- Ты зарабатываешь свое маленькое кровавое удовольствие прилежно, Ангелина, - улыбнулся вампир, кивая девушке, и без труда читая ее мысли, - только тебе можно поручить такую работу, такую особую работу, которую я не рискну поручить никому больше.

- Прикажите, Ваше Могущество.

- Эх, Ангелина.

Он сокрушенно покачал головой – длинные косы упали на грудь, зазвенели вплетенные бубенцы. Несмотря на прошедшие годы в современности, иерарх иногда не отказывал себе в радости принять свой первый, древний облик.

- Я, дорогая моя, хочу не приказать, - он отставил бокал и с сожалением проводил взглядом угасающее солнце, - у нас возникла проблема. С нашими охотничьими угодьями на границе Европейского Блока. Нас стало многовато, и пока не все еще перешли под наш контроль, мы уязвимы. Некоторые семьи спят и видят, как бы объявить нас вышедшими из-под закона и уничтожить.

- Например…

- Например, иерарх Венский Габсбург, - охотно продолжил Богуслав, вновь щелкая пальцами, - мы с ним неплохо повздорили, и теперь я не в состоянии изыскать в своей фантазии способ примириться, не задевая ни его, ни своей чести.

Его Могущество зажмурился, катая на языке последний глоток четвертой отрицательной.

- Ты поедешь к нему. Валенсио купит билеты и сопроводит тебя. Наделяю тебя полномочиями представлять мои интересы. Нужно много терпения и идеальное соответствие этикетному порядку Народа.

Если Ангелина и была ошарашена, то нашла в себе силы скрыть это, хлебнув из бокала, правда, многовато.

- Ваше Могущество… - обратилась она, и он взмахнул рукой снова:

- М-м. У меня нехорошее предчувствие, что тут не все так просто, как наши старые споры за территорию. Я предчувствую угрозу. Лично мне. Но… я желаю, чтобы этим занялась ты. И еще, дорогая. Будь так обольстительна, чтобы все эти паразиты свихнулись от похоти, и так недоступна, чтоб их трехсотлетние задницы тряслись от желания. Правила кровавой демагогии ты лучше меня знаешь. Нужно произвести впечатление…

Он отставил опустошенный бокал в сторону – густая и бордовая, терпкая и будоражащая кровь медленно стекает с ободка и сворачивается на донышке. Он потянулся к Ангелине – и он ощутила все тот же животный трепет, как в первую встречу-и провел когтями по ее руке. Атласная блузка оказалась плохой преградой для холода его руки И для жара, которым от прикосновения вспыхнула девушка.

- Хотя глупо тебя учить. Просто будь собой.

- Да, Ваше Могущество.

Она удалилась с той поспешностью, что со стороны не выдала бы смущения. Но Богуслав знал, чуял и видел.

- Да, да, дорогое мое дитя, - пробормотал он, потягиваясь навстречу восходящей золотой луне, - это даже меня чарует.

…

Вена. Брюссель. АА-

Если бы Ангелине показали ее отражение лет двенадцать назад, она не узнала бы себя, нет, не узнала. Разве ее это лицо – с легким выражением томной скуки, разве ее руки – с удлиненными ногтями, дорогими драгоценностями, явно не знающие тяжелого труда? Разве ее это волосы – уложенные вместо скромной косы в замысловатую прическу, словно сошедшую с картин эпохи Возрождения?

И, конечно, самой себе кажущаяся развратившейся, она смотрелась почти монахиней среди пестрой толпы в приемной зале иерарха Венского. Длинное черное платье с очень открытыми плечами заставляло ее чувствовать себя одновременно обнаженной и необычно защищенной, словно она была облачена в броню. Завистливо косились многие дамы – выглядеть одновременно элегантно, невинно и соблазнительно могло удаться либо опытной светской львице, либо той, что стараний вовсе не прикладывала.

Простота выигрывает, и Ангелина подсознательна всегда это знала.

- А! – гулко прозвучало с мраморной, слегка аляповатой, лестницы, - вот и посланница! Но неужели? О! До чего же шарман! Мадемуазель.

Вертлявый брюнетистый жиголо с лицом утомленного педераста опустился к ее руке с поцелуем. Хотя и в перчатке, но Ангелина буквально ощутила его слюнявые порочные губы на коже, и едва сдержала гримасу. Ведь возможно, это референт самого…

- Его Могущество иерарх Венский Габсбург! – издает виг точно такой же юнец, только чуть более костлявый и юный, и смазливое чудовище, прилипшее к ладони Ангелины, самозабвенно раздает поклоны.

«Чтоб меня. Этот отмороженный – иерарх?!».

Должно быть, ей показалось, но девушка явственно услышала смешок Богуслава в голове. Но нет же, это Валенсио подобрался с грацией призрака, невесомого и бестелесного, сзади.

- Позвольте представить госпожу, - твердо и обольстительно звучит полушепот Валенсио над ухом, - пани Римкович Бескидская, Чистота Его Могущества иерарха Бескидского Богуслава…

К этому пришлось привыкнуть. К тому, что ее имя теперь неизменно соединено с именем монстра, и, более того, что она, Ангелина, его «Чистота». Самый сомнительный титул по отношению к любому вампиру. Чистота – чудовища, полумертвого создания, демона, вокруг чьей шеи бывают обмотаны зловонные кишки, между чьих сведенных в судороге экстаза пальцев – струится тяжелая венозная кровь…

«Такая уж ты. Половинчатая. Слово есть – а смысла нет».

Венский иерарх тупо пялился с улыбочкой на Ангелину, его миньон суетился рядом.

- Очаровательно, очаровательно, - закатив глаза, придуривался иерарх, - тур вальса за мной, госпожа моих глаз. Шампанского! Музыку!

Вокруг закружились маски. Карнавал был слегка не в стиле Вены, но Ангелина уже поняла, что сегодняшний вечер обещает быть необычным.

Подхваченная руками Валенсио, она грациозно закружилась в вальсовом круге.

- Анжи, умоляю, улыбайся. Или хотя бы сделай свое обычное лицо.

- Ты его видел?

- Анжи… Восемнадцатый век, опера, кастраты-певцы и эпидемия сифилиса. Его вряд ли обошедшая.

- Боже.

- Да, Бог обладает специфическим чувством юмора, - Валенсио заложил руку за спину, и они исполнили под завистливые взгляды наблюдателей стремительный пируэт «лодочку».

- Его Могущество тоже не обошелся без шуток, - тихо сказала Ангелина, старательно выводя на лице самое светское выражение, - послал меня обольстить этого… содомита. Это скорее тебе под силу. Ты же у нас красавчик.

Валенсио коротко, но предельно ясно обнажил клыки.

- Ты в курсе земельного вопроса? – полюбопытствовал он, кружась, - у нас нерешенные споры уже лет двести. Его Могущество хотел возобновить переговоры, но все время что-то срывалось. Теперь они отправят к нам представителя, если следуют правилам.

- Кого?

- Не имею понятия. На титулы Габсбург щедр. Очередной его любовничек из молодого поколения. «Искренность Его Могущества», или что-нибудь эдакое. Хорошо, что протокол ограничивает число встреч и их длительность.

- Помолчи, прошу тебя, и так тошно.

- Понимаю. Шарман! – тут же пропел Валенсио восторженно-идиотским голосом какой-то подвыпившей паре, пролетевшей мимо в безумном вальсировании.

- Если о подходах к Габсбургам и их Семье кто и знает, - продолжил беззвучно Валенсио, - то только Че. Я сведу тебя с ним.

- Че? Кубинец?

- Сицилиец. Был, пока был жив. Редкостная мразь, но лучший осведомитель.

- Как обычно.

- Анжи, только прошу, не влюбись…

- Ты идиот, или прикидываешься?

- Прикидываешься, - одними губами усмехнулся Валенсио, и изящно завершил положенный последний круг танца, поклонился своей даме, и отвел ее на место у колонны с напитками и фуршетом.

Здесь оживленно шумели украшенные донельзя модницы-фаворитки, сопровождающие старших и Хозяев. Ангелину они окинули оценивающими взглядами, и быстро ретировались. Ангелина же не успела поблагодарить напарника. Он тут же был атакован крупной нахальной немкой, и с виноватым видом позволил ей увлечь себя назад к танцующим. В подмышечных впадинах могучей фройляйн темнели пятна пота.

«Вампиры практически не потеют. Раньше хоть этим выделялись. А теперь каждая вторая и каждый третий колют в подмышки ботокс. Люди становятся все мертвее, а мы… твое время, Ангелина».