— Или я порву вас когтями! — воскликнул второй голос, внезапно обретая форму. Точнее, хозяин голоса начал становиться видимым, и Элизабет, не удержавшись, хихикнула, когда перед ней с Эдмундом появилось два карлика, один из которого держал за ногу другого. В руках у него была какая-то палка с выпуклым концом, чем-то напоминающая дубинку, но сами существа были похожи чем-то на гномов, только с одной ногой. Не стоит и говорить, что они были вовсе не тиграми, у них не было клыков, бивней, на которых они обещали насадить противников, зубов, чтобы перегрызть их и клыками. Существа, судя по всему, не понимали о том, что их видят, поэтому продолжали сыпать угрозами, но матросов уже откровенно пробирало на смех.

— И раздавите своим жирным брюхом? — с усмешкой поинтересовался Эдмунд, оглядываясь. Элизабет открыто улыбнулась: несмотря на то, что эти одноногие гномы ударили ее, у нее уже не было желания сжигать их, да и биться с ними — все равно что сражаться с детьми, потому что, судя по всему, они рассчитывали только на свою невидимость, являющимися значительным преимуществам. Потеряв его, они стали такой же легкой мишенью, как раненное животное, а значит в сражение не было смысла.

—Даа! — снова прорычал, видимо, вождь этих существ — одноногий старец с рыжей длинной бородой, которого держали сразу двое его соплеменников, но тут же последовал нестройный ряд несогласий.

— Защекочите ногой? — усмехнулся Каспиан, и многие матросы засмеялись. На лице одноногих отразилось настоящее недоумение, и некоторые попадали с держащих их соплеменников. Томас, улыбаясь, подошел к Элизабет и Эдмунду, протянул им их оружие. Эдмунд, только сейчас Элизабет поняла, что внезапное открытие того, кем были их противники, вовсе не уменьшило злость Эда. Да, они были всего лишь одноногими гномами, но мало ли, что они могли сделать с Люси.

— Что с моей сестрой, малявка? — спросил парень, и голос его дребезжал от ярости. Отданный Томом меч слегка подрагивал в дрожащий руку прямо перед лицом их главарь.

«Они так испуганы и глупы, — подумала Элизабет. — Мне жалко их… Но я сожгу их, если они навредил Лу, или подпалю их единственную ногу. Каждому.»

— Эм…ээ, успокойся, — пробормотал рыжий бородач, с испугом смотря на лезвие у своего лица.

— Где она?! — громче спросил Эдмунд. Элизабет переглянулась с Каспианом, а одноногие начали поддакивать, говоря, чтобы их вождь сказал требовательному Королю, где находится девушка.

— В особняке, — произнес одноногий. Элизабет изогнула бровь, замечая, что некоторые гномы все еще смотрят на нее с осторожностью; щеку неприятно засаднило. Девушка поднесла к ней руку, и рану обожгло холодом.

— В каком? — спросил Эдмунд, а нарнийцы стали осматриваться, ища хоть что-то. Гномы были не в том положении чтобы врать, но с этих одноногих станется принять какой-нибудь домик за особняк, а два дома — за поселение, особенно если они никогда не покидали острова. Но внезапно Элиз услышала какой-то дребезжащий звук, похожий на тот, что она слышала перед тем, как одноногие перестали быть невидимыми. Но этот звук был настолько тихим, что кто-то кроме Колдуньи вряд ли ее уловил. Она смотрела на Эдмунда, и звук как раз шел сбоку от него.

— Думаю, он про этот особняк, — сказал Элизабет, и Эдмунд посмотрел в ту сторону, в которую смотрела его девушка.

— Вероятно, — сказал Эдмунд. Все смотрели на роскошный трёхэтажный особняк с многочисленными башнями, шпилями, куполом библиотеки-обсерватории и плющом, покрывающим внешние стен. До его появления на его месте было видно только простирающийся вдаль сад, который представляет из себя несколько холмистую местность, поросшую травой и кустарником причудливой формы. Внезапно сзади что-то зашуршало.

— Нет, мне надоело, что меня все постоянно бросают, — сказал недовольный и забытый всеми Юстас, появляясь из зарослей и отряхиваясь. Он остановился, с недоумением взирая на представшую перед его глазами картину: одноногие маленькие люди с него ростом, но лицами взрослых мужчин, сидящие друг на друге. Одноногие его появление восприняли по-своему.

— Это свинья?

— Свинья проснулась.

