Хотя… будет ли оно вообще?

– Здолово, плавда? – спросил Александр и указал на узкую дверь в противоположном конце комнаты. – А там лаздевалка.

– Ты умеешь плавать? – поинтересовалась София и улыбнулась, когда мальчик кивнул. – А ты, Агата?

– И я. Но папа плавает гораздо лучше нас. Потом увидите!

Сердце дрогнуло, зашлось, и София подумала – интересно, а это какие эмоции, сильные или не очень? Ей казалось, что сильнее уже невозможно, но она ведь не эмпат…

Сможет ли Агата почувствовать, что она ощущает к её отцу, или нет? А он сам? А если почувствует и поймёт – уволит ли?

«Глупости. В конце концов, это же не преступление!»

– Пойдёмте, покажем вам салон! Папа называет его отдыхательной комнатой. Там пианино есть. Вы играете? Наверное, да, Вирджиния играла.

– Лестно, что ты считаешь меня не менее опытной, чем Вирджиния, Агата, – засмеялась София. – Да, я умею играть. По правде говоря, – девушка понизила голос и чуть наклонилась, словно хотела сообщить детям тайну, – игра на пианино, пение и рисование всегда давались мне легко, а вот шитьё и вышивание – наоборот.

– Ой, я тоже не люблю шить и вышивать, – закивала Агата, и Александр повторил за ней, хотя вряд ли ему кто-то давал в руки иглу. – В отличие от нашей тёти Анны. У неё даже салон платьев есть в столице! А вы сказали, что рисуете, да?

Вот с такими любопытно блестящими глазами принцесса становилась похожей на обычную девочку. Серьёзность исчезала, сменяясь возбуждённым интересом – и Софии нравились эти изменения.

– Рисую. Показать?

– Да-а-а! – сказали дети хором, а Агата добавила: – Мы с Алексом очень любим рисовать! Вирджиния говорила, у нас талант.

– Тогда и вы покажите мне свои рисунки, – улыбнулась София и засмеялась, когда наследники радостно выбежали из комнаты с криками «Сейчас принесё-ё-ём!»

Конечно, она не знала, что ждёт её дальше, но пока ей казалось, что всё складывается очень удачно.

***

Между совещаниями с представителями комитетов у Арена было немного времени, и он связался по браслету с одним из охранников детей. Парням были даны строгие указания не только охранять, но и следить за тем, как новая аньян справляется с обязанностями. Благо, им было, с чем сравнивать – оба работали во дворце давно и Вирджинию застали.

– Как дела, Крис?

– Всё хорошо, ваше величество. Они сейчас в салоне. Агата и Александр показывали айле Тали свои рисунки. А теперь и сами рисуют.

Император, хоть перед ним и лежала стопка финансовых отчётов, не удержался от слабой улыбки.

– Что думаешь?

– Пока всё неплохо, ваше величество. Вам бы тоже понравилось, если бы вы видели.

Если бы он видел…

Арен покосился на часы. До следующего совещания целых двадцать минут.

Он успеет.

Когда император вышел из камина в салоне, ему сразу стало весело. Агата, Александр и София расположились на ковре посреди комнаты и совершенно не обратили внимания на его появление – прямо перед ними был расстелен большой лист бумаги, на котором они в шесть рук что-то рисовали.

Арен подошёл ближе, и настроение ещё немного поднялось – там, на рисунке, было море. Александр раскрашивал голубой краской небо, Агата пыхтела над лазурными оттенками моря, а новая аньян… Она рисовала корабль. Совершенно чудесный парусник, парящий над волнами.

– Папа! – воскликнул Алекс, первым заметив его. Сразу после этого восклицания Арен ощутил нечто похожее на то чувство, что уже приходило к нему в тот миг, когда он выбирался из камина в комнате Софии. Он никак не мог в нём разобраться, но это чувство, несомненно, было приятным.

Погладив по головам вскочивших детей, Арен встал неподалёку, кивнул охранникам – те, наоборот, отошли дальше. София тоже хотела встать, но он махнул рукой:

– Не нужно, творите. Я ненадолго, просто решил вас проведать.

И вновь это чувство. Тёплое, дрожащее, как ласковое касание весеннего солнца.

