– Я хочу попросить тебя кое о чём.

– Попросить? – Она едва заметно улыбнулась. – Значит, мне будет дано право отказаться?

– Да, Эн. В этом случае – да. Ты же знаешь, Берт на днях рассказал мне о твоей беременности…

– Голову ему оторвать, – буркнула она беззлобно.

– … и я тебя поздравляю. Но этот ребёнок – первый после принятия закона о возможности заключать браки. Он уникален. И я хочу просить у тебя разрешения изучать и его, и тебя. Конечно, никакого вреда или рисков для жизни – только изучение.

– Я понимаю. Думаете, я откажусь? – Она покачала головой. – Нет, ваше величество, я тоже хочу, чтобы у моего ребёнка была эта демонова – простите – родовая магия. Пока я не чувствую в нём вообще никакой магии, но ещё рано. И если это поможет вашей комиссии… что ж, я согласна.

– Я рад.

На самом деле Арен был уверен в ответе Эн – именно поэтому он сделал это предложение именно в такой форме. Если бы он понимал, что она откажется, то просто приказал бы.

– А я… могу я вас попросить?

От Эн плеснуло неуверенностью и опаской – и император неожиданно развеселился.

– Что, опять кровь? – спросил он, широко улыбнувшись, и с удивлением ощутил, как его собеседница мгновенно перестала бояться.

– Нет. Прядь волос…

– Ты продолжаешь свои эксперименты с резервом Берта? – поинтересовался Арен, вставая с дивана. Подошёл к письменному столу, взял ножницы и, отрезав маленькую прядь возле шеи, вернулся и отдал её Эн.

– Спасибо, ваше величество, – сказала она, обдав императора такой бешеной радостью, что у него даже голова закружилась. – Да, я хочу попробовать связать сеть из…

– Ладно, ладно, – Арен махнул рукой, продолжая улыбаться. – Я понял. Иди, Эн. Если тебе понадобятся ещё волосы, ногти или какие другие части моего тела – обращайся.

Она кивнула, немного покраснев, и почти выбежала из кабинета.

Император проводил её взглядом и, погасив улыбку, подумал о том, что некоторые люди просто не умеют сдаваться.

– Но это и хорошо, – сказал он тихо сам себе, поглядев на часы, и повернулся лицом к камину. – Именно они и двигают мир.

***

София даже не заметила, как пролетел её первый рабочий день во дворце.

После обеда она, как и обещала, учила наследников рисовать собственные портреты, глядя в зеркало, и Агата с Александром смеялись, глядя на то, какие кривенькие рожицы выходят на бумаге. И восхищались тем, что получилось у Софии.

А потом они показали, как перейти из их комнат в её – они оказались соединены между собой недлинным коридором, уставленным большими кадками с разными цветами. София улыбнулась, поняв, что проход по этому коридору занял бы не больше времени, чем перенос через камин. Забавная всё-таки привычка у его величества…

Агата, будто услышав её мысли, сказала, поглаживая розовый бутон у одного из цветков:

– А вы смелее Вирджинии. Она никогда не ходила с папой через огонь, слишком боялась. А вы почему не испугались? Разве вам не было страшно?

София задумалась, подбирая слова. Агата и Александр смотрели на неё очень серьёзно – им будто бы был важен этот ответ.

– Было, конечно. Но ещё мне было интересно. Вы же наверняка знаете такое чувство – и страшно, и интересно.

– Да-а-а! – закивал вдруг Александр. – Мне было очень стлашно на лошади пелвый лаз. И интелесно!

– И мне было страшно первый раз на лошади, – согласилась с братом Агата. – Но страшнее – когда эмпатия проснулась. И интересно тоже…

– Ну вот, – София улыбнулась, – теперь вы понимаете, почему я полезла в камин с вашим папой.

– Вам было больше интересно, чем страшно, – засмеялась Агата. – А Вирджинии, значит, наоборот. А почему, как думаете?

– Даже не знаю… – Ну не говорить же, в самом деле, что она просто намного моложе их прежней аньян? – Наверное, я слишком любопытна. Как в той сказке про любопытного мальчика, который всюду совал свой нос, а потом… помните, что случилось потом?

– Ему прищемили нос! – ответили дети хором.

– Молодцы! А расскажите-ка мне, какие у вас любимые сказки…

Около шести вечера, когда София уже начала ощущать небольшое чувство голода, в детскую, где она читала наследникам сказки, вдруг зашла императрица. Улыбнулась детям, которые тут же вскочили с дивана и побежали навстречу матери, мазнула по Софии холодным взглядом и произнесла:

– Вы можете идти. Сегодня ваши услуги больше не понадобятся.

– А София с нами поужинает? – спросила Агата, глядя на её величество, и София, наблюдая за выражением лица девочки, почему-то подумала – опять с неё слетел эмпатический щит…

– Нет, – ответила императрица, слегка скривившись. – Завтракать и ужинать ваша аньян будет со слугами.

– Не переживайте, – сказала София, мягко улыбнувшись наследникам. – Мы с вами завтра увидимся. А мне, по правде говоря, неплохо было бы познакомиться с остальными, а то я тут никого не знаю.

– Вот и идите, знакомьтесь, – её величество небрежно махнула рукой на дверь. – Хорошего вечера.

– Спасибо, – поблагодарила София и, поймав немного беспомощный взгляд Агаты, подумала – что-то надо с этим делать, но что? Александр пока ничего не понимает, а вот Агата… мало того, что понимает – ещё и чувствует. Нехорошо разрывать ребёнка между двумя симпатиями – к матери и аньян. Это плохо действует на детскую психику.

Возле выхода из детской стояло большое зеркало, и София, проходя мимо, невольно сравнила своё отражение с отражением императрицы. Её величество – такая утончённая, невероятная красавица, и София – рыженькая простушка. Неужели она считает, что…

Даже думать об этом было страшно. И на этот раз точно – страшно гораздо больше, чем интересно.

Утром в среду София проснулась за полчаса до того, как завибрировал её браслет связи – будильник на нём она поставила на семь, чтобы успеть умыться и позавтракать. К наследникам она должна была подняться только в девять.

Накануне вечером, оставив Агату и Александра с императрицей, София связалась с мамой и сёстрами. Рассказала – что могла – про свой первый рабочий день, обещала постараться вырваться из дворца на днях, выслушала кучу болтовни от сестёр и вдоволь насмотрелась в тревожные глаза мамы. Почему Синтия Тали так беспокоится, София решительно не могла понять. Хотя одна версия у неё всё же была, но… думать об этом совсем не хотелось.

После разговора с родными София спустилась вниз, на первый этаж, в столовую. Чтобы она нашла дорогу, охранники вызвали ей слугу – мальчишку лет шестнадцати в зелёной форме, который болтал без умолку до самой столовой. Про императорскую семью он почти ничего не знал, бегал по поручениям других слуг, и рассказывал в основном о них же.

Вот так София узнала, что у императора двенадцать личных слуг – четыре камердинера, четыре комнатных слуги (служанка среди них была всего одна, и та – пожилая женщина) и четыре секретаря. Все они верой и правдой служили ему много лет и ничего не болтали даже в пределах дворца.

– А пару лет назад такое было! – воодушевлённо вещал Тедди – так звали мальчика. – Дора – ну, служанка его величества, – в другой город уезжала на полгода к родственникам. И Бруно поставил императору новую служанку, Эли. Молоденькую совсем. Она месяца два тогда во дворце работала, старательная была, прям вот дым из ушей шёл от усердия…

– А ты тоже в то время работал? – удивилась София. Мальчишка кивнул.

– Да, я как раз начал бегать по поручениям. У меня же и отец здесь, и мама, я тут вырос, чего бы не помочь? В общем, её величество как Эли увидела – так у самой дым из ушей пошёл, но не от усердия, – хихикнул Тедди. – Прям возненавидела её, ух! Мы, конечно, точно не знаем, но однажды Эли вся красными пятнами пошла – знаете, как вот ветрянка. Из хорошенькой сразу стала страшной-престрашной!