— Ага. Так что будь осторожнее, а то мало ли.

Кроули пожал плечами. На самом деле, мог ли он быть уверенным, что Гавриил действительно не захочет его убить? Прошло столько времени, и между ними уже не было ничего. Ничего не осталось. Иногда Кроули казалось, что ничего и вовсе не было. Что он выдумал это все, сам себя загнал в это.

Гавриил, может, и имеет желание уничтожить всех демонов. Включая Кроули.

Он не знал. Да и не хотел знать.

— Спасибо, — кратко бросил Кроули.

Спасибо за предупреждение.

За это тепло.

спасибо, что ты заботишься обо мне, несмотря на все эти шесть тысяч лет, в которых я даже не здоровался с тобой.

Кроули сглотнул. Кроули странно. Непонятно.

Почему Азирафель это делает для него?

Лучшим решением любого вопроса будет спросить напрямую. Поэтому Кроули сказал:

— Какого хера ты со мной носишься?

В своей привычной интонации, он не хотел звучать грубо, это вышло само собой. Скрывать уязвимость за грубостью. Страх за злостью. Бессилие за раздражением. Это всегда было про него. Он тот, кто есть, и было бы уже поздно менять себя.

Азирафель вздернул голову. Его брови приподнялись вверх, он моргнул, будто бы растерялся. Знал ли он свои цели заранее так же, как и это когда-то знал Гавриил? Кроули понятия не имел.

Азирафель, с почти не дрогнувшим голосом и не изменившийся в лице, сказал:

— Потому что ты всегда казался мне другим.

И Кроули захотелось заскулить.

Это напоминало ему уже давно прошедшие времена. Так сильно, что ему в страхе хотелось убежать, лишь бы это не повторилось, лишь бы не продублировалось. Меньше всего Кроули бы хотел этого.

Азирафель встал, тяжело выдохнув, пройдя куда-то вперед, будто бы у него затекли ноги, хотя на самом деле он просто ощутил себя на какой-то миг неловко.

— Ты пытаешься вписаться, но у тебя не выходит. Ты холодный и вечно во всем сомневаешься, — Азирафель прошелся пальцами по лежащим книгам, будто пытался найти в них некую поддержку, но её не было. — Я не говорю о правдивости своих слов. Мне просто так кажется. Ты другой. Ты никогда не был ими. Ни свет, ни тьма, — Азирафель покачал головой, подходя ближе, смотря на Кроули, но тот продолжал смотреть, предположительно, куда-то в пространство перед собой, — Ты многим лучше всего этого.

Кроули вздрогнул, когда пальцы схватились за дужку его очков, и Азирафель аккуратно положил их на рядом стоящий столик. С трудом выдохнув, Кроули поднял свой взгляд на Азирафеля. Взгляд испуганного, очень испуганного и ничего непонимающего человека.

Кроули всегда был таким.

Он не понимал, почему он был гонимым с небес. Почему ему было неправильно там, внизу.

И почему Азирафель думает, что он лучше.

— Я хотел узнать тебя лучше, — закончил Азирафель и потянулся рукой к его лицу.

Это могло бы быть самым нежным моментом в истории Кроули. Самым ласковым и теплым.

Но в один миг Кроули будто ожесточился, выпустил колючки и резко схватил руку Азирафеля за сантиметр до своего лица. Он резко встал, становясь выше его на десяток сантиметров.

Его глаза — вмиг потерявшие прежнюю слабость и запуганность — преобразились. Бешеный дикий взгляд рвался в само нутро Азирафеля. Глубже и сильнее, Азирафель едва удержался, чтобы не отшатнуться.

— Ты забываешься, Азирафель, — прошипел Кроули, сощурившись. Азирафель ощущал вибрации из его глотки. Низкий спрятанный рык. — Если я лучший, то из демонов. Я тот, кто делал то, что должен был делать Сатана. Это все был я. Я инфекция, Азирафель, болезнь. Не придумывай лишнего. Я демон. Исчадие ада. Иначе бы меня не скинули с небес.

Азирафель слабо улыбнулся. Он не выдергивал своей руки, позволял Кроули сжимать его руку. Через касание он ощущал нечто, что нельзя было почувствовать сквозь расстояние. Азирафель пытался понять, что это было за чувство. Странное и ярое, оно не было знакомо Азирафелю.

— Ты обманываешь себя, Кроули, — Азирафель чуть прикрыл глаза. Он казался спокойным. Кроули он не боялся — он никогда его не боялся. — Пытаешься вписаться, но у тебя по-прежнему не выходит. Зачем, скажи мне, зачем? Зачем ты пытаешься быть таким же, как они, если ты можешь быть тем, кто ты есть? Чем-то действительно великим и неповторимым. Ты был таким всегда. И на небесах — твои яркие волосы. Ты всегда отличался от всех них. Не обманывай себя.

Рык все-таки раздался в тишине. Рык, исходящий из глотки Кроули. Его плечи напряглись. Азирафель наконец смог разобрать это чувство. Это была ярость. Превосходная и невероятная ярость. Чистейшая в своем существовании. Ярость, растущая не из злости. Это было тем, кем он являлся.

Азирафель вырвал свою руку, положив её на плечо. Кроули следил за его движением как дикий больной зверь. Кроули был невероятен.

— Ты тот, кем, я уверен, гордится и Богиня, и Сатана. Богиня знала, что делала. Она всегда знала.

не буди во мне зверя.

Кроули внезапно подался вперед, ещё ближе. Азирафель мог разглядеть все вкраплений цветов в его радужке. Цвет его глаз — темно-желтый. По всей радужке вкрапление и переливы лимонного, средне-желтой, золотой охры и желтого. Азирафель может рассмотреть сиену и странные разводы травянисто-зеленого цвета. Золото, пораженное коррозией — цвет его глаз.

Азирафель ощущал его дыхание. Бешеное, злое и тяжелое. Когда Кроули скалил пасть, Азирафель видел его клыки. Острые и большие — больше, чем у людей.

Кроули напоминал ему сейчас злую голодную псину.

И то чувство, которое бурлило в нем — ярость — он чувствовал её.

А еще переизбыток желания, страсти и странного рвения к чему-то, что Кроули не озвучивал даже в себе.

— Мне насрать, кто там мной гордится, а кто нет, но никогда, слышишь, никогда не надумывай обо мне лишнего. Куда бы я там не вписывался — у них нет выбора, принимать меня или нет. Я тут. И если понадобится, то я могу сгрызть шею любому, и затолкать в глотку святую воду или адский огонь — смотря от обстоятельств, понимаешь, Азирафель? Я не нуждаюсь ни в защите, ни в понимании.

Азирафель улыбнулся опять — на этот раз через силу.

Он провел ладонью от шеи по напряженному плечу. Кроули был весь и полностью — напряженный и твердый. Он демон. Он и вправду демон.

Но он все равно был лучше их всех.

— Я рад, что ты отчасти открылся мне, Кроули, — Азирафель сказал это тише, чем требовалось, буквально выдыхая слова в чужие губы, потому что Кроули был поразительно близко к нему сейчас. — Но я подожду ещё. Я никогда не отрицал того, что ты демон. Ты превосходный демон, я всегда это знал. Но не ври мне о том, что в тебе есть что-то однородное и чистое. Цвета имеют несколько оттенков. И ты всегда был таким — имел несколько оттенков. Безграничное множество.

Кроули внезапно отшатнулся. Так резко, что даже Азирафель вздрогнул. Он убрал руку и повел бровью.