— В таком случае, — начал мужчина, и ведьма отвернулась от меня, — право запросить досье я всё равно имею. Карина, где регистрационные документы по уровням? Дело вот этой, — смешок, и в меня обидно ткнули пальцем, — неудачницы. Медальоны и накопители ещё никто не отменял.

Не знаю, чем бы дело закончилось, но тут в кабинет постучали. Карине едва успела открыть рот, явно намереваясь весь праведный гнев выплеснуть, да внутрь просунулась знакомая голова. Любимов была её фамилия, а вот имени ведьмака из ОМОНа так и не знала.

— Мигрень, — не обращая никакого внимания на Прокофьева начал он, — записи.

— Помахал чем-то небольшим, зажатом в кулаке. — Записи с камер супермаркета принесли.

О, а это что-то новенькое. К Любимову рванули сразу двое, но Карине оказалась проворней. Мало чего изменило, ведь над ноутбуком участковой склонились сразу трое: она уселась в своём кресле, Прокофьев навис слева, а Любимов справа. Меня собственная судьба волновала больше всех присутствующих, а потому тоже подобралась. На негнущихся ногах, когда вся комната плыла, да и со скованными за спиной руками, что и балансировать нельзя, признаюсь, задача не из лёгких. Но цель была, а значит, Марина кое-как до стола дошаталась.

К середине не первой записи, зато в нужный момент. Прокофьев грубо отпихнул руку Карине от клавиатуры и перемотал видео на пару секунд назад. Двери супермаркета разъехались, и в проходе появилась таинственная девушка. Поставил на паузу, скептически посмотрел на меня.

Девушка в точно такой же, как у меня, куртке огляделась по сторонам и прошла вглубь рядов. Рост вроде мой, телосложение в пуховике непонятное. Бакалея — взяла пачку муки, овощи и фрукты — связку бананов и мандарины, бутылочку шампанского из алкоголя и направилась на кассу. Ничего подозрительного, протянула карточку, как вдруг видео пошло рябью.

Следующий кадр уже был подписан, а внизу экрана отображалось точное время записи, минутой позже. Девушка спокойно выходила из супермаркета, но вот оплатила ли покупку? Мелочь, скажете вы? Прокофьева бы видели, ему, похоже, доставляло какое-то садистское удовольствие ведьм за решётку засовывать! Торжествовал он, одним словом, хотя, если я правильно помнила, за такое больше месяца дать не могли вообще никак.

Пока Прокофьев выстраивал, вероятно, длинную я-оказался-прав или я-же- говорил речь, а я бледнела и пятилась за Карине, к Любимову, последний шагнул ближе к столу и остановил кадр на кассе. Увеличил, посмотрел на меня, потом на Карине и кивнул в сторону экрана.

— Это не она.

— Как это не она? — возмутился Прокофьев, да маг-ОМОН вам не песочница. Тут и папочка генеральный прокурор может не помочь.

— Родинка, — заметил Любимом и ткнул пальцев в экран.

— Что родинка? — не понял второй ведьмак и наклонился к ноутбуку. — Запись не лучшая, но за какого дурака вы меня держите?

— Вот именно, — главное, не хихикать оттого, как брови Прокофьева полезли на лоб. — Родинки нет, — продолжил Любимов, обернулся, схватил меня за руку и подтащил к столу. Ткнул уже в мой лоб. — А тут есть. На лбу. Вот она.

Родинка у меня, и правда, была. Крупная, ненавистная и не раз провально не замазывавшаяся тональником. Меня из-за неё даже в школе дразнили, кто бы мог подумать, что однажды она спасёт мою шкуру!

Прокофьев злился. Ярился, вернее сказать.

— Родинка не алиби!

— Алиби у неё и так есть, — вставила Карине.

— Где-то я его уже видела…

На меня уставились сразу три пары глаз. Тоже бы на себя уставилась, ведь неожиданно как-то вырвалось. Тем не менее на записи, ровно за секунду до того, как она прерывалась, в супермаркет вошёл подросток. Предположительно, лица не видно, только рост и можно было прикинуть. В тёмно-зелёном пуховике, а на голове красный капюшон.

Понятия не имею, почему он показался мне знакомым. Наверное, воображение разыгралось. Точно, картинка ведь к тому же мутная, да и темно… Меня отвлёк насмешливый голос Карине.

