— Дак ты обвяжи ее, обвяжи! И не отвалится.

— Она дорогущая, ну куда ее так трамбовать? Погоди-ка, подсоби, давай на подушки ее. Да не сюда. Нет, вон туда. Поближе. Подальше.

— Госпожа идет, поклонись…

Тегги, накрывший картину и уже собиравший кисти, выглянул в окно и обомлел.

«Несса. Возлюбленная моя. Ты идешь ко мне — и я подлец, но я не могу бежать прочь, хоть и должен… не могу забыть тебя, пусть клялся забыть…».

Все, на что его хватило — не броситься к ней сразу, застыть на месте и ждать, что она сделает. Раздались ее шаги по коридору — сердце художника билось в такт шагам. Открывающаяся дверь пустой комнаты. Шорох. Следующая дверь. И, наконец, звук раздался за его спиной. Он оглянулся через плечо.

Нессибриэль сделала несколько шагов к нему. Сняла, не спрашивая позволения, ткань с холста. Молчание затягивалось, и Тегоан, конечно, не выдержав. С мольбой взглянул на нее, так и не убравшую вуаль с лица, вопросительно развел руками.

— Что скажешь?

Она промолчала.

— Не убивай меня, скажи хоть что-нибудь, Несса, — взмолился Тегги.

— Что это за женщина с дядей? — вместо ответа спросила она, — такой среди наших девушек нет. Она слишком хороша, чтобы…

— Это моя мать.

Она снова замолчала. Теперь Тегоан смог, наконец, поймать ее ласковый взгляд сквозь вуаль. Вот прочь летит и она, и перчатки — и любовался ею, пока она любовалась его творением.

Гиссамин на картине, прижав жилистый палец к носу, свел брови на переносице, внимательно вчитываясь в одно из груды посланий на своем столе. На заднем плане видно было, как спальничий и слуги вносили подарки и записки посетителей, донесения — и обед. Поджавшая губы служанка убирала разбросанные подушки у тахты. А полуодетая красавица с горделивой осанкой точеными руками обвивала шею лорда сзади, прижимаясь щекой к его плечу.

— Ты похож на нее, — задумчиво сказала Нессибриэль, расстегивая платье и подходя к неподвижному художнику, — такой же кареглазый и кудрявый. Ты оказал моему дяде честь.

Тегоан все еще не мог поверить, что все происходит наяву.

— Думаешь, ему понравится?

— Думаю… да. Он такой и есть. Разный.

Несса провела рукой по его груди, взгляды их встретились, и Тегги бросил прочь футляр с кистями.

— Ну же, не успеем… — прошептала девушка.

Это могло быть только так. То, как он сорвал с себя рубашку, запутался в рукавах и оборвал вместе с манжетами; как летела прочь ее одежда и шпильки из ее волос, а потом — предметы со всех столов, которые они сшибали, бросаясь друг на друга и пытаясь попасть в соседнюю комнату, где оставалась уже свернутая за ненадобностью постель.

Они не дошли до нее. Тегоан подхватил Нессу под бедра, прижал к стене, подставил колено, и отчаянно понадеялся, что потом она простит его грубую поспешность. Просто ни мгновения больше терпеть было невозможно.

Она вскрикнула, когда он вошел в нее. Короткие ногти впились в его спину на мгновение, она издала еще один стон, чуть тише, едва лишь Тегоан попытался двинуться. Такой она была узкой, что Тегги боялся даже дышать, не знал, что и делать — как, как мог позволить себе забыть, что причинит боль! И мысли тут же испарились все до единой, стоило ей сделать несколько решительных движений навстречу.

Это было чистое безумие. И он сорвался.

— Еще, — плакала Несса, отплевывая волосы, попавшие в рот, — о мой сильный, еще…

— Что же ты делаешь со мной, — выстонал Тегоан, не целуя — кусая ее губы, снова и снова проникая в нее, глубоко и резко, что уж это точно должно было быть очень больно.

— Что мы оба делаем… не останавливайся!

— Нельзя… надо… увидят!

— Тебе все можно.

