— Да, глупо с моей стороны было полагать, что ты что-то расскажешь о себе за неделю, если ты мне не рассказал за шесть тысяч лет.

— Да что ты… что ты такого знаешь, что так тебе хочется залезть в меня? Я не понимаю.

— Кажется, ты ничего не понимаешь, — мягко улыбнулся Азирафель.

Кроули отвел взгляд. Он и вправду ничего не понимал. Поведение Гавриила и Азирафеля заставляло его думать о том, что он единственный, кто ничего не понимал.

— Как насчет чая? Вчера я купил чудные заварные пирожные.

— Я не люблю есть. Это не имеет смысла.

— Чувство голода?

— Откуда ты… — Кроули прервался на выдох, но тут же продолжил: — знаешь?..

Он казался обессиленным.

Мужчина — а если быть точнее, демон — который был несчастен на протяжении шести тысяч лет и даже многим больше, с трудом смог бы догадаться, что его внешний вид всем кричал о голоде, холоде, страхе и боли.

— Чудесно, нам есть что обсудить. Я обижусь, если ты откажешься от чая.

— О, да, это очень пугающая угроза для демона, — Кроули закатил глаза и цыкнул.

— С сахаром или без? — спросил Азирафель, уже подходя к выходу, лишь на секунду останавливаясь у него, поворачивая голову к Кроули.

— Без — фыркнул он и сморщил нос.

Ангелы, черт их дери

В итоге они сидели друг напротив друга за небольшим круглым столиком. Белая скатерть и снова — цветы. Чашка теплого чая. Азирафель сделал это для него.

— Что с тобой было неделю? Если я все-таки ничем тебя не обидел.

— Дьявол, ангел, у меня от одного слова «обидел» рвотные позывы начинаются, — Кроули поморщился. Это даже почти было правдой. Вопрос с Гавриилом оставался открытым, потому что тут дела обстояли куда серьезнее. — Я спал.

— Спал? — уточнил Азирафель, вздернув бровь и аккуратно надламывая пирожное в белой глазури.

— Я имею право хоть чем-то наслаждаться из всего людского.

— Имеешь, дорогой, я не спорю.

— Не называй меня так.

— Хорошо, милый.

Кроули цыкнул и громко ударил ложкой по блюдцу.

— Скажи мне, Азирафель, как кто-то настолько светлый, как ты, может быть одновременно такой сволочью?

— Мне расценивать это как комплимент? — спросил Азирафель. — Ну, у вас демонов, плохие слова — это комплимент?

— Нет, ангел, плохие слова — это плохие слова. Никто не хвалит другого словами «ублюдок», даже там, в аду.

— Однако ты обрадуешься если тебя так назвать, как я мог заметить.

— И как ты мог это заметить?

— Если бы ты посмотрел на себя со стороны, то, думаю, удивился бы. Что у тебя случилось?

Кроули нахмурился, пару раз постучав пальцем по столу, а после оперся подбородком о сжатый кулак.

Что случилось?

Он не знал.

— Вышел дурной сон. И… Сообщения. Я не знаю. Просто. Просто показалось, что надо… надо. Не знаю, что надо. Не спрашивай.

Азирафель смотрел в глаза. Отложив пирожное и чашку, он смотрел ему в глаза.

Так, как мать смотрит на своего любимого ребенка, который умирает от рака на кровати. От этого взгляда в Кроули что-то зажалось, встрепенулось, заныло. И он не выдержал.

— Ты знал меня до моего падения?

— Пару раз видел. Издалека. Тебя сложно было не заметить, а потом слышал. О вас много говорили. Но ничего более, — он прервался, прикрыл глаза и тут же продолжил: — Это было странно: познакомиться с тобой там, в Эдеме. На самом деле, на земле не особо есть чем себя развлечь. Я про друзей. Люди это люди. Мы это мы. Любой демон покажется тебе ближе любого человека.

— Поэтому есть ощущение, что тебя сюда скинули как на дно пространства. В пустыню одиночества, — задумчиво пробубнил Кроули, тыкая вилкой свое пирожное. — Это было неправильно с моей стороны, избегать тебя, да?

— Не знаю, — покачал головой Азирафель, нерешительно поднимая взгляд на Кроули. На него иногда было больно смотреть. Настолько несчастным он казался. — Тебя сложнее понять. Я думал, что просто раздражаю тебя, как ангел. И я чувствовал себя неправильно от того, что меня не раздражает демон. Ощущал свою вину пред небесами.

— Ты никогда не был раздражающим, — тихо сказал Кроули, ощущая, как внутри у него что-то шатается. Чувство теплоты снова завело его в невыигрышную позицию. — Я просто боящийся всего придурок.

— Это нормально, Энтони, когда ты боишься сам себя, трудно не бояться другого.

Кроули поджал губы, нахмурившийся. Он хотел бы сказать, что нет, не боялся он сам себя, но это было неправдой.

Та часть, что была выдресирована адом — он боялся её. Он не понимал её. Она не шла на контакт.

Точно так же, как и Кроули не шел на контакт с этим миром.

В библиотеке Азирафеля его скручивала какая-то невыносимая нега, ласка и нежность. До того расслабляющая, что в этот раз Кроули захотелось вывалить все-все, хоть он и старался держаться.

Все здесь соткано из любви. Кроули не мог не чувствовать этого. Невозможно.

— Я чувствую себя кретином, когда общаюсь с тобой.

Азирафель лишь тяжело выдохнул и, покачав головой, встал, будто бы он сам не мог найти себе места. Возможно, так и было.

— Ты надумываешь лишнего, — тихо сказал Азирафель, подходя к окну. Он держал руки за спиной, а спину — идеально-прямой.

Кроули с трудом повернул голову к нему, рассматривая его. Сердце колотилось в глотке.

— Но я рад, что ты все-таки пришел. Я был уже готов ждать тебя снова несколько сотен лет.

Вот в чем проблема.

Проблема в том, что он в любом случае готов был ждать.

— Почему ты это делаешь? — задушено спросил Кроули, тоже вставая из-за стола.

Он не чувствовал того, что был достоин подобного отношения от Азирафеля.

Это же не для него. Определенно точно, не для него.

— Делаю что? — Азирафель развернулся к нему всем телом, когда Кроули подошел достаточно близко.

— Хочешь быть… ближе? Не знаю. Ты понял, о чем я.

Азирафель видимо замялся. Моргнул так, будто растерялся, отводя взгляд к окну. Солнце уже окончательно встало. Кроули неосознанно подумал о том, что Гавриил, наверное, уже проснулся. И он не знал, правильно ли он поступил, уходя из квартиры, оставляя его одного. Он обидится? Кроули предпочел об этом не думать.

— Ты единственный, с кем нет предубеждений и принципов. Ангелы — это все не мое. Они..

— Неправильные, — внезапно перебил того Кроули, в точности продолжая его мысль.

Они оба замерли, глядя друг другу в глаза.

Азирафель тоже это чувствовал. То, что будто бы он был не отсюда.

— Тебя никогда это не пугало? — тише нужного спросил Кроули.

— Я старался быть для себя, поэтому нет. Я провожу здесь больше времени, чем там, это отвлекает. Ты тоже так себя чувствовал там, наверху?

— Мг, — согласно кивнул Кроули, закусив губу. Что-то будто бы хотелось собраться в одну картину, но не выходило. Кроули до сих пор шарил руками во тьме, пытаясь собрать этот пазл. — Это одна из причин моего падения.