– Я рада, – сказала аньян, чуть улыбнувшись, и в этой неловкой улыбке Арен увидел отражение чувств Софии. Она не врала – действительно была рада. – У ваших детей несомненный талант. Я просто поражена. Предложила им нарисовать одну картину на троих, у каждого – своя задача. И посмотрите, какое чудесное небо нарисовал Александр. А море Агаты! Вот здесь даже словно видно подводные камни… и рыб!

Плеснуло восторгом – теперь Арен уже был уверен в том, что София чувствовала именно восторг. Ей нравилось то, что рисовали его дети.

– Ваш парусник не хуже нашего моря и неба! – сказала Агата горячо, и по её покрасневшим щекам император понял, что эмоции Софии пробили эмпатический щит дочери. Пока это частенько случалось. – Да, пап?

– Да. Верни щит на место, моя радость.

– Ой…

София удивлённо покосилась на Агату, которая резко зажмурилась – она всегда так сосредотачивалась, – и Арен пояснил:

– Щит от эмоций. Его пробило.

Девушка моргнула – и тепло, которое шло от неё, вдруг сменилось волной холода.

– Пробило?.. Из-за меня?

– Нет, – сказал Арен, но Агата его перебила:

– Что вы, конечно, нет! Я просто плохо ещё управляюсь со всем этим. Мне надо учиться.

– Хорошо, – вздохнула София, явно испытав облегчение. Холод схлынул – и императору вдруг захотелось, как довольному жизнью коту, погреться на ласковом солнышке. Но когда тут греться? Пять минут до совещания.

– Мне пора, – произнёс Арен и, ещё раз погладив детей по мягким волосам, обратился к Софии: – Мне доложили, что они решили показать вам дворец. Гуляйте пока по этому этажу, в оранжерею не ходите. Я познакомлю вас с её величеством за обедом. Наша прежняя аньян обедала с нами, и вы тоже будете.

Тепло задрожало – будто забеспокоилось. Что ж, это объяснимо – Софию наверняка предупреждали о сложном характере его жены.

– А ты придёшь на обед? – сразу уцепились за эту фразу дети. – Придёшь, да?

– Приду, – улыбнулся Арен, про себя подумав – пошло всё к демонам, сегодня он должен пообедать. Потому что если он не придёт, Виктория вместо супа съест эту бедную девочку. А ему пока не хотелось отдавать Софию на растерзание жене. Всё же очень хорошо новую аньян приняли дети… И это куда важнее капризов Виктории.

Уже выходя из камина в кабинете, Арен связался по браслету с единственной постоянной служанкой супруги. До совещания оставалось две минуты, и ему как раз хватило времени на быструю просьбу.

– Матильда, докладывай мне, пожалуйста, обо всём, что говорит Виктория про новую аньян. И с кем она её обсуждает. Всё, что услышишь.

Матильда понимающе усмехнулась. Эта женщина родилась и выросла во дворце, она была личной служанкой его матери – что она могла не понимать в интригах?

– Да, ваше величество. Разумеется.

***

У обоих наследников оказался талант к рисованию, и София мысленно возликовала, предвкушая увлекательные уроки. Интересно, у кого Агата и Александр это унаследовали? Представить императора рисующим она почему-то не могла. Может, императрица?

Почти до самого обеда София и дети рисовали – только немного прошлись по коридору ещё, показав своей новой аньян тренажерный зал и небольшую библиотеку, полную исключительно детских книг. Впрочем, небольшой она была только по сравнению с основной библиотекой, как понимала София. В остальном же – огромная комната, полная стеллажей с разноцветными книжными томами, уютные диваны и – самое удивительное, – настоящие качели, широкие настолько, что на них могли поместиться сразу пятеро детей.

На этих качелях они и качались с Агатой и Александром, когда в библиотеку заглянул один из слуг и, чуть поклонившись, проговорил:

– Ваши высочества, айла Тали, прошу вас следовать за мной. Пора обедать.

Софии уже давно хотелось есть, но как только она услышала эти слова, аппетит вдруг пропал. Обед означал знакомство с императрицей, а у девушки было отчётливое предчувствие, что ничего хорошего из этого знакомства не получится.