— А вам, Максим Георгиевич, смотрю этакое нравится. — И такой выразительнейший взгляд на наручники на моих запястьях. — Лишь бы девушек…

Любимов ржал в кулак так, что закрывать рот в принципе бесполезно. Нет, он старался как мог, но Прокофьев всё равно почернел от злости. Да сказать ему ничего не дали.

— Что ж вы? — Карине растягивала слога. — Как вы там говорили? У вас дар, и она врёт? У меня ведь тоже дар, — многозначительно повела бровями, — и я отлично вижу, о чём думаете вы.

Маг-участковый не нашего района, не в тот район ты забрёл… Хе-хе, сама краснела, но поехидничать дело святое. Прокофьев закашлялся, как только не задохнулся от ярости — тайна.

— Рыться в моей голове противозаконно, — наконец, прохрипел он.

Карине невозмутимо выдержала его взгляд и пожала плечами.

— Я и не говорю, что это сделала. — Встала и шагнула вплотную к нему, посмотрела прямо в глаза. — Дар не использовала, — чётко произнесла ведьма и ухмыльнулась. — Ну, и скажите что соврала. Давайте же, у вас ведь дар, Максим Георгиевич.

Ведьмак странно дёрнулся. Как будто его током ударило, что ли, аж всего перекосило. Всё равно красивый зараза, с такими скулами можно и рожи корчить, не испортит. Неужели, так рассорился, когда его теорию разнесли в пух и прах? Не дали сыночку очередное дело раскрыть, подумаешь, большая потеря.

Не прошло и секунды, как Прокофьев взял себя в руки. С совершенно серьёзным видом учтиво-вежливо, но достаточно настойчиво отодвинул Карине в сторону и шагнул ко мне. Разумеется, от неожиданности, да именно из-за неё, замерла и не могла пошевелиться. Мужчина наклонился к моему лицу, нас разделяло сантиметров пять, чувствовала на губах его горячее дыхание…

Но нет, облом.

— Чистая. — И меня грубо отпихнули, хорошо хоть Любимов поймал. Прокофьев же подхватил своё пальто и решительно кабинет покинул. Затормозил только в дверях и зловеще бросил, — По крайней мере, на этот раз.

Занавес, главный герой покинул сцену, можно аплодировать. Карине фыркнула, Любимов поставил меня на ноги.

— И что мне теперь делать? — надо же, мой сиплый голос просто не узнать. Причиной же энергетическое истощение больше быть не могло, чуть-чуть уже восстановилась.

— Не суйся в Якиманку и побольше оглядывайся, — даже меланхолично заметила Карине, отошла к окну и закурила. — Делай что хочешь, но не катайся даже проездом через их станции метро. Понятия не имею, что в голову взбредёт, зато ордер на тебя в собственном районе вполне имеет право в любой момент выписать сам.

— Мутный тип, — поддакнул Любимов.

— Слишком, — согласилась Карине.

И на этой, такой неоднозначной ноте, меня отпустили.

>>><<<

Пас правой рукой, и вокруг заиграли яркие серебряные искры. Ведьмак пошевелил пальцами, и огоньки собрались в спираль, плавно поднимаясь и опускаясь в незатейливых зигзагах. Ещё одно движение, и вместо спирали уже ёлочка, кубик с прозрачными стенками, покачивающая хвостиком змейка…

— Макс! Макс! — Ведьмак добродушно усмехнулся, смотря как вокруг него буквально бегал его младший брат. — А я так смогу? Смогу? А меня ты так научишь, Макс? Ну Ма-а-акс!

Максим взъерошил кудрявые волосы мелкого и рассмеялся, когда тот по-детски надулся. Сколько ему тогда было? Пять? Шесть? Макс уже и не помнил, сколько было ему, когда на следующий день, после того как мать собрала вещи и выехала, в их квартире появилась другая женщина. С ребёнком, оказывается, его младшим братом, о существовании которого он не имел ни малейшего понятия.

Конечно, любовниц у отца было много, очень много, если быть точным. Но второй сын? На этой его отец и вовсе женился. Шустрый рыжий комок Максу сначала не понравился. Кажется, ему тогда было шестнадцать, а тут, того и гляди, повесят младшенького. Следи за ним, дел у него других не было!

Он и сам не понимал, как, а главное, когда к мелкому привык. В тот день, когда та новая женщина грубо отшвырнула его на ковёр, потому что рыжий мешал этой дамочке говорить по телефону? Когда он рыдал, разбив коленки на лестнице, а отец просто прошёл мимо? Похоже, это было тогда, когда Макс впервые протянул ему руку.