Ни дорог, ни направлений Эвента не знала, указателей или верстовых столбов в помине не водилось, карты у Афсар если и существовали — то не в доме Ба Саргуна, а бежать в никуда Эвента не видела смысла.

Иногда ей хотелось, как прежде, помечтать о чудесном спасении из рабства, но к своему несчастью, девушка была слишком прагматична и рассудительна, и мечты тоже подвергала критике. Куда увез бы ее незнакомый рыцарь-спаситель? Кем бы он мог быть и как оказался бы в Тарпе? Далеко бы увез? И, что интереснее: как бы отличил ее среди толпы точно таких же зеленокожих, облаченных в пестрые шаровары и ничего не прячущие накидки?

Сида, как-то заглянувшая из любопытства в тупичок Ба, сказала, что иногда хозяева смотрят на свадьбы рабов благосклонно. Эвента сомневалась в благосклонности старухи Гун, но во всей Тарпе больше не было ни одной остроухой рабыни. Если бы она могла найти соотечественника или просто единоверца! Но тогда ей пришлось бы пасть перед ним и умолять выкупить ее — что тоже могло быть затруднительным. А что потом? Разве здесь так много благородных единоверцев? Разве не ее сородичи спокойно похищают девушек соседей и перепродают их в бордели по всем окраинам Поднебесья?

И, подобно многим рабыням в ее положении, Э-Ви пришла к печальному выводу: знакомое зло лучше незнакомого, а перемены опасны.

========== Торги и цены ==========

Саргун вернулся в конце апреля. Едва отцвели немногочисленные вишневые деревья на улице, как во дворе раздалась его широкая поступь, и охотник постучал в стену хижины. Бабушка Гун, всплеснув руками, бросилась обнимать внука и собирать обед. Подошли поздороваться и соседи. Многие из них с уважением принялись разбирать появившиеся на плечах охотника синие татуировки — знаки особо успешной охоты и щедрой добычи. Заголосили мальчишки, надеясь посмотреть хотя бы на часть диковинок, что сосед Ба наверняка привез с предгорий.

Выпрямившись, Эвента улыбалась в пространство, надеясь поймать взгляд Саргуна, но он избегал ее глаз и едва ли замечал — она была лишь частью обстановки, неменяющейся и неинтересной.

Ей было интересно, что он сделает, увидев ее в новом наряде, причесанной по-афсарски; что скажет, услышав, как ладно она выучила язык его народа. Но, тем не менее, очередь до рабыни должна была дойти еще не скоро: в общий двор тупичка вынесли три стола, и спешно принялись собирать угощение. Суетились рабы соседей и сами соседи. Спешили пройти по улице, покачивая бедрами, молодые невесты. Многие из них надеялись заполучить в свои руки жениха и не упускали шанса понравиться всем подряд, даже таким нищим и бедным, как охотник Саргун.

Столы были накрыты. Саргун, еще не входя в дом, здоровался с мужчинами. Уселся во главе стола, и заговорил, используя слова, в основном Эвенте незнакомые. Она поставила на стол перед ним глиняное блюдо с бараниной и поспешила удалиться.

Если что-нибудь интересное привез Ба Саргун с запада, она рано или поздно узнает об этом.

***

Ба Саргун, вернувшись домой, радовался знакомой обстановке тупичка. Все-таки, что ни говори, а родной дом лучше всего. Раньше, когда он, родители и бабушка жили в горах над Ташем, дом у них был попросторнее. Трое братьев тогда уже покинули родительский дом, но сестры все еще обитали вместе с ним, младшим. На плоскость пришлось перебраться после поражения при Таше, но Саргун все еще скучал по родине. Всего-то перейти две долины вдоль Гряды, а как все это далеко!