Он потерялся. Потерялся в ней, в ее стонах, делавшихся все резче, в частом дыхании, в теле, которое все сжималось и сжималось вокруг. В тонком захлебывающемся плаче с едва различимыми просьбами — еще, сильнее, глубже, бери меня. Потерялся до того, что уже не чувствовал ничего, кроме беспощадного пламени, зародившегося между лопаток и охватывающего плечи, грудь, спускавшегося ниже. Он бы не смог остановиться — даже если бы захотел.

Несса вжала его в себя особенно крепко, когда он понял, что кончает — прямо сейчас, долго, надрывно открыв рот и страдальчески застонав. Хотел оттолкнуть ее прочь, и не сделал этого. Только с диким протяжным рычанием ткнулся в ее шею и тяжело дышал в спутанные волосы.

Ее руки на его плечах и шее дрожали, по коже струился пот, одуряюще пах страстью ее мокрый висок.

— Постой так, — услышал он тихий, прерывающийся голос, — дай мне минуту. Я хочу запомнить тебя.

— Я дам тебе второй шанс.

— Только один?

— Тысячу тысяч шансов, если ты захочешь. Обещаю.

Они дрожали, даже разъединившись, опираясь друг на друга. Нессибриэль дернулась было в сторону, но он прижал ее к себе.

— Не зови камуру, — нашел он в себе силы попросить, — прошу тебя, не убегай. Тебя не будут искать.

— Нам не было суждено, — тихо сказала Несса, переводя дыхание, — ты обманул судьбу, но она все равно возьмет свое. Давай опередим ее. Давай будем скучать друг по другу.

— Ты так жестока, Нессибриэль. Больше к себе.

— Я боюсь тебе верить. Мне надо идти, пусти.

— Я знаю, что ты не веришь. И мне все равно, — Тегоан удержал ее вновь, — ты одна в этом ненавистном месте, во всем Нэреине, да Бог свидетель, во всем мире, прячешь то, что скрывать не стоит. Ты чиста, как вода Варны у самих ледников.

— Ты не знаешь…

— Я знаю! — повысил он голос, останавливая ее руки и не давая запахнуть одежду, глядя ей в глаза, — я знаю про твоего отца. Знаю, кто ты и как жила, как живешь, как будешь жить. Свою жизнь ты не выбирала.

Горькая улыбка скривила губы Нессы.

— Жизнь мы не выбираем, это точно.

— А меня? Меня ты выбираешь? — обхватив ладонями ее лицо, спросил он, боясь дышать, не услышав ответа. Слезы заволокли глубокие зеленые глаза, она сморгнула их, смолчала.

Не помня себя, Тегоан прижался своим лбом к ее, перехваченному узким ободком с прозрачными хрустальными подвесками:

— Любимая! Сейчас, скажи одно слово, моя чистая, и я брошу все, ты слышишь, я все — на земле — брошу, я украду тебя, увезу, туда, где никто нас не будет знать, никто не найдет, не разлучит! Туда, где мы все начнем сначала.

Она по-прежнему молчала, и в ее непроницаемых глазах Тегоан не мог увидеть ничего, что подсказало бы верный путь. Одно только — касание ее рук, пальцы, дрожащие в его ладонях, частое дыхание — говорило за нее. Несса коротко поцеловала его. Он ответил страстно и напористо.

— Ты о себе едва способен позаботиться, — улыбаясь, прошептала девушка, — а ведь есть еще жена твоего друга, которую ты должен взять. Я стану обузой.

— Бежим со мной, я серьезно! — повысил голос Тегоан, вновь удерживая ее, — не шути, Нессибриэль, ты стала моим сердцем, моим смыслом — во всем этом пороке, ты не давала мне сойти с ума, спиться, погибнуть… будь со мной, прошу.

Он верил. Он верил в то, что на этот раз сдержит свое слово. Он не помнил ни одно из предыдущих обещаний. Ни одну из прошлых — нарушенных — клятв. Он забыл все и всех, кому что-то был должен. Была только она.

— Нас увидят, — прошептала она, утягивая его за собой вместо ответа, — есть еще время. Вечером… ты получишь ответ.

— Я приду.

— Ты еще не ушел. И, если так… я не отпущу тебя сейчас!

Он подхватил ее на руки, стоило им оказаться за порогом ее комнаты. Сердце билось неистово и неровно, ноги стали вдруг ватные, словно не он только что имел ее у стены в доме цветов. Словно все было впервые для обоих.