- Тебе в морду, куколка.

- Порядочные охотники, - миролюбиво вставила Ангелина, не делая ни движения, - выбирают выражения в разговоре с собратьями.

Герберт подумал вслух – и услышали все в радиусе ста метров: «Подстилкам слова не давали». Валенсио дернулся было, но даже самые официальные правила запрещали воздаяние за ментальные оскорбления.

- Мое почтение, госпожа, - издевательски поклонился Хауф, - и мои соболезнования: не всякому доводится работать в паре с олигофреном. Примите как необычный опыт.

…

- Ненавижу его, - выдохнул хрипло Валенсио спустя молчаливые пять минут.

- Он тебя тоже.

- Еще бы! Я уделал его год назад, ему пришлось продать свой цех, и пойти на побегушки к педику Габсбургу.

Валенсио посмотрел на девушку.

- Но за такие слова в твой адрес…

- Ой, оставь. Это даже не слова были.

- За косой взгляд уже убивать.

Если бы Ангелина способна была любить, то задохнулась бы в эту минуту от чувства, с которым он дерзко вывел это «убивать», но она – не способна, и потому ее не кольнуло даже слегка.

Валенсио, впрочем, и не ждал отклика. Он завалился на песок и посмотрел на ночное звездное небо.

- Видела Чезаре? Он года два назад выжрал целый бордель таких, как этот Хауф. Ему предъявили обвинения, но он ловко выкрутился. Одиночки получают преимущества.

- И пулю в затылок, - пробормотала Ангелина, - за что никто также не ответит. Тебе хотелось бы?

- Всякое бывало. У Навахо лет девять назад получил мощный укус в лопатку. Чуть не разложился, отращивая ребра. В девяностом однажды попал под лифт.

- Что?

- Закладывал взрывчатку в Шанхае по заказу Аум Сенрикё.

- Шутишь!

- Да-да, а представь, каково это, когда вместе с лифтом от тебя уезжают печень и кишечник. Я имел счастье полюбоваться. Впечатляет. Размотало кишку метров на четырнадцать…

Ангелине против воли вспомнились избиения в монастыре. И тошнота. Тошнота в заушных впадинах, кислое предчувствие боли и страданий.

- Анжи, ночной остров вызывает Анжи!

- Наливай, - она протянула ему бокал, - а где Его Могущество?

- На корте. Или постигает дзен в финиках.

Его Могущество пятый иерарх Бескидский наслаждался массажем. Три очаровательные зубастые тайки крохотных габаритов деловито суетились вокруг длинного жилистого тела вампира. Тот тем временем утробно ворчал, отвечая неслышному голосу из наушника – Его Могущество стремился узнать все, что проспал, а за триста лет любопытных новостей накопилось немало. Недостаток информации восполняло радио и желтая пресса, в борьбу с которой включались все члены Семьи – и все же иерарх простодушно внимал ей.

- Валенсио.

- Да, Ваше Могущество.

- Что такое «плацентарный»?

- Повелитель?

- Плацентарная маска. Придает коже упругость и блеск. Что это?

Валенсио, подумав, ответил на языке Народа – гемма-лингве, в котором для каждой части тела существовало свое, особое, точное определение. Иерарх гадливо нахмурился.

- Люди и вампиры уже неотличимы друг от друга, и, к сожалению, не в лучших деталях. А «гликозиды»? Что такое «гликозиды»?

Валенсио запнулся. Вступила Ангелина – слегка склонив голову, хоть иерарх и не мог ее видеть

- Особые вещества, действующие на организм теплокровных. Люди часто используют слова, неизвестные большинству из них же самих, чтобы продать товар дороже.

- Ничего не меняется, - проворчал Богуслав, - закажешь мне эту маску, посмотрим, что за черная магия.

И он вытягивается вновь, мурлыча под опытными руками тайских массажисток.

Возле иерархов дежурят более молодые приближенные вампиры – таков порядок вещей. Иерархи владеют безупречно интуицией, умеют воздействовать на собеседника ментально, но в контакт с человечеством Дня давно не пытаются входить; их задача – организовывать и контролировать Народ Ночи. И между ними и временем стоят титулованные слуги – те, что неотступно следуют за иерархами, и принадлежат им по праву клятвы.

У иерарха Богуслава шесть таких слуг, дежурящих возле него круглосуточно. Зосим, Люций, Джо Сара, Валенсио - и Ангелина. Ангелину выделили в напарники Валенсио, но иногда она составляет пару с Джо – когда подменяет кого-то из отсутствующих. Люций слишком стар и высокомерен, чтобы работать с ней, хотя признает ее рабочие качества. Зосим страдает от приступов ипохондрии и панических атак, и подход к нему знают немногие. Изо всех слуг Богуслава Сара проявляет к Анжи самое живое участие, но она – пресс-секретарь Дома, и слишком занята, чтобы даже лишний раз с кем-то перемолвиться.

В тех редких случаях, когда слуг можно увидеть вместе, эта картина заставляет улыбнуться. Непохожие друг на друга, они привыкли двигаться слаженно и отвечать по очереди; но то и дело их муштра спадает, как шелуха, и бравый отряд коммандос тут же превращается в бестолковую свару.

Валенсио красив и строен. Красота его жестковата, даже слегка груба. Широкоскулое, смугловато-оливковое лицо, с продолговатыми миндалевидными большими глазами – когда-то наверняка черными. Ростом он лишь слегка выше Ангелины. Сильные, словно у кавалериста, ноги чуть кривоваты, но нельзя не любоваться его твердой походкой.

Ангелина привыкла к Валенсио за годы работы с ним, и даже не осознает, как красиво дополняет его брутальность своей мягкостью, как слаженно смотрится их работа со стороны, и как иерарх может гордиться, владея такими слугами. Поправочка: владея таким слугой, ибо Ангелина – единственный в Семье работник по найму.

И она даже получает зарплату – не кровь, как можно было бы подумать, а дальние переезды, античные выставки и прогулки по Парфенону в любое время дня и ночи (Диоген с годами озверел и был сослан в своей амфоре на Халкидики). Богуслав любит баловать своих подчиненных, особенно теперь – когда он восстанавливает свои силы и владения, и скромность помощницы выводит его из себя. Валенсио, например, в удовольствиях себе не отказывает. Мулатки, креолки, толстые танцовщицы, тощие манекенщицы, и даже одна вуду-жрица – короткая интрижка с которой стоила ему левого нижнего клыка.

- Человечество опаснее, чем кажется, - рычал он гневно, наблюдая за медленно отрастающим зубом.

Машины, гонки, ставки – сам Валенсио не ездил, но регулярно наведывался на соревнования. Рулетка, покер, скачки, Лас-Вегас – популярный вампирский город, где шансы уравнивались у игроков со стороны Ночи и Дня.

- Параллельные миры тоже пересекаются, - довольно делился он подробностями своего отпуска, вернувшись, - и я в выигрыше в результате пересечения.

- На этот раз, - не преминул съязвить Зосим.

Параллельной реальностью здесь звали народ Дня. Даже карта мира Ночи была похожа на ту, что показывали в дневных новостях, лишь очертаниями материков. Вот – Гренландия и Аляска, «спальные» широты для степенных вампирских семей. Плато Путорана в далекой Сибири. Камчатка – рай дауншифтеров. Вот южный тропик и Огненная Земля – западный Исток, где человек, отобедавший вампиром, не редкость. Острова Микронезии, Полинезии, всех прочих «незий», - каннибальский рай, любимые края свадебных путешествий и отпусков. И, конечно, Европа, тесная, и уже не такая изобильная. Элитные северные страны – вновь «спальная» широта. И опасные земли Истока – Балканы, Карпаты, Родопы, а восточнее – Скифия и Парфия, еще две кровавые державы, вечные соперники Европы. Латинская Америка, где, потерпев неудачу при Монтесуме, вампиры ушли в подполье, сохранив ностальгическое воспоминание о праздниках жертвоприношений на пирамидах ацтеков и тольтеков…

Ангелине пришлось отвыкнуть от многого, что окружало ее среди людей, но взамен она получила больше. Например, телевидение. В монастыре телевизор находился под запретом, да и смотреть его было бы некогда. Но телевидение народа Ночи поражало, и первые дни после освобождения Ангелина не могла просто физически его отключить. Да и теперь, впрочем, она питала к нему некоторое пристрастие.