Возвращаться на родные места, разоренные войной, он не любил. Конечно, большую часть поселения отстроили заново, но все было не то. Не было в живых родителей. Брат, оставшийся в живых, уехал далеко и не давал вестей о себе уже лет пять. Сестры, выйдя замуж, сменили имена и зажили обычной семейной жизнью, не интересуясь судьбой младшего брата. Старый дом семьи был разрушен. Конечно, при желании можно было его перестроить и восстановить, хоть и ушли бы годы. Сад и двор уцелели. По-прежнему цвел сливовник. Все так же распускались грушевые деревья. Но что-то детское, родное безвозвратно ушло.

В руинах прошлого живут злые духи гнева и добрые духи сладкой печали. Саргун предпочитал избегать и тех и других.

В тупичке Ба, надо думать, от духов злорадства стало в этот день тесно: соседи спешили выяснить, разбогател ли воин, и что намерен делать со своим богатством. Довольно быстро ясно стало, что богатства в доме Ба не особо прибавилось. Женщины разошлись. Мужчин интересовало, правда, положение дел на западных пустошах.

— Что говорят? Неужели северные придут с войной?

— Нет, я полагаю, — Саргун обмакнул кусок лепешки в пряный соус и откусил, — думается мне, их войны нас не коснутся, но можно бы и наняться.

Среди мужчин раздались смешки и возгласы возражения. Наниматься на чужие войны! Нет, этого Афсар не принимали.

— Тебе охота погибать в чужом краю на чужой земле? — фыркнул Да Айнур.

— Не больше чем тебе. И всё же, там есть деньги. Там продают и покупают. Может быть, у нас есть, что продать — и у них есть, на что купить, и наоборот.

Торговля была делом благословенным для Афсар; о ней могли говорить часами. Ба Саргун был плохим торговцем. Он умел обращаться с деньгами, но лишние не задерживались в его карманах. Возможно, бабушка Гун была права, и древние кланы воинов оказались в обществе ненужными в новые времена.

Плохой был торговец Ба Саргун, но умел вовремя ввернуть в разговор упоминание о деньгах и расценках. Соседи взволновались.

— Северные, которых ты видел… они хотят что-нибудь купить?

— Оливки, шерсть, финики, — перечислил основные статьи доходов Саргун, — их цены низки. Торговать с ними невыгодно. Но если мы не продадим им, потом придут остроухие с запада — и заберут все задаром. Помните Таш!

Таш помнили все. На мгновение по лицам присутствующих Афсар пробежало единое выражение затаенного страха.

— Ты видел их у границ? — спросил старший Ду, — они опять собрались с оружием?

— Я никогда не видел их без оружия, — нажал Саргун.

— Как славно мы жили без них! — вздохнул дядя Муи, перебирая пальцами бусы у себя на шее, — откуда духи пригнали остроухих на наши земли!

— А руги? А кельхиты? Они жили здесь и не вредили нам!

— Но посмотрите, что сделала с ними их родня с запада, — возразил Муи, — теперь не знаешь, чего и ждать.

Саргун кивнул, но мысли его были далеко. То и дело взгляд его падал на сидящую у порога дома Э-Ви, что ловко плела очередную корзину. Она тоже была из них, из остроухих. Отличалась от тех, кого он видел — более светлой кожей, цветом волос, даже акцентом. Значит, она как раз и была из тех, что пришли с запада, потеснили кельхитов и ругов и дали им в руки оружие. Много оружия. Такого, с каким босоногие пастухи пустынь и степей и не сталкивались раньше. Поговаривали — слухи доходили разные — дальше на запад, ближе к полноводным рекам, живет еще больше кельхитов и ругов, уже иных, и там они носят обувь, почти не кочуют с места на место и совсем не любят Афсар, не торгуют с ними и предпочитают захватывать в рабство.

Это было странно. Конечно, в годы голода и засухи стычки между соседями неизбежны. Но предпринимать рейды на чужую землю… Афсар никогда не воевали за пределами своих территорий. Зачем? Неужели их обширная земля мала для племени? Каста воинов защитит границы, каста землепашцев засадит все плодородные земли финиками и оливками. Торговцы продадут финики и оливки — и еще один год пройдет для Афсар так, как предыдущие тысячелетия, мирно и покойно.