— Здесь все чудесатее и чудесатее, — сказал Юстэс.

— Это мы-то чудесатые?

Но из дома вместе с Люси появился, судя по всему, хозяин острова. Это был старец с короткой бородой в красных одеждах, который шел величественно и уверенно, взгляд его был прямой и ясный; с первого взгляда он понравился Элизабет.

— Люси! — воскликнул обрадованный Эдмунд, чувствуя облегчение от того, что с ней все в порядке, и сестра ободряюще ему улыбнулась. Старец же остановился и, приложив руку к сердцу, сделал легкий поклон; на его лице появилась вежливая, теплая улыбка и выражение глубоко почтения.

— Ваши Величества, —сказал он глубоким голосом, и Элизабет вздрогнула; Эдмунд убрал меч в ножны, а глаза хозяина острова нашли Элизабет, и он опустил голову.

— Каспиан и Эдмунд, — представила Люси. Посмотрев за спину Эдмунду, она увидела Элизабет и улыбнулась ей. — И Элизабет. А это Кориакин, хозяин острова.

Колдунья поравнялась с Королями и вместе с ними приветственно поклонился волшебнику. Но тут возмутился вождь одноногих — которые, как оказалось, являются однотопами — и Кориакину пришлось угомонить их с помощью пуха. Элизабет улыбнулась, и ее сознание как-то совсем не зацепилось за фразы Кориакина о том, что он сделал однотопов невидимых для их же безопасности. В некотором роде она была сейчас под сильным чувством спокойствия и радости, ведь сейчас никому ничего не угрожало, и все остальное казалось таким далеком. В Нарнии, где Короли и Королевы оказывались только в разгар каких-то войны, такие моменты ценились на вес золотом.

— Для меня честь познакомится с Королем Каспианом, и великими Королем и Королевами Золотого века, — сказал Кориакин. — Особенно с вами, Королева Элизабет.

— Со мной? — переспросила девушка, неловко улыбаясь.

— Я наблюдал за вами очень долго, — сказал Кориакин, но угрозой это отнюдь не прозвучало; скорее, внушало какое-то спокойствие, будто ты только что осознал, что рядом с тобой всегда был мудрый наставник, о котором ты понятия не имел. — Впрочем, пойдёмте в дом. Там мы сможем все обсудить.

Матросам был предложен ужин, и вскоре все сидели за одним большим круглым столом в весёлой, светлой комнате, уставленной цветами. На столе ничего не было, но, конечно, стол был волшебный, и, едва хозяин произнёс какое-то слово, на нём появились скатерть, серебряные вилки, тарелки, стаканы и еда. Элизабет села рядом с Кориакином, Эдмунд сел рядом с ней, Люси и Каспиан сидели по другую сторону от волшебника. Помимо обычной нарнийской еды, к которой привыкли Каспиан и его матросы, были блюда, которые пробовали только Пэванси и Грейс в Лондоне: горячий омлет, холодная баранина с горошком, клубничное мороженое, лимонный сок и чашка шоколада на сладкое. Волшебник ел только хлеб, пил только вино.

— Вы сказали, что наблюдали за мной, — сказала Элизабет спустя какое-то время. — Что именно это значит?

— Понимаете, моя Королева, — произнес Кориакин с почтением. — Я не всегда был волшебником здесь, на земле. Еще когда вы и ваши дети правили Нарнией, я был одной из звезд на огромном небосводе.

— Звездой? — переспросил пораженный Каспиан, а Люси серьезно кивнула, и объяснила ему шепотом, что некоторые звезды могут становиться людьми, если захотят. Впрочем, обсуждать это прямо при хозяине острова, который внезапно погрустнел, было бы слишком нетактично, и Элизабет сошла с неудобной темы. Кориакин тут же воодушевился, когда его снова попросили продолжить:

— Да, наблюдал за вашими деяниями в роли волшебницы. И за вашими детьми, пока мог еще это делать. Стоит сказать, вы удивляли меня… и продолжаете это делать.

— Благодарю, — вежливо ответила Элизабет. На лице Эдмунда появилась теплая улыбка, он сжал пальцы Элизабет в своих, словно желая показать, что он подписывается под всеми словами волшебника.

— И особенно теперь, когда все так поменялось, — снова сказал волшебник. Лицо Элизабет изменилось: теперь оно отражало напряжение, и вся девушка как-то резко отреагировала на слова волшебника. Ее глаза сверкнули предупреждающим огнем.