Осторожно ступая по траве, девушки передвигались по лесу, не разговаривая и стараясь не шуметь.

Гели, пользуясь случаем, оглядывалась по сторонам, рассматривая окружающее пространство — в лесу она в последний раз была в 8 лет, когда ходила с подругами за ягодами. Да и то отходить далеко они не стали, дабы не заблудиться; и детские воспоминания стерлись со временем, поэтому сейчас она жадно пожирала глазами местность.

В лесу было темно, но несильно, так как сквозь высокие деревья проглядывали лучи взошедшего солнца, но света было мало, и только рука Оливии, держащая девушку за руку, не давала заблудиться. Деревья были поистине огромны, толстые стволы были покрыты мхом, в некоторых местах были пеньки: старые, и трухлявые, и совсем ещё свежие от недавно спиленных могучих «великанов» — дубов и красавиц-ив.

Гели вздохнула: она не понимала людей, которые рубят деревья. Девушка искренне полагала, что таким образом безжалостные люди причиняли им боль и оставляли без дома сотни птиц и животных. Когда она, наивный подросток, сказала об этом отцу, тот рассмеялся и сказал, что если деревья не рубить, то люди могут замерзнуть зимой от холода. Девушка тогда обиделась и несколько лет подряд пыталась остановить вырубку леса, но все бесполезно, только опозорилась и получила нагоняй от отца. Мечту свою она не оставила и до сих пор хочет, чтобы люди перестали «убивать» величественных красавцев.

Идя следом за Оли, Гели не сразу обратила внимание на одну вещь, а когда поняла, что здесь не так, спросила:

— Почему так тихо? Ни птичьего щебета, ни оленьего бега не слышно, ни тигриного рыка, ничего.

— Потому что мы передвигаемся по опасной зоне. Все живое здесь давно вымерло или было съедено.

— Но кто?

— Они, — Оли ткнула пальцем куда-то в сторону.

Блондинка повернула голову и вздрогнула: со всех сторон на них смотрели глаза. Большие и маленькие, желтые, красные и…черные.

— Что это? — шепотом спросила девушка.

— Это? Это то, чего нам стоит опасаться, особенно тебе. Надеюсь, ты помнишь мои инструкции?

Гели кивнула, и дальше они пошли молча. Неожиданно графиня услышала голос до боли знакомый:

— Гели, я так рад, что с тобой все в порядке.

Девушка снова вздрогнула и посмотрела туда, откуда она услышала слова.

— Гели, любовь моя, иди ко мне.

Откуда-то из-за дерева выступил Кристиан и начал медленно походить к ним. Замерев метрах в десяти от девушек, он продолжил:

— Гели, любимая, ты не представляешь, как я за тебя переживал. Каких усилий мне стоило уехать из замка и оставить тебя этому чудовищу. Прости меня, пожалуйста. Давай попробуем сначала? Только ты и я. Мы убежим как можно дальше, туда, где нас никто не найдет, купим домик на берегу моря, с садиком. Ты будешь выращивать цветы и продавать их, а я стану вырезать фигурки из дерева и тоже их продавать. А когда у нас появятся малыши, назовем их Талли и Оришем. Мы будем счастливы.

Пока молодой мужчина это говорил, мягким, спокойным тоном, Гели стояла не шелохнувшись и с интересом слушала его.

— Гели, пойдем скорее. Это уже не Кристиан, это нечто другое. Он сожрет тебя быстрее, чем ты успеешь моргнуть.

И когда блондинка уже сделала шаг, она услышала:

— Верги*, любимая… Не уходи… Мне плохо без тебя…

Сказано это было таким тоном, что Гели снова остановилась и посмотрела на Кристиана. Тот стоял, опустив голову, а когда посмотрел ей в глаза, то девушка увидела там отчаяние пополам со страхом. И Гели решилась: тон, неподдельные эмоции в глазах и самое главное — нежно сказанное детское прозвище девушки — сделали свое дело. Она сошла с тропы и направилась к бывшему жениху, забыв, о чем предупреждала ее Оливия. И сразу же за это поплатилась: лицо Кристиана, светившееся до этого любовью и нежностью, вдруг исказила гримаса злобы, изо рта вылезли клыки длиной с указательный палец и он зарычал.

Словно очнувшись ото сна, Гели моргнула и посмотрела по сторонам: отовсюду вылезали чудовища. С оскаленными ртами, огромными когтями, на двух или на трех ногах, у некоторых было по две головы или по четыре руки, кто-то смотрел на свою добычу шестью глазами, а кто-то втягивал воздух вокруг двумя носами*. Зрелище было не для слабонервных.

Гели в ужасе закричала и побежала обратно к тропе, с которой так необдуманно сошла.

— Бежим! — заорала Оли и схватила за руку леди.

И начался бег по пересеченной местности: они перепрыгивали через спиленные деревья и огромные камни, бежали по острым сучьям, сквозь деревья, петляя и пытаясь оторваться от монстров позади.

Когда девушек уже почти оставили рычащие порождения Евы, матери всех монстров*, перед ними неожиданно появилось болото.

— Дьявол! Совсем забыла про него! — выругалась брюнетка.

Гели изумленно посмотрела на нее: она не думала, что воспитанная девушка может ТАК ругаться. Родители запрещали ей некультурно выражаться, мотивируя это тем, что она порядочная леди, а не базарная бабка.

— И как мы будем переходить его? — спросила леди Орторк.

— Так же, как и по лесу: осторожно и не шумя, иначе разбудим хозяина. Не отставай.

И они начали перепрыгивать с кочки на кочку, не разговаривая и дыша вполголоса. Когда девушки оказались на середине болота, Олив вдруг вскрикнула и начала тонуть.

— Оли! Нет! Держись за мою руку! — Гели протянула ей ладонь, но сил не хватало, болото все сильнее засасывало девушку.

— Оли! Оли! Нет! Я… Я сейчас что-нибудь придумаю. Только держись, пожалуйста! — блондинка начала метаться по болоту, ища хоть что-нибудь, что может помочь, но ничего не находила.

В отчаянии леди зарыдала: ей не хотелось терять только что обретенную подругу.

Тут болото забурлило и из него выскочил…конь. Прекрасный белоснежный жеребец с шелковой на вид золотистой гривой. Стукнув копытом, он человеческим голосом спросил:

— Чего ревешь? Всех лягушек и кикимор мне распугала.

— Т-ты к-кто? — спросила, всхлипывая девушка.

— Конь в пальто! — ржанул он. — Келпи* я, необразованная ты моя.

— Келпи? А это кто?

— А вон, у подруги своей и спросишь, — ткнуло копытом животное.

— Как? Она же утонула. Почти, — и опять зарыдала.

— А ну цыц! — сказал келпи. — Как же с вами сложно: одна рыдает, другая тонет. Ладно, сейчас помогу.

Процокав копытами — прямо по воде! — к тому месту, где была Олив, он вытянул девушку за шиворот на кочку и сказал:

— Жива? Вот и отлично.

— Спасибо! Спасибо вам огромное за ее спасение! Чем я могу вас отблагодарить? — закричала Гелиргвенн.

— Да ничего мне не надо. Хотя… У меня есть одно невинное хобби… — конь смущенно опустил очи и повозил копытом по кочке.

— Какое?

— Я волосы собираю. Вот если бы ты мне их подарила…

Гели схватилась за косу и с ужасом посмотрела на келпи.

— Да не волнуйся ты так, скальп снимать не буду, — фыркнул конь. — Сколько не жалко, столько и дай.

— Ножницы есть?

— Зачем? Иди сюда, я их и так обрежу.

Блондинка подошла к жеребцу и сказала:

— Обрезай по плечи. Для подруги волос не жалко.

Он посмотрел на нее, потом взмахнул копытом и на кочку полетели прекрасные золотистые локоны леди.

— Спасибо. Ты более щедрая, чем другие. За это я вам помогу - задержу тех чудовищ, а вы бегите.

— Спасибо!

Подбежав к Оливии, которая уже твердо стояла на ногах, Гели взяла ее за руку и они снова побежали по кочкам. Позади них послышался рык монстров и ржание келпи:

— А ну стоять, чупакабры местного розлива! Дальше нельзя, таможня не дает добро! Платите пошлину и идите куда хотите!

— Какую еще пошлину?! — рыкнул Кристиан, а точнее, его ужасное подобие.

— Волосы.

— У нас их нет.

— Тогда брысь отсюда! А то сейчас кикимор на вас нашлю!

Монстры поворчали, но спорить с водным хозяином не стали - себе дороже. Развернувшись, они похромали обратно в лес…

А девушки в это время вышли на светлую полянку и сделали, наконец, привал. Гели заметила, что солнца здесь больше, а птицы поют песни на разные лады.