— Добрый день, сэр, меня зовут Гарри Поттер и я хотел бы получить доступ к сейфу.

— У мистера Поттера есть ключ? – проскрипел старый гоблин, обнажив острые словно бритва зубы в подобии улыбки, от чего меня передернуло, но я все же подавил свой страх и обманчиво спокойно достал из кармана ключ, передав в крючковатые руки гоблина.

Он повертел его в пальцах, придвинув его к уродливому лицу. Он осмотрел его чуть ли не обнюхивая золотой ключик.

— Верно, сейчас я позову провожатого к вашему сейфу, мистер Поттер.

— Ах, да, еще. Вот это, чуть не забыл… – с нервной улыбкой выложил письмо от Альбуса Дамблдора на стойку.

Гоблин с удивлением взял письмо и, пробежавшись глазами по мелкому с завитушками почерку, положил его в резную шкатулку. Прошло пару минут, и он все же достал его и тут же спрятал в рукав.

— Сэр, ячейка семьсот тринадцать, если я не ошибаюсь, и вы знаете, о чем и с чем, если я снова не ошибаюсь? – с полувопросительной интонацией обратился к серьезному гоблину.

— Крюкохват! Проводите мистера Поттера к его сейфу и также к ячейке семьсот тринадцать! – на этот вскрик из помещения за стойкой выбежал молодой гоблин, одетый победнее, но во все тот же фрак.

— Прошу за мной, – его писклявый голосок вывел меня из ступора и, схватив положенный гоблином на край стойки ключ, я устремился за семенящим на коротких ножках Крюкохватом.

Открыв призывно дверь в самом дальнем углу зала, он посторонился, пропуская меня, и тут же захлопнул её, засеменив вперед. Осмотревшись, я поежился от легкого сквозняка и с неверием уставился на ряды вагонеток и переплетение путей, на которых они стояли.

— Прошу сюда, – гоблин уже призывно стоял возле одной из них, а в его узловатых пальцах было зажато кольцо фонаря, что был огромен по сравнению с ним. Он ловко вскочил в вагонетку и, повесив фонарь на специальный держатель, ждал, пока я сяду внутрь.

Как только моя задница соприкоснулась с кожей сидений, гоблин дернул ручку, и вагонетка начала ускоряться по темному туннелю.

— Держитесь, пожалуйста, уровень шесть, три минуты…

— А-а-а-а-а!!! – вагонетка резко нырнула носом вниз – и начался дурдом.

Она кренилась, брызгала искрами, ныряя среди переходов и пещер. Я нашел ремни безопасности и одним зафиксировал себя, а второй просто держал в руке – на всякий случай. Наш транспорт крутился по спиральным путям, переворачивался, перепрыгивал на соседние и просто нырял с отвесных скал вниз. Сначала я испугался, но позже втянулся и веселился вовсю, крича на особо волнительных пируэтах и маневрах. Скальная порода пещер и туннелей сливалась в темную размытую дымку, ветер трепал мои волосы, в то время как подо мной скрипел и брызгал искрами металл повозки, иногда я слышал краем уха дикий вой из соседних переходов, видел вспышки пламени и отблески водной глади подземных озер. Вагонетка резко остановилась, и под удивленный взгляд гоблина я распутался от ремней и бодро выскочил на узкую площадку, у круглой и массивной двери сейфа, с дикой улыбкой довольства на устах и горящими в отсветах фонаря глазами.

— Ключ, пожалуйста, – он поставил на пол фонарь и, приняв ключ из моих рук, провернул его в узкой щелке замка, и тут же механизм начал свое движение, медленно открывая массивную дверь.

— Ох-ре-неть… – повернувшись к ненавязчиво ожидающему меня гоблину, я спросил: – Это все мое? В смысле, принадлежит мне? – на что он кивнул и призывно двинул ладонью, предлагая мне зайти. Среди темноты хранилища свет фонаря высветил приличную горку золотых монет, слева была горка поменьше серебряных – и не таких больших, как золотые, справа же была редкая горка бронзовых монеток – еще меньше серебряных. Проглотив ком, вставший в горле вместе с появившимися слезами благодарности, я переборол навалившееся чувство утраты и горечи, просто сделав шаг внутрь.

— Извините, мистер Крюкохват, я жил у маглов и не знаю денежную систему….

— Золотые – это галлеоны, – перебил он меня, правильно истолковав мое затруднение. – Один галлеон равен семнадцати сиклям – это серебряные. Один сикль равен двадцати девяти кнатам – бронзовые.

— Понял, спасибо, – по правде говоря, я ничего не понял, но, увидев кожаные мешочки, висящие на крючках, вбитых в стену, я выхватил один и начал набивать его деньгами. По большому счету, я взял сто галлеонов, двадцать сиклей и тридцать кнатов. Сделав шаг за порог хранилища, я бросил взгляд на гору монет, что не уменьшилась в размере – чего я подспудно опасался. Кивнул гоблину, на что тот резко закрыл дверь, провернув со скрипом механизма тонкий ключ и с легким поклоном вернул его мне. Дверца вагонетки скрипнула и гоблин, лукаво посмотрев на мои судорожные попытки зафиксировать свое тело, обнажил зубы в подобии улыбки:

— Уровень семь, три минуты… – визг разгоняющейся вагонетки и мои крики радости, смешанной со страхом и адреналином, сердце было готово вырваться из груди, а горло уже саднило от неистовых визгов и криков.

— А-а-а! – сквозь шум моего крика и треска металла колес я уловил шум падения воды и, за секунду до того, как намокнуть, захлопнул рот, слегка прикусив язык. Отплевавшись от холодной воды и разлепив глаза, я успел заметить изучающий взгляд гоблина до того, как он отвернулся – оставив себе этот случай на обдумывание позже, я снова отдался вакханалии подземной карусели, продолжая кричать, но уже мокрый до нитки.

— Хранилище семьсот тринадцать. Фонарь, – он протянул мне фонарь, и я, поднатужившись, взял его в руки, удивляясь силе, таящейся в этих мелких существах. – Отойдите, – я сделал пару шагов назад, и он провел своим длинным ногтем на узловатом пальце по незаметному стыку механизма – все тут же защелкало и заскрипело, а дверь вдруг размылась дымкой. Сглотнув, подавляя волнение, я тихими шажками стал приближаться к проему в поисках нужной мне вещи. Мне было жутковато входить в это заколдованное хранилище, и я решил завести разговор с гоблином:

— Крюкохват, а вас часто пытаются грабить?

— Да, – проскрипел он, и я уверен, что его лицо озарила ужасающая улыбка. – Пытаются, но навеки остаются в наших подземельях, не сумев найти выход.

Сглотнув ком, стоявший в горле, я с неверием посмотрел на гоблина:

— А как часто вы проверяете подземелья и, ну там, хранилища?

— Раз в десять лет, а что?

— Да ничего, ничего, спасибо…

Оказавшись в самом сердце хранилища, я наступил на маленький сверток с твердым предметом, завернутым в тряпки. Подняв и тут же сунув его в карман штанов, я поспешил поскорее покинуть это место.

Шесть минут крутых виражей – и я, раскланявшись с гоблином, вышел под своды ярко-голубого неба с редкими облачками – нечастая погода на просторах Англии. Опустив взгляд на землю, спасая глаза от яркого солнца и слепо щурясь на нередеющую толпу, я достал из рукава яркое перо и, не удержавшись, погладил гладкие и мягкие края. Поднеся его к губам, слегка подул, чтобы через миг ощутить на плече тяжелое тело птицы.

Трель его песни была очаровывающей, она поселила в душе уверенность и нежность, но люди все так же стремились по своим делам, не обращая внимания ни на меня, ни на феникса, сидящего у меня на плече. Он поворачивал шею, рассматривая меня то одним, то вторым янтарным глазом, слегка пощелкивая клювом. Птица была огненно-рыжей, с ярко оранжевым хохолком и багрово-красным хвостом, переливающимся языками пламени. Издав еще одну трель, он посильнее сжал лапы на моем плече, пытаясь привести меня в себя, но я, хлопая глазами и улыбаясь с самым глупым видом, не мог перестать любоваться прекрасным существом. Легонько толкнув меня головой, он выдал еще одну трель, более игривую и ободряющую.

— А-а, точно, прости-прости… – рука нырнула в карман, и я тут же поднял к его клюву сверток, он резко открыл клюв и глотнул предмет, завернутый в тряпицу, вызвав у меня страх, непонимание и тут же брызнувший смех. Довольно заклокотавший на мою реакцию феникс легко оттолкнулся и взмыл вверх, чтобы через секунду вспыхнуть огненным шаром, исчезнув прямо в воздухе.