь на этом… как его… «Наши дети-точка-ру».

Наташа улыбнулась и мгновенно посерьёзнела.

– Угадал!

Денис смешно дёрнул бровями и уставился в телевизор – там маньяк с топором настигал свою очередную жертву…

Наташа бросила взгляд на часы и нахмурилась: Валера должен был прийти полчаса назад…

…На беду или на счастье, Валера был очень общительным человеком – профессия радиоведущего наложила свой отпечаток на его характер. Путь от угла его дома до квартиры, что располагалась на пятом этаже в первом подъезде, занимал у Басова в среднем полчаса, тогда как у другого, обычного человека – максимум минут пять. В холодное время года – чуть поменьше, потому что зимой на лавках не сидели гиперобщительные пенсионерки, а в песочнице не копались малыши в цветастых панамках, у которых дядя Валера значился за главного архитектора по замкам из песка и главным кондитером по изделиям из того же материала. Наташа иногда подсматривала за мужем из окна. Ей казалось, что он вечно останется большим ребёнком – вот полез на дерево спасать орущего котёнка, а вот чертит «классики» для пятилетней Мариши. Ужин остывал… Наташа разогревала его ещё и ещё, а её Питер Пэн всё не шёл и не шёл. «Убила бы!» – думала периодически Наташа, но тут же ловила себя на мысли, что ни за кого другого в этом мире замуж никогда не вышла бы, даже за шейха из Арабских Эмиратов, реши тот завести сто первую жену и сделать Наташе предложение…

Валера вошёл в подъезд, насвистывая что-то из «Кино». Настроение было замечательным – дали аванс, начальник намекал на какие-то перспективы в карьере, а дома – Наташа и Денис… Дверь под номером шестнадцать осторожно открылась, в проёме показалась пушистая голова Софьи Львовны, которую в подъезде все звали просто Львом – не столько за отчество, сколько за необыкновенную причёску. Софья Львовна каждый день накручивалась на бигуди, сняв их, долго и упорно превращала свои кудри в пух с помощью щётки. Диаметр её головы вместе с кудрями нередко достигал полуметра – так всем